Луи Буссенар - Приключения в стране бизонов Страница 16

— А что будем делать с остальным мясом?

— Это уже забота индейцев. Они знают, как его приготовить и сохранить. Трапперы берут себе самые лучшие части, а остальное достается волкам и коршунам. Каждому свое! Вот шкура и готова. Потом мы займемся ее первоначальной выделкой, а сейчас я вам покажу, как приготавливают «колбасу прерий».

— Это в самом деле колбаса?

— Да, мистер. Весьма изысканное блюдо. Возьмите кишку с небольшим слоем жира, промойте… Выверните ее так, чтобы жир оказался внутри… Нарубите мелко язык, горб и филейную часть и начините кишку… Хорошо добавить кровь молодого теленка, а то и просто свежую воду… Ну, вот колбаса и готова, осталось поджарить ее на угольях. Попробуешь, ничего другого не захочется.

— А как выделывать шкуру? Ведь для этого здесь нет никаких приспособлений!

— Индейцы знают как. Они придумали способ, очень простой. Последуем их примеру. Расколите топориком череп быка. Прекрасно! Я вытащу мозг, а вы растяните шкуру череп быка. Прекрасно! Я вытащу мозг, а вы растяните шкуру на земле, только непременно шерстью вниз.

Американец взял медный котелок, заполнил на треть водой, бросил туда мозг и мешал, пока не получилась густая каша. Этой клейкой массой он тщательно смазал шкуру, причем растирал ее не меньше четверти часа. Потом свернул, обвязал ремнем и прикрепил к седлу.

— Все? — спросил юноша.

— Нет. Шкуру для пропитки надо оставить свернутой на сутки, потом промыть и протереть куском дерева — она станет мягкой и эластичной, как бархат. Затем ее надо прокурить дымом. После этого она не будет гнить и приобретет красивый золотистый оттенок. Вот и все, мистер Фрике.

— Благодарю вас, мистер Билл. Вы очень снисходительны к Зеленому Рогу.

К ним подошел Бреванн с красочным наброском охотничьего лагеря.

— Что ты тут делаешь? — обратился он к юноше.

— Обучаюсь скорняжному делу. Не желаете ли попробовать?

— Нет, сегодня мне не хочется заниматься грязной работой. Закончу чертеж и проверю наше оружие. Его надо хорошенько почистить. Кстати, ты доволен охотой?

— Еще бы! Но каковы индейцы! Настоящие смельчаки! Отчаянные головы!

— Ничего удивительного! Любой земледелец — в душе охотник, а каждый охотник — краснокожий. Взгляни на тех, кто возвращается с охоты. Какие у них возбужденные лица! Как они опьянели от крови, забрызгавшей их с головы до ног!

— По-моему, далеко не все еще вернулись.

— Немудрено: они вон куда заехали!

Во время разговора американец сидел на отрубленной голове бизона и жевал свою любимую табачную жвачку.

— Как вы себя чувствуете, сэр? — спросил Андре. — Вам, я полагаю, все это не в диковинку.

— И все же мне тревожно.

— Но ведь вы бывалый охотник?

— Именно поэтому.

— Не понимаю.

— Что вы скажете о лошадях индейцев?

— Красивы, выносливы, резвы…

— Не в этом дело. Заметили ли вы среди них хоть одного мустанга[47]-иноходца[48]?

— Нет.

— И я не видел, — подтвердил молодой человек. — По-моему, туземцы вообще не пользуются иноходцами. Иноходь хороша для всадника, а для коня — утомительна.

— Совершенно верно! У десяти тысяч краснокожих едва ли найдется хоть один иноходец.

— Что вы хотите этим сказать?

— А то, что я нынче видел следы иноходца, им не более двух дней.

— Ну и что?

— Значит, у какого-то индейца он есть.

— Несомненно, раз вы собственными глазами видели следы.

— Вы, господа, полагаю, уже могли убедиться в том, что я не из слабонервных. Прошел огонь, воду и медные трубы, но никогда не терял присутствия духа.

— Разумеется! Не понимаю только, к чему вы клоните.

— Вот что я вам скажу: лучше повстречать самого черта с рогами, чем владельца этого проклятого иноходца. Вы уверены, что здесь, в прерии, спокойно и безопасно?.. Дай-то Бог, чтобы так оно и было!

ГЛАВА 11

Таинственное исчезновение бизонов. — Фрике предается размышлениям. — Короткая, но решительная борьба. — Три пленника. — Кровавый Череп!

Весь следующий день ушел на выделку бизоньих шкур и заготовку мяса. Разделанные туши погрузили на фуры и телеги, прибывшие из поселка. А на третий день снова началась охота. Индейцы вскочили на коней и рассыпались по прерии. Но бизоны бесследно исчезли. Конечно, их могла напугать кровавая бойня. Но обычно, несмотря на опасность, животные не желают покидать пастбища, где растет их любимая трава. Значит, причина в чем-то другом. Но в чем? Собрался совет, на котором было решено разделиться на группы и отправиться на поиски беглецов. Раньше это было бы рискованно, потому что туземцы постоянно воевали между собой, но теперь здесь воцарился мир. От краснокожих, прежде обитавших в прерии, осталась едва ли десятая часть; истребляемые белыми, они объединились, чтобы хоть как-то защититься, но те вытесняли их из родных мест…

Андре, Фрике и Билл вошли в состав отряда под командованием Блеза. По сигналу Жана-Батиста все двинулись в прерию. Бреванн не отнимал бинокля от глаз и очень досадовал, что бизонов не видно. Парижанин, как всегда, балагурил, а американец был еще сумрачнее обычного, его мучили дурные предчувствия. Полдня охотники напрасно проездили, порядком устали и решили сделать привал. Все проголодались и с жадностью набросились на вкусное, сочное мясо, а лошади — на бизонью траву.

Блез предложил искать животных не отрядом, а поодиночке.

— Хорошо бы и другие отряды так сделали, тогда шансов на успех было бы больше. Кто первый увидит стадо, выстрелит и остановится. Остальные ответят выстрелами и поспешат к нему.

Прошло много времени, а бизонов все не было. Парижанин, оставшись один, стал скучать. Он не привык так долго выслеживать добычу, обычно она сама шла ему в руки. Однако, досадуя и чертыхаясь, юноша продолжал напряженно вглядываться в даль.

— Ведь как все хорошо началось, и вдруг бизоны будто испарились, — рассуждал он сам с собой. — Не нравится мне это! И полковнику как-то не по себе после следов иноходца — ничего не рассказывает, хотя на его счету едва ли не тысяча приключений… Однако трава становится все выше, достает мне почти до седла.

Вдруг лошадь молодого человека громко заржала.

— Что с тобой? Бизонов почуяла или человека? Ну и дурак же я! Какого еще человека? Будь охотники поблизости, я заметил бы их, по крайней мере, тех, что верхом.

Лошадь вновь заржала. Фрике бросил поводья и хотел взяться за винтовку, но не успел. Перелетев через голову упавшего коня, он растянулся на земле.

— Гром и молния! — вскричал в бешенстве француз, пытаясь встать, но его кто-то крепко держал.