Дмитрий Биленкин - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1980 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) Страница 17

Пришедшие к костру люди знали, как вести себя в лесу. Два или три луча метнулись к нам, и я, как бомбардировщик в лучах прожекторов, был ослеплен, виден отовсюду и беззащитен. От костра что-то крикнули по-лигонски. Я счел за лучшее покориться. Я поднял руки (чего никогда раньше не делал и не думал, что придется) и медленно пошел навстречу лучу.

ДИРЕКТОР МАТУР

Когда я пришел в себя, я возблагодарил господина Будду за чудесное спасение. Но тут же понял, что нельзя терять ни минуты. Самолет был полон дыма, и в любой момент я мог сгореть. Какие-то люди бегали туда-сюда, толкая мое беспомощное тело. Паника царила на борту погибшего самолета. Каждый думал только о себе. Я был единственным в этом аду, кто думал о долге. Судьба была милостива ко мне. В дыму мне удалось отыскать саквояж. В моем распоряжении было всего несколько секунд.

Почти ощупью, не обращая внимания на боль во всем теле, я нашел дверь. Каждый был занят собственным спасением, но некоторые при том старались поживиться. Солдаты взламывали багажное отделение — даже в такой страшный момент они думали о своем обогащении. Я понимал, что ничем не смогу помочь раненым и убитым, но, если доберусь до селения, смогу послать сюда людей.

Я быстро миновал рисовое поле, на которое сел самолет, и увидел тропинку. Тропинка вошла в лес.

Без сомнения, мы упали в округе Танги, в диких горах. Когда-то князь Урао, правда с улыбкой, говорил, что некоторые племена еще не отказались от обычая охотиться за головами. Они ловят случайного путника и, убив его, закапывают тело на ритуальном поле, чтобы обеспечить себе хороший урожай. Вспомнив об этом, я содрогнулся. Правда, я рассчитывал на магическую фразу: «Сабао Урао Као», что означает: «Князь Урао Као». Если я скажу эти слова, меня пощадят.

Размышляя таким образом, я шел по глухой тропинке, стараясь не шуметь, не наступать на ветки и при первом признаке опасности скрыться в зарослях бамбука, которые подступали к самой дорожке. Лес таил смертельные опасности — в любой момент я мог встретить тигра или дикого слона. Приходилось смотреть под ноги, чтобы не наступить на змею.

Время приблизилось к шести часам. Я не позволял себе отдыхать. Тропинка начала подниматься вверх, солнце приблизилось к краю муссонных облаков, висевших над хребтом. Парило.

Опасность быть застигнутым темнотой в диком лесу заставила меня прибавить шаг. Вскоре я вышел к развилке тропинок и свернул на более исхоженную и широкую. Это вселило в меня надежду. Еще через несколько минут я позволил себе присесть на толстый ствол, свалившийся поперек тропы. Мои мысли вернулись к сделке с Тантунчоком. Может, мне стоило согласиться на двести тысяч? И в этот момент кто-то совсем рядом сказал буднично и просто:

— Руки вверх. Брось сумку.

Их было пятеро. Они вышли из кустов и окружили меня. Предводитель, зловещего вида усатый человек в армейском шлеме, обшарил меня и вытащил все из карманов. Другой, совсем еще молодой бандит, раскрыл саквояж и стал выбрасывать из него вещи. Страх за судьбу пакета вернул меня к жизни.

— Остановитесь! — приказал я бандитам.

К этому времени я уже понял, что эти люди — не каннибалы. Они были облачены в европейскую одежду, у троих были автоматы, один держал на плече пулемет. Сам Па Пуо (так к нему обращались остальные) нацепил на пояс две пистолетные кобуры и выглядел очень воинственно. Мой цепкий и быстрый ум оценил ситуацию, и у меня возникло предположение, что люди, схватившие меня, — сепаратисты, о которых немало писали в последнее время в газетах.

Когда правительство Джа Ролака после долгих колебаний решило урезать привилегии горных князей и вождей, в среде горцев произошел раскол. Некоторые из князей, во главе с просвещенным и разумным Урао Као, приняли эту весть со спокойствием, достойным их высокого сана. Они предпочли путь парламентских выступлений, указывая противникам, что этот закон наносит жестокий ущерб государству, ибо отныне князья не смогут должным образом контролировать своих беспокойных подданных. О, как они были правы! Ведь другие, менее цивилизованные, призвали своих подданных к оружию. Правда, до военных действий не дошло, и князь Урао не раз выступал посредником между правительством и мятежными князьями, однако в газетах начали появляться сообщения о нападениях горцев на полицейские участки и автобусы.

— Не смейте трогать саквояж! — воскликнул я. — Я иду к сабао Урао Као. Я его друг.

Па Пуо открыл взятый у меня бумажник и грубыми толстыми пальцами достал оттуда мою визитную карточку: «Господин директор Матур. Посредник. Коммерсант». Он прочел надпись вслух.

— Ты? — спросил он, избрав наиболее уничижительное из многочисленных в лигонском языке местоимений.

Па Пуо, ухмыляясь, вытаскивал из бумажника записки, счета, квитанции и не спеша пускал их по ветру. Он вынул фотографию моей супруги и детей. Я не мог позволить издевательства над ними и рванулся к бандиту. Но его подручный ударил меня башмаком по колену, и я покатился по земле, крича от боли. Но ни на секунду я не потерял сознания. И может, милосерднее было бы небу лишить меня чувств: я видел, как Па Пуо выбросил драгоценную фотографию и, найдя в бумажнике деньги, переложил в карман куртки, а бумажник кинул в кусты.

— Эй! — крикнул другой бандит, который копался в саквояже.

Он сидел, окруженный разбросанными по дороге рубашками, предметами туалета, лекарствами, носками, носовыми платками. Бандит нашел пакет, который я вез князю. Он рванул его грязными ногтями, пакет разорвался, и на тропинку полетели зеленые пачки долларов. Клянусь, для меня это было не меньшим сюрпризом, чем для грабителей.

— Ого, — сказал Па Пуо.

Он приказал собрать деньги. Моя жизнь катилась к своему завершению. Либо меня убьют бандиты, чтобы не оставлять следов. Либо, если я чудом останусь жив, меня убьют люди Дж. Суна. Он никогда не простит пропажи.

Па Пуо сунул по пачке долларов в грязные лапы своих спутников и затем обернулся ко мне.

— Ты с самолета? — спросил он.

— Это деньги князя Урао, — сказал я. — Доставьте меня к князю. Он вас наградит.

Па Пуо усмехнулся, как усмехается тигр над куском мяса.

— Князь Урао? — спросил он, словно никогда не слышал этого имени. — Какой князь Урао?

И его прислужники расхохотались.

— Что с тобой делать, торгаш? — продолжал представление Па Пуо. — Ты бежал из Лигона, спасая шкуру и деньги?

— Я не бежал. Это военный самолет.

Открыв рот, я сразу понял, что совершаю ошибку.

— Убей его, — сказал Па Пуо одному из бандитов. И сказал это, словно речь шла о цыпленке. Он хотел убить меня, умного, доброго человека, лишь чудом оставшегося в живых после ужасного крушения, он хотел убить меня и пресечь этим чудесную ткань мыслей и ощущений, картин мира и рифм, убить, как собаку, в диком лесу, где никто и никогда не узнает, что случилось со мной…