Владимир Буров - В четыре сорок из ЛЮБЕРЕЦ Страница 18

– Мне нужна Зоя. Она дома? – Сэр переступил с ноги на ногу.

– Зоя? А ты разве ее одноклассник? – спросила молодая женщина.

– Я вас узнаю, – сказал Сэр, – вы мать Зои. И… Ирина Александровна.

– Ну пройди, – сказала Ирина Александровна.

Сэру не хотелось заходить, но он подумал, что тогда дверь захлопнется у него перед носом.

На кухне сидел мужик и считал деньги.

– Кто это? – спросил он.

– Одноклассник Зои, – сказала Ирина Александровна, – пришел пригласить ее на выпускной вечер. Не правда ли, малыш?

– Да, – сказал Сэр.

– Садись, – мужик показал на табуретку у стены.

Сэр сел.

– Ты кто? – мужик налил себе сто грамм водки и выпил.

– Я же сказал.

– Не ври, – мужик встал и поднял пальцем подбородок Сэра.

– Правда.

– Разве ты не знал, что Зоя перешла в интернат? – спросила Ирина Александровна.

– Нет, не знал. Зачем?

– Да, неделю назад она переведена в спец-интернат, – сказал мужик. – В школе всем известно об этом.

– Я уже не был в школе два года, – пробормотал Сэр.

– Ах вот оно что! – засмеялась Ирина Александровна. – Я тоже.

– Вы?! – удивился Сэр. – Вас сократили по сокращению штатов? Простите, я оговорился. Наверное, долго не платили зарплату, – продолжил Сэр, – и вы уволились?

И это было правдой. Ирина Александровна преподавала в школе немецкий язык. Денег не было и не было. Знакомый предложил работу переводчицей в Германии. Она очень обрадовалась и согласилась. Дочь оставалась в России с бабушкой. Через год Ирина Александровна вернулась без денег, но с пристрастием к алкоголю. Совместное русско-немецкое издательство, куда пристроил ее знакомый, с которым она когда-то вместе училась в Московском университете, через два месяца обанкротилось. Она хотела вернуться домой, но издатель, добрый человек, сказал, что если она хочет, он может найти ей работу. Уборщицей. Ирана Александровна согласилась. По крайней мере, не будет задержек зарплаты. Работа оказалась хорошая, но в шикарном публичном доме. Добрая хозяйка как-то вызвала бывшую учительницу немецкого языка и сказала:

– У вас нормальное лицо.

– Пожалуй, – согласилась Ирина Александровна.

– Разденьтесь, – сказала хозяйка и встала с кресла.

– Зачем?

– Я вас не видела голой, хочу посмотреть, какая у вас фигура.

Ирина Александровна разделась.

– Что же, думаю я смогу помочь вам, – сказала хозяйка. – Вы будете получать больше.

– Спасибо. Вы хотите, чтобы я убиралась в купальнике?

– Нет, я буду иногда давать вам клиентов.

– Работать проституткой! Но ведь за это у вас здесь платят огромные деньги.

– Милочка, у вас нет квалификации, вы не член профсоюза, без гражданства. Вы не можете просить меня, чтобы я платила вам, как профессионалу. Если вы хотите сравнить себя с нашими специалистами, сравните себя, например, с Штеффи Граф в теннисе. Вы сможете на равных играть со Штеффи Граф? Вы никогда не сможете с ней встретиться, потому что не пройдете квалификацию. Вы меня поняли?

– Да.

– Пройдите на второй этаж и примите душ. Я поднимусь через несколько минут.

– Зачем?

Хозяйка усмехнулась и укоризненно покачала головой.

– Я тоже хочу помыться. Ты не против?

– Конечно нет.

– Спину мне потрешь? Вы у себя в русской бане спину друг другу трете? – хозяйка улыбнулась.

Ирина Александровна покраснела и пошла наверх.

Она полгода пыталась делать все добросовестно. Чем сейчас только не занимаются люди, думала она. Но все-таки потихоньку начала пить больше, чем надо. Когда клиент приглашал ее выпить в баре, здесь же, в публичном доме, она старалась выпить побольше, но, чтобы не спьянеть совсем. Хотелось, как у Лермонтова: заснуть навсегда. Точнее спьянеть навсегда.

В конце концов, организм ее ослабел и не смог больше выдерживать привычный объем вина. Ирина Александровна упала прямо в баре. А через месяч они лишилась работы и уборщицей. Вернулась в Россию. Работы нет. Продавала вещи, привезенные из Германии, и стала пить со своей матерью.

Сэр встал и сказал:

– Значит, Зои нет дома? Пожалуй, я пойду. Может быть вы скажете, где я могу найти ее? Ведь учебный год еще не кончился. Зачем она перешла в интернат за неделю до окончания последней четверти.

– Зоя была отличницей, – сказала Ирина Александровна, – ей выставили оценки на неделю раньше, чем всем. Понимаешь, это такой интернат, где учатся и летом.

