Рене де Пон-Жест - Жемчужная река Страница 17

Минг страшно перепугался, когда посланец принца поднял его ночью с постели. Не найдя мандарина в городе, он отправился за ним на дачу, и Минг понял, что дело серьезное.

Напрасно расспрашивал он адъютанта. Тот ничего не знал, но приказ был категорический — доставить Минга утром во дворец.

Покой был потерян. До рассвета Минг провалялся на пухлых циновках, тщетно стараясь угадать, чего хочет кузен богдыхана. На совести почтенного чиновника было много грешков, особенно по прежней службе на форте Бокка-Тигрис, где состояние его утроилось благодаря тайной дружбе с контрабандистами. Но такие грешки были делом настолько обычным для китайских чиновников, что принц не стал бы поднимать его с постели ради таких пустяков.

Как бы там ни было, тяжелые предчувствия терзали мандарина.

Минг был добродушный толстяк, достигший высоких служебных постов, но от природы — весьма ограниченный. Это был сибарит, в полном значении этого слова. Стол его славился на всю провинцию, и злые языки уверяли, что, несмотря на большую семью, он принимает на службу только молоденьких, хорошеньких служанок. Говорили даже, что гондола председателя часто скользила ночью по кантонскому рейду и незаметно сворачивала к плавучим садам наслаждений.

А главное, сэр Артур и капитан Перкинс категорически утверждали, что надменный мандарин предпочитал рисовой водке своего отечества французские и португальские вина, а в особенности — шампанское.

С такими привычками избалованному Мингу не особенно улыбалось вставать на рассвете, но он знал, что глава трех провинций не шутит со своими подчиненными, и в назначенный час паланкин мандарина переступил порог дворца.

Ранняя прогулка на свежем воздухе и почтительные приветствия населения немного успокоили нервы Минга, и с обычно улыбающейся физиономией ответил он на почтительное приветствие дежурного адъютанта.

Ожидая в приемной, Минг внезапно столкнулся с мадам Лиу, которую наконец пригласили к наместнику. Он сразу понял, что дело идет о процессе Лиу-Сиу, и успокоился.

С обычной своей самоуверенностью Минг полагал, что дело было изучено тщательно и непогрешимо, и решил, что принц просто-напросто желает получить от него дополнительные справки и разъяснения.

Он овладел собою и предстал перед принцем с лицом честного и непогрешимого служаки.

Но сделав три обычных коленопреклонения, он поднял глаза и удивился суровому виду наместника. Невольное сомнение закралось в душу толстого мандарина, и он слишком поздно понял, что ошибся в своих радужных предположениях.

Принц едва ответил на поклоны мандарина. Облокотившись о рабочий стол, он перелистывал толстое дело, в котором Минг узнал дело об убийстве Линг Та-ланга. Так прошло не менее четверти часа. Принц изучал дело и обращал на почтенного председателя не более внимания, чем на жужжащую под потолком муху.

Мадам Лиу ввели в кабинет одновременно с Мингом.

Принц кивнул ей и знаком предложил сесть. Все это очень смущало почтенного мандарина. Он рылся в памяти, вопрошая совесть, стоял, скромно опустив голову, как вдруг принц поднял глаза и отрывисто спросил:

— Я внимательно изучил дело об убийстве Линг Та-ланга, но не нашел в нем всех необходимых данных и документов, которые должны были бы быть в таком серьезном юридическом деле. Поэтому я вас и вызвал. Прежде чем отослать приговор в Пекин, я должен получить от вас необходимые разъяснения.

— Приказывайте, ваше высочество! — ответил Минг, стараясь казаться спокойным.

— Я нахожу, — продолжал наместник, — что следствие по этому делу произведено крайне небрежно и поверхностно. Особенно удивляет меня арест новобрачной. Это было для нее более чем мучительно. Вы не можете не знать, что женщины высшего круга, подозреваемые в каком-либо преступлении, могут оставаться дома под поручительством родственников. У мадам Линг есть мать. Объясните, были ли у вас особые мотивы, чтобы применить к ней такую исключительную суровость.

— Преступление этой особы, — твердо ответил Минг, — не могло не показаться мне особо исключительным, и я счел долгом уступить общественному мнению и посадить ее в тюрьму.

— Судья не должен подвергаться влияниям извне. Он должен судить по закону, не прислушиваясь к слухам и разговорам.

— Но, ваше высочество, преступница сама созналась в преступлении.

— Да, измученная и сломленная пыткой. Но довольно об этом… Сравнили ли вы следы на дорожке сада со следами ног или обуви И-Тэ?

— Признаюсь, не сверял.

— Вот видите. Это уже ошибка, достаточная для отмены приговора, потому что ноги молодого ученого необычайно миниатюрны, а следы убийцы — необычайно крупны и грубы. То же самое можно сказать и об отпечатке руки на подушке на брачном ложе. Это огромная рука человека, привыкшего к физическому труду… Сделали ли вы снимок со следов и с отпечатка ладони? Осмотрели ли дом в Фун-Зи, где жила Лиу-Сиу до брака? Допросили ли вы ее соседей?

— Нет, — пробормотал Минг, все более теряясь.

— Постарались ли вы выяснить, не было ли врагов у мадам Лиу или у ее дочери? Не было ли у Лиу-Сиу отвергнутых поклонников, могущих мстить ей за брак с Линг Та-лангом?

— А ее двоюродный брат И-Тэ. Я и решил, что это — убийство на почве ревности.

— Неправда, — вмешалась мадам Лиу, внимательно слушавшая допрос. — Мой племянник действительно мечтал стать моим зятем, но достаточно было одного намека с моей стороны о том, что брак этот невозможен, чтобы он беспрекословно подчинился моей воле.

Вице-король знаком попросил ее не перебивать и продолжал:

— Вы даже не подумали вызвать и допросить прислугу Мэ-Куи. А она могла бы дать вам очень важные и ценные сведения обо всех, кто так или иначе соприкасался с домом Лиу.

— Правда, — бормотал перепуганный мандарин, окончательно сбитый с толку. — Я об этом совсем не подумал. Признание обвиняемой и находка веера И-Тэ, в связи с его увлечением Лиу-Сиу, — все это показалось мне настолько убедительным, что я ни над чем не задумывался.

— Вот видите. Я нахожу, что надо прежде всего допросить прислугу. И я уже послал за нею.

Принц знаком подозвал адъютанта и что-то приказал ему вполголоса. Тот вышел, но через мгновение возвратился с офицером, ездившим в Фун-Зи, лицо которого изображало сильное волнение.

— Что с вами? — спросил наместник. — Где эта женщина?

— Ваше высочество, она исчезла.

— Как? Вы ее не нашли?

— Никак нет. Я приехал в Фун-Зи на рассвете и долго стучался в указанный дом, потом заставил взломать дверь и обыскал там каждый уголок. Дом совершенно пуст. Все комнаты носят следы недавнего грабежа: мебель поломана или разбросана, все ценное исчезло. Грабеж произошел сегодня ночью, потому что в столовой еще горела масляная лампа.