Эмилио Сальгари - Ловцы трепанга Страница 17

Джонка так или иначе погибла; ее нужно было немедленно покинуть, так как от врывавшейся со всех сторон воды она все глубже погружалась в море.

Временами палуба целиком скрывалась под перехлестнувшей через борт волной. Часть судовых помещений на юте уже была затоплена; на другом конце корабля вода постепенно заливала кубрик команды.

Экипаж тонувшей джонки наскоро собрал и снес в безопасное место несколько ружей, топоры, порох, пули, провиант на две или три недели, бочонок с водой, маленькую мачту, парус, несколько одеял и еще самые необходимые вещи. В несколько минут все это было уложено и укреплено веревками в шлюпке, а оружие и снаряжение были укрыты брезентом.

— Спускай шлюпку! — скомандовал Ван-Сталь.

— Капитан, как бы она не разбилась о борт джонки.

— Корнелиус, ты первым сядешь в шлюпку; держи ее подальше от борта.

Все пятеро принялись общими усилиями подводить шлюпку под тали.

— Садись! — скомандовал капитан.

Корнелиус забрался в шлюпку; с борта отдали тали, и шлюпка стала на воду.

Но лишь только она коснулась воды, как ее подбросила громадная волна; только благодаря тому, что шлюпка находилась с подветренной стороны, она не только не ударилась о борт, но оказалась выброшенной в море так далеко, как только позволила длина отданного конца.

— Хорошо держится шлюпка? — кричал с джонки капитан. Надрывая голос, чтобы побороть рев бури, Корнелиус отвечал:

— Прекрасно!

— Течи нет?

— Нет.

— Прыгай ты, Ханс, — обратился капитан к Хансу, когда шлюпка была снова подведена к борту джонки.

Ханс зацепился за тали и, крепко держась, чтобы волны не унесли его, соскользнул вниз; в одно мгновение он оказался рядом с братом. За Хансом последовал Ван-Горн, потом Лю-Ханг и, наконец, последним спустился в шлюпку капитан.

Посадка была окончена как раз вовремя: джонка, покрытая водой, быстро погружалась. Удары волн еще поднимали ее, но было ясно: час ее пробил. Вода, проникавшая в трюм, вырывалась уже на палубу, а волны перекатывались через борт и с таким неистовым ревом заливали все внутренние помещения, словно только ждали, когда же корабль целиком и навсегда станет добычей моря.

При мертвенном блеске молнии спасшиеся в шлюпке могли заметить, как корма в последний раз всплыла на поверхность. Потом вся масса исчезла под водой, оставив за собой далеко расходившиеся круги водоворота.

Несколько мгновений над водой еще покачивались верхушки мачт, но скоро и они погрузились в пучину». И все бесследно скрылось. «Хай-Нам» погрузилась на дно моря, чтобы разбиться там вдребезги, столкнувшись с первым же коралловым рифом, которым усеяно почти все дно залива.

— Бедная «Хай-Нам», — взволновано проговорил Ван-Сталь, — и мы, может быть, скоро последуем за тобой.

Между тем катившиеся с южного края залива волны быстро относили шлюпку от места трагического погребения джонки в море.

Ван-Горн сидел на корме, держа румпель; юноши с помощью Лю-Ханга успели водрузить мачту, поставили парус, правда, только наполовину, чтобы обеспечить устойчивость шлюпки.

— Куда держать, капитан? — обратился к капитану Ван-Горн.

— К ближайшему побережью Австралии, — ответил Ван-Сталь. — В такую бурю я не решусь ни переплыть залив, ни плыть к островам Пелью, Уэльсли или Грут-Айленд. Позже мы попытаемся добраться к северному побережью земли Арнема. Смотрите за парусами, ребята, а ты, Ван-Горн, берегись валов.

— Что бы там ни случилось, я не оставлю руля, капитан. Положение спасшихся с «Хай-Нам» моряков было теперь более чем катастрофическое.

Ураган ревел с новой силой. За ночью мрака наступила ночь огня. Молнии беспрестанно бороздили низко нависавшие плотные массы туч, которые сгущались где-то в высоте и уходили по направлению к проливу Торреса.

Ужасающие раскаты грома, доносясь с юга, расходились к северу с неослабевающей силой; гром мешался со свистом и воем ветра и многократным грохотом сталкивавшихся валов.

Шлюпка — соломинка, затерявшаяся в водной пустыне, была подвержена самым необычайным превратностям: то ее бросало на гребень громадной волны, но она все же не теряла своей устойчивости; то она падала в какую-то пропасть, которая, безусловно, должна была навсегда замкнуться над ней, но новая волна подбрасывала ее наверх, а ветер угонял дальше, на следующую волну; когда шлюпка ложилась на правый борт, волна перебрасывала ее на левый; когда левый борт уже готов был погрузиться в воду, шлюпку снова перебрасывало на правый борт.

Капитан не выпускал из рук шкота, все больше и больше подбирая парус. Твердым, бесстрастным голосом он отдавал приказ за приказом.

Ван-Горн не спускал рук с румпеля и умело направлял шлюпку, ни на минуту не спуская глаз с бушующего моря и не давая волнам опрокинуть шлюпку.

Время от времени капитан голосом, жестом подбадривал свою команду.

— Ну как, не страшно, ребята? — спрашивал он.

И на этот вопрос неизменно следовал один и тот же ответ:

— О нет, дядя!

— Нет, капитан, мы еще поборемся!

Но голоса юношей дрожали и резко противоречили смыслу сказанного.

Как бы то ни было, шлюпка с удивительной быстротой шла вперед. Ее бросали волны, гнал ветер, и она набирала все большую скорость, держа курс на австралийский берег, который был уже недалеко.

Теперь — только бы все шло так и дальше — смельчаки могли рассчитывать найти спокойный приют. Побережье земли Торреса было во многих местах изрезано рукавами, а входы в них образовывали маленькие бухты.

Но земли все еще не было видно, а шторм не стихал; напротив, он крепчал, становился все яростнее и подвергал новым испытаниям отвагу злосчастной команды шлюпки. Ветер, дувший все сильнее и сильнее, гнал с юга на север настоящие водяные горы.

В два часа ночи шлюпка оказалась на самом краю гибели. Сперва она очутилась между двумя стенами громадных валов, которые, столкнувшись, подняли ее сразу на высоту и внезапно раскрыли под ней пропасть; шлюпка ринулась в эту пропасть, но, к счастью, новая волна подхватила ее и подняла на свой гребень.

И на этот раз шлюпка была спасена, но почти до бортов залита водой. Это был ужасный момент. Каждый сказал себе: теперь — конец!

Час спустя другая волна, подхватив шлюпку на полном ходу, едва не опрокинула ее, но Ван-Горн выпрямил ее резким и быстрым поворотом руля, а капитан, и здесь не потерявший присутствия духа, отдал шкот, чтобы ослабить силу ветра.

Почти тотчас же после этого Корнелиус, находившийся все время на носу, радостно вскричал:

— Земля! Земля! — он один увидел землю при свете молнии.

— Земля? Где? — посыпались вопросы.

— Перед нами.