– Вы сказали: была, – Сэр попятился к двери, – может быть… – он не договорил.

Мужик сделал шаг вперед и сказал:

– Ну-ка иди сюда.

– Не пойду, – сказал Сэр и взялся за ручку двери.

– Я скажу ему, – Ирина Александровна протянула руку в сторону Сэра, – ведь этот идиот может подумать, что Зою убили. – И она назвала адрес Интерната.

– А что это за деньги? – Сэр держался за ручку двери и решил до донца выяснить ситуацию.

Бывшая учительница немецкого языка попросила мужика налить ей сто грамм.

Потом сказала:

– Раньше образование было бесплатным. То есть платило государство, а человек, получив образование, расплачивался с ним работой. Теперь образование платное. Но находятся добрые люди, готовые заплатить за обучение, – Ирина Александровна кивнула на купюры, лежащие на столе, – чтобы потом получить свои затраченные деньги работой.

– Сколько там? – спросил Сэр.

– Тысяча долларов, но только уже рублями, – сказала Ирина Александровна.

– Что-то мало, – продолжал вести разговор Сэр.

– Еще по сто долларов каждый месяц, – сказала бабушка.

– Что вы разболтались, ведьмы! – заорал наконец мужик. – Пошел вон отсюда, щенок.

Сэр бегом спустился по лестнице.

– Зачем ты сказала адрес? – спросил мужик, когда Сэр исчез.

– Сказала и сказала, – Ирина Александровна села на стул и разлила водку в три стакана. – Давайте выпьем, обмоем, так сказать.

– Дуры, – сказал мужик и сел. – Смотрите, оторву вам язык.

Сэр сел за руль.

– Ну что? – спросила Катя.

– Поехали, – сказал Сэр и, смотря то в левое, то в правое зеркало, начал выезжать задом.

– Нет ее, что ли? – спросил Боб.

– Она в другом месте, – сказал Сэр.

11

– Куда теперь? – спросила Катя.

– На Смотровую поедем, – сказал Боб. \

– Ура! – закричала Катя. – Мне нравится чем-то это место.

– Я знаю чем, – сказал Боб.

Сэр молча крутил баранку, а Боб продолжал:

– На Воробьёвых горах нашли радиацию.

– Откуда там радиация? – спросила Катя.

– Там полно ученых, – мрачно поддержал друга Сэр.

– Ну это можно понять, – сказала Катя. – Только вы не ответили, почему мне нравится это место. Не радиацией же, правда?

– Именно радиацией, – сказал Боб. – Я слышал, что радиация не всем вредна.

– Интересно, кому она полезна? – Сэр тоже заинтересовался.

– Ведьмам, – мрачно констатировал Боб.

– Для подзарядки, что ли? – спросила Катя. – А ведь это возможно. Нет, правда. Что может быть лучше и надежней радиации? Питайся сколько хочешь и живи сколько хочешь.

– Получается, ведьмы, – дети цивилизации? А ведь они и раньше были, – сказал Боб. – Возможно, конечно, раньше они получали радиацию из космоса. Тогда становятся понятны их слёты.

– Какие слёты? – спросила Катя.

– Ты что никогда не слышала, что такое шабаш ведьм? – удивился Сэр.

– Ах это, конечно, слыхала.

– Выходит, – продолжал Боб, – ведьмы не в любом месте собирались на шабаш, а именно в том месте, куда должна была прийти в это время космическая радиация.

– Не удивительно тогда получается, что они очень веселились на этих слетах, – сказал Сэр. – Так же будет веселиться давно не евший человек, если его приглашаю на бал с икрой, котлетой по-киевски, шашлыками по-карски, креветками и кока-колой.

– Да, есть хочется, – сказала Катя. – У вас ничего нет?

– Ты после бала, не правда ли? – сказал Боб.

– А ты намекнул, что я ведьма, – сказала Катя, – поэтому неудивительно, что человеческая еда меня недостаточно удовлетворяет.

– Хочешь радиации? С собой у нас нет, но мы подъезжаем к Воробьевым горам.

– Ты не знаешь, там есть Макдональдс? – спросил Сэр.

– Зачем нам Макдональдс? Зайдем в ресторан Университетский, – сказал Боб.

– Он наверно долго работает? – сказал Сэр.

– Думаю, как все, часов до пяти утра, – сказал Боб, – до двух – точно.

– Тогда давай съездим в Интернат. Если вы не против? – Сэр посмотрел на Катю и немного повернул голову назад к Бобу.

– В какой Интернат? – спросил Боб.

– Здесь не очень далеко. В Битце. Эта девчонка, за которой мы заезжали в Кузьминки, сейчас в Интернате.

– Хочешь пригласить ее в ресторан? Не пустят.

– На не пустят? Пустят.

– Я говорю, ее не пустят, если она в Интернате. Время-то знаешь сколько?