Здесь должна быть я - Катерина Кюне Страница 18

Однажды утром я проснулась раньше обычного. Через ставни доносился крик петуха, такой самодовольный и победный, что спать дальше было невозможно. Солнце напирало на щели, и казалось, если ставни срочно не открыть, оно разнесет их в щепки. Я вышла на улицу, и по узкой тропинке из досок, проложенной через стройку, направилась прямиком в огород, держа курс на кусты малины. Я уже несколько дней вела за ними наблюдение и по моим расчетам в то утро должна была съесть первый урожай. Но когда я бросила взгляд во двор, собираясь по пути пожелать доброго утра копошащемуся там папе, я увидела нечто необычное. Посреди двора на двух металлических крюках висело что-то распластанное, влажно-розовое, неприятного кукольного цвета. А когда я перевела взгляд вниз, то увидела, что оно заканчивается мордочкой и длинными серыми ушами Холодца. В первое мгновение я хотела броситься на папу, кусать его и колошматить кулаками и коленями до тех пор, пока не удастся отобрать Холодца и спасти его. Но тут же до меня дошло, что я вышла слишком поздно. В этот момент отец повернулся и увидев меня на дорожке, крикнул идти в дом. И зачем-то попытался закрыть своей спиной висящего Холодца, словно это я хотела сделать с кроликом что-то ужасное. Я пошла, но не в дом, а в конец огорода. Там я долго сидела на корточках под фундуком и пыталась обдумать произошедшее. Папа убил Холодца. Что же теперь делать, как после этого я могу жить с ним в одном доме? А дальше этой мысли ничего не придумывалось.

Папа потом долго виновато объяснял, что кролик как-то странно себя вел и он опасался, что Холодец сдохнет как другие и тогда и мясо и шкурка пропадут. А ведь крольчата и корм для них стоили немалых денег. Он и так до сих пор не решался написать маме о судьбе кроличьего поголовья. Потом он зачем-то рассказал мне, как дразнил одного молодого петуха, когда тот срывающимся голосом пытался кукарекать. А однажды бабушка Люба попросила его пойти и зарубить этого петуха к обеду. Папа никогда раньше никого не убивал, но не мог же он отказаться, ведь он мужчина. Сначала он пытался зарубить петуха тяпкой. Чтобы на расстоянии и как-нибудь не глядя. Он гонялся за петухом по двору с тяпкой наперевес, пока бабушка Люба не выглянула в окно. Она возмутилась и велела ему немедленно взять топор. Так вот, когда папа все-таки рубанул топором, петух вскочил на ноги и еще несколько метров пробежал без головы.

Так закончилось наше настоящее хозяйство. Нутрий заводить мы, конечно, не стали и кроликов у нас тоже больше никогда не было. Папа, уже было почувствовавший себя удачливым зверофермером, ходил теперь понурый и унылый. Я его не утешала. Одна только Васильевна рассказывала все новые и новые истории о коварных кроличьих эпидемиях, которые разоряли и куда более опытных южан. И как только кролики при такой внезапной смертности до сих пор сохранились на планете?

Здесь должна быть виселица

Однажды я решила покончить жизнь самоубийством. Я тогда как раз дочитала «Замок Броуди» и мне понравилось как эффектно повесилась героиня. Моя жизнь ничуть не лучше, думала я. Папа постоянно недоволен тем, как я учусь, хотя у меня только одна четверка. Я пришла к выводу, что он тоже мрачный деспот. Потому что он почти никогда не улыбался и часто кричал на маму, когда была такая возможность. А теперь, когда возможности не было, иногда кричал на меня. Сестре, пока мы не уехали, он не разрешал ходить с распущенными волосами. А однажды он отобрал у меня большого розового зайца. Только за то, что мама подарила его мне не посоветовавшись с ним, с папой. Как будто мама маленькая и не может самостоятельно разобраться. Зайца путем долгого отчаянного рева удалось вернуть, но осадок остался.

В школе в нашем северном городе у меня были друзья, а здесь учились одни садисты и я не хотела иметь с ними никаких дел. До приезда сестры и мамы оставалось еще несколько месяцев. Учитывая, что на улице под ногами хлюпало что-то серое и холодное и проводить все свободное время в огороде было невозможно, шансов пережить такой длинный срок не было никаких.

В один из дней мне стало так грустно, что я решила полежать вместе с Дэ. Папа тогда уже построил для Дэ двухэтажную будку с подогревом и двумя входами: зимним и летним. Летом будка продувалась сквозняком, а зимой летний вход закрывали. В общем, папа здорово все придумал. Но когда он показывал будку бабушке Розе, к слову сказать, заходившей к нам очень редко, она осталось недовольна. «Сами гадить ходят через весь огород, а собаке двухэтажный дом с подогревом полмесяца строит!», — вот что она сказала.

Сначала папа хотел, чтобы Дэ принадлежал и первый и второй этаж будки. Но потом он принес от каких-то знакомых кошку. Я, кажется, уже вам о ней говорила. Знакомые разрекламировали кошку, как бесстрашную воительницу и охотницу. Бесстрашная кошка первые три дня пряталась под кроватью среди ящиков с вещами, откуда ее невозможно было выковырять. На четвертый день она решилась приблизиться к миске. И тут выяснилось, что воительница не узнает мяса. Зато с удовольствием ест кашу и хлеб. А когда папа попытался запереть ее в сарае, где предположительно водились мыши, то она от страха так скреблась и орала, что пришлось ее выпустить, чтобы она случайно не проскребла дверь насквозь или соседи не позвонили в милицию. Но папа не терял надежды, что воительница воспрянет духом. Надо только дать ей освоиться. И чтобы это произошло побыстрее, он выделил ей просторную квартиру на втором этаже будки-новостройки.

Так у Дэ остался только первый этаж. Но и он был довольно большим и благоустроенным. Папа положил там мягкий коврик, а Дэ, оказывается, сверх того наворовала мешковины, чтобы было еще мягче. Это я выяснила, когда залезла к ней в будку. Еще я обнаружила, что в углу у Дэ хранится стратегический запас консервов. Банки от сгущенного молока и рыбы, аккуратно составленные столбиками, представляете? Ну и, конечно, несколько обглоданных костей. Все это меня немного развеселило, но ненадолго. Потому что в будке ужасно воняло мокрой псиной и вдвоем было тесновато. А Дэ косилась на меня как на непрошенного гостя. Как будто я посягнула на последний оплот ее собачьей независимости. Пришлось вылезать.

И вот тогда я пошла подыскивать подходящий крюк. Крюк нашелся легко: в