Том Эгеланн - Евангелие Люцифера Страница 18

В связи с опозданием самолета ему пришлось провести вечер и ночь в Каире, где он купил по чересчур высокой цене духи Лучане и алебастровую фигурку бога Гора — Сильване.

— Белла! Фу!

Держа лупу в правой руке и незажженную трубку в левой, Джованни оторвался от манускрипта и посмотрел на гончую, которая лаяла, стоя на персидском ковре в прихожей в нескольких метрах от его кабинета. Он очень редко повышал голос на эту миролюбивую собаку, относившуюся к миру с неизменным равнодушием, которому Джованни только мог позавидовать. Ни громкие сигналы спецавтомобилей на главной улице, ни тяжелые шаги по лестнице, ни звонки в дверь не пробуждали у Беллы инстинкта защитницы. И Джованни радовался этому. Сторожевой пес был ему не нужен. А собак-побрехушек он терпеть не мог.

— Ну, замолчи же!

Белла оскалила зубы и, казалось, была готова вцепиться ему в горло. «Странно, — подумал Джованни, — что с ней?» Собака в последний раз тявкнула и рухнула на пол, как будто из нее вынули все батарейки. Еще порычала и положила морду на лапы.

— Хорошая собака!

Текст был разделен на две колонки: одна с клинописью, другая с неизвестными значками. Ни того ни другого языка он не знал. Но вообще-то, Джованни не был ни лингвистом, ни палеографом. И все же он чувствовал какую-то систему в хаосе значков. Пораженный симметрией, он рассматривал их ровные ряды. Невероятно! За столетия написанное практически не поблекло. Как это возможно? А пергамент? Чем его обработали, что он сохранил мягкость? Уважение к старому пергаменту не давало ему закурить трубку. Дым мог повредить нежному материалу и чернилам. В коридоре рычала Белла. Иногда она поднимала голову и обнажала зубы. Это так не похоже на Беллу. Он включил радио. The Windmills of Your Mind.[37] Он сидел и слушал. Любимую песню. Не осознавая того, отбивал такт ногой.

В середине дня он поехал на велосипеде в университет. В рюкзаке лежало сокровище культуры. Он передал манускрипт заведующему техническим отделом университета Умберто Джалли. После нескольких громких краж пять лет тому назад, когда исчезли список «Вульгаты»[38] VI века и реликвия, связанная с апостолом Павлом, технический отдел перевели в защищенный корпус с охранниками, стальными решетками и кодовыми замками. Умберто посвятит работе с манускриптом целый вечер. Поскольку Джованни знал его, не было никаких сомнений, что и большую часть ночи тоже. Из технического отдела Джованни поднялся по лестнице в свой кабинет. Он еще не совсем закончил доклад, который обещал сделать в Орнитологическом обществе о месте птиц в демонологии. Джованни пробежал глазами последнюю страницу текста:

Книги Моисеевы, осуждают поклонение богам в виде птиц, летающих по небу. По-видимому, это была попытка ограничить поклонение идолам, которое принесли с собой пришедшие из Месопотамии племена. Известный археолог Лэйард[39] на раскопках под Нимродом обнаружил на глиняных табличках много священных птиц, которые были частью вавилонской и ассирийской религии. Эти птицы считались видом демонов. Они имели мистическую власть над людьми. В Древнем Вавилоне королевский дворец украшали золотые фигуры священных и магических птиц. И финикийцы, и филистимляне считали голубя священным животным. Да, есть много примеров религиозного использования птиц. Но самое интересное вот что. Филистимляне поклонялись богу плодородия по имени Вааль, или Вельзевул. Вааль Зебуб может восприниматься как повелитель мух и властитель всего, что летает. Израильтяне рассматривали Вааля как большую угрозу и соперника Яхве. Их пророки резко нападали на поклонение идолам, и по сей день по-прежнему Вааль и Вельзевул связываются с демонами и поклонением дьяволу.

Когда он вернулся с работы, Лучана сидела на стуле в передней. У нее был ужасно подавленный вид.

— Тяжелый день на работе? — спросил он.

— Сильвана не пришла из школы!

Джованни посмотрел на часы. Дочка должна была прийти полчаса назад. Он попробовал успокоить Лучану.

— Она сейчас придет, — несколько раз повторил он.

Заверения Джованни на жену не действовали. Он принес флакон духов, который купил в Каире. Белла тявкнула.

Лучана вытерла слезу нижней стороной ладони и три раза понюхала.

— Очаровательно, — сказала она так равнодушно, что он засомневался, почувствовала ли она вообще запах духов.

— Для Сильваны я купил алебастровую фигурку, изображающую Гора.

— Кого?

— Ну, ты знаешь, бога с головой сокола.

— Она, наверное, обрадуется.

— Может быть, подушишься ими перед тем, как мы ляжем спать?

Это было похоже на флирт, который вот уже несколько месяцев как исчез из их отношений. Вероятно, поэтому Лучана посмотрела на него непонимающе.

— «Арабские ночи», — продолжил он. — Духи называются «Арабские ночи».

— А-а?

— Мне сказали, что их состав придумала наложница, которая хотела обеспечить себе благосклонность султана на каждую ночь.

— Благосклонность?

— Наверняка дешевый торговый трюк.

— Что с ней могло случиться?

— Дорогая, она всего лишь задержалась.

— Только не Сильвана.

— Все опаздывают время от времени.

— По дороге из школы? Ей десять лет, Джованни!

— Может быть, уроки затянулись? Может быть, заигралась с подружками по классу и забыла о времени? Может быть, автомобильная авария, она стоит и смотрит, как подъезжает «скорая помощь»?

— Авария? О боже!

— Конечно не с Сильваной, она ведет себя правильно на улице, ты ведь знаешь Сильвану.

И все же беспокойство Лучаны передалось и ему. Сильвана была не из тех, кто мог что-то забыть. Она была добросовестной и послушной до крайности. Она всегда приходила из школы вовремя. Всегда.

— Я могу сходить и посмотреть.

— Да. Пожалуйста.

Он свистнул Белле, но та, похоже, решила, что прогулка по улице не более заманчива, чем сон на теплом ковре. Она медленно поднялась, пару раз махнула хвостом и снова легла.

Джованни прошел шесть кварталов до школы. Все было спокойно. Во всяком случае, он не обнаружил на дороге ни одной автомобильной аварии.

Он был уверен, что встретит дочь. Он представил себе, как Сильвана, танцуя, подбегает к нему и рассказывает, что засмотрелась на витрину магазина, что подруга нарисовала мелом на тротуаре квадратики и они играли в классики, ну, дает какое-то объяснение, которое в будущем окажется вполне нормальным и естественным, и они с Лучаной будут смеяться над своими переживаниями.