Светлана Таскаева - Сказка о хитром жреце и глупом короле Страница 17

— Так я и думал, о Слово Скарабея: погасший факел в той келейке был еще теплый, когда мы пришли туда…

— Почему же ты молчал? — требовательно вопросил высший жрец.

Начальник стражи замялся:

— Ну, я… Стража у меня все равно везде стояла, так что никуда беглецы бы не делись. Но если я удвою караулы, то оставшиеся у меня люди будут обыскивать Храм недели, если не луны. Дом Скарабея велик, а если в Храме завелся предатель, то задача становится еще труднее.

Слово Скарабея выпрямился и требовательно посмотрел на чародея:

— Ты сможешь указать место, где они находятся?

Тот дернул себя за бороду, вырвав несколько белых волосков:

— О Внимающий Величию, прости меня, но я уже говорил, что это не в силах человеческих! Клянусь Его Тенью, я сделал все, что мог!

Высший жрец грозно посмотрел на них:

— Неужто вы ни на что неспособны? Или мы беспомощны как овцы перед волком в овчарне? Что же теперь прикажете делать?

В это мгновение дверь в келью Слова Скарабея отворилась, и на пороге появился маленький и сморщенный верховный жрец. После короткого остолбенения Внимающий Величию низко склонился, а все остальные рухнули на колени. Неожиданно глубоким и звучным голосом Верховный Святитель обратился к Слову Скарабея:

— Что делает пастух, когда волк нападает на стадо, сын мой? Он зовет пса… Призовем же на помощь чутье Пса — Кхамула Дхарина: он сумеет найти и волков, и паршивую овцу.

— И что же дальше? — продолжал Нимрихиль расспрашивать паршивую овцу. Амети глубоко вздохнул и, прижимая руку к сильно бьющемуся сердцу, продолжил:

— И вот он и говорит: призовем, дескать, Дхарина искать овцу. И волков тоже.

— Это мы уже слышали. Что они потом сделали?

— Слово Скарабея просто… ну, можно сказать, обалдел: наверняка, говорит он верховному, король захочет кой-чего к рукам-то прибрать. Да и с какой стати его вообще звать? Что, Храм сам не справится с какими-то двумя бродягами? А верховный ему: сам же видишь, что не справиться нам, не взять пленника самим — близок локоть, да не укусишь. Ну, и настоял на своем. Позвали меня, и давай письмо диктовать королю, чтобы ехал срочно. Со всеми титулами и чем полагается. Вот этой самой рукой писал, — Амети приподнял дрожащую лапку.

Нимрихиль посмотрел на своего товарища:

— Ты как? Драться ты не…?

— Если честно, то надолго меня сейчас не хватит.

— Амети, начальник уже послал приказ удвоить стражу? — обратился Нимрихиль к жрецу.

— Да. Чтоб там не меньше двух десятков стояло.

Нимрихиль скрипнул зубами:

— Не пробиться нам в лабиринт… Не уйти…

Амети испуганно посмотрел на следопытов: на лице у Нимрихиля читалось отчаяние, у Арундэля — мрачная покорность судьбе.

— А что такое? Подумаешь, король… — забормотал жрец, не успевая ужасаться собственным словам. — Он же не настоящая собака, чтобы по запаху искать, верно? Чего вы… — Амети хотел сказать «струсили», но не посмел.

— Кажется, мы втравили тебя в скверную историю, — грустно сказал ему бывший пленник. — Применительно к нашему случаю ваш король действительно та ищейка, которая найдет и волков, и овцу, и все, что пастух хочет от нее спрятать…

— Это крайний случай. Я его убью, — сквозь зубы пробормотал Альвион. — Если смогу, конечно. Боюсь, правда, Амети, что ни тебе, ни нам это уже не поможет. Извини, если можешь, что так получилось.

— Вы что, серьезно? — тихо спросил Амети.

— Серьезнее некуда… — проворчал следопыт.

Амети вздохнул:

— Так я не договорил. Написал я письмо, а они мне и говорят: «Иди, ничтожный сын грязи, составь список чего у нас самого ценного есть в сокровищнице и в святилище, а потом спустись вниз и прикажи, чтоб подводы готовили». В общем, они хотят до приезда короля отправить все самое ценное в Храм Змеи. Это за противоположным концом города. А письмо к королю отправят одновременно с обозом…

Нимрихиль нервно потер руки:

— Ты едешь с обозом?

— Получается, так.

— Ну, я сойду за раба-грузчика, остается придумать, куда девать Арундэля.

Амети покорно достал из сумки толстый свиток:

— Вот, я в него впишу еще два ковра из святилища. В них и закатаем.

Арундэль моргнул, а Нимрихиль энергично кивнул:

— Отлично. Пошли за коврами.

Поход за коврами закончился благополучно. В особенности потому, что пока Альвион ждал Амети у входа в святилище — высокой и широкой двери с золотыми петлями, ручкой и замком — мимо торопливо прошли чернокнижник и жрец. Как догадался следопыт, не иначе как Слово Скарабея.

На бегу чародей возбужденно размахивал бородой и посохом:

— А всем, кто поедет с обозом, устроим проверку, чтобы они не выскользнули… А я буду смотреть в душу — от меня никто не улизнет!

Они миновали Альвиона, не обратив никакого внимания на распростертого на полу раба.

Когда Нимрихиль с Амети волокли в кладовую ковры, следопыт вполголоса пересказал этот разговор жрецу:

— Что ж, видно моя очередь теперь носить волка, — добавил Альвион и усмехнулся: — Если, конечно, ковры эти тоже сотканы с помощью черной магии и смогут укрыть Арундэля от чернокнижника…

Альвион полагал, что шутит, но так оно и оказалось. Когда следопыты и Амети с трудом расстелили ковры на полу в кладовке, на одном обнаружилось изображение летучей мыши — черной на сером фоне, а на втором, побольше, скалил зубы волк. По краю этого ковра шла какая-то надпись. Нимрихиль прищурился и начал читать про себя, шевеля губами.

На лице его постепенно проступало отвращение:

— Черное наречие, не иначе. Не надо никакого чутья, чтобы понять: в этих словах полным-полно злого чародейства. Послушай, Амети, откуда у вас в Храме столько всякой гадости? — обратился он к жрецу.

Амети промолчал. Альвион пристально посмотрел на жреца и поменял ковры местами, положив мышь поверх волка. Арундэль пожал плечами, улегся на изображение мыши, и Альвион с Амети завернули его в ковры. Потом Нимрихиль, вздохнув, достал из горшка талисман с волчьей мордой и надел его на шею. Амети внимательно посмотрел на него, но тот вроде бы не собирался падать в обморок. Они подняли сверток и понесли его вниз.

В маленьком крытом дворике перед высокими Вратами Скарабея рабы уже догружали последнюю из предназначенных для сокровищ повозок. Амети и Нимрихиль осторожно положили свернутые ковры с краю. Тут из-за одной из дверей какой-то жрец крикнул:

— Амети! Иди сюда и веди всех рабов, которых возьмешь с собой! Внимающий зовет!

Нимрихиль и Амети переглянулись: следопыт поправил амулет и незаметно кивнул жрецу. Амети щелкнул пальцами, и к нему подбежали еще четверо рабов, грузивших повозки. Они и Альвион последовали за Амети в двери.