Луи Буссенар - Новые приключения парижанина Страница 19

— Негодяй! Каналья! — взревел Тотор и влепил негру такую затрещину, что тот не удержался на ногах.

Тотор схватил его за плечи, встряхнул и строго погрозил кулаком:

— Послушай, Хорош-Гусь! Ты сейчас же поклянешься мне всем святым, чем дорожишь на свете, что никогда, никогда больше в рот не возьмешь человечины. Иначе я сначала поколочу тебя, потом выгоню, а Йебу заберу с собой. Понял?

— Чем вы хотите, чтобы я клялся? — жалобно простонал негр.

Тотор указал на Йебу, которая как ни в чем не бывало собирала остатки еды. Он взял колдуна за руку и приложил ладонь к волосам девушки.

— Клянись ее головой!

Йеба взглянула на мужчин и засмеялась. Но тут же заметила, что обоим не до шуток. Ламбоно побледнел, и кожа его, как это обычно бывает у негров, стала фиолетовой.

Удивительно, но он, колдун, чье искусство, в сущности, заключалось в том, чтобы умело эксплуатировать легковерность своих соплеменников, а проще говоря, дурачить их почем зря, отнесся к клятве более чем серьезно. Каннибал, прошедший школу иной жизни на Монмартре, чувствовал, что в нем дремлет древний инстинкт его расы и что однажды он может проснуться…

Ламбоно поймал на себе суровый, властный взгляд. Но сколько в нем доброты, сколько справедливости!

Есть людей! В глубине души он чувствовал, что это недостойно.

— Будь что будет! Клянусь! Клянусь головой Йебы.

— Понимаешь ли ты, что отныне она отвечает за тебя?

— Да, да.

— Что есть? — обеспокоенно спросила Йеба.

— Объясни ей, — велел Тотор. — Я хочу, чтоб она знала о твоем обещании и заставляла тебя держать слово.

Ламбоно повиновался; он пошептался с невестой, хоть видно было, что объясняться ему с ней нелегко.

Внимательно выслушав, Йеба неожиданно захлопала в ладоши и бросилась на шею Хорош-Гусю.

— Она все поняла? — спросил Тотор.

— Да! Должен вам сказать, что ей самой все это не по душе и она очень и очень довольна.

Девушка подбежала к Тотору, опустилась на колени и поднесла к губам его руку.

— О! — вскричал колдун. — Теперь дело сделано! Я поклялся, она поклялась! Шутки в сторону!

— Значит, я могу тебе доверять?

— Как если бы все нотариусы Парижа заверили мое слово!

— Браво! Видишь ли, дорогой Хорош-Гусь, это единственное, что мучило меня. Позволь пожать твою честную руку. Я с тобой в жизни и в смерти! Мне и Мериносу предстоит кое-что сделать. Впереди много опасностей. Мы должны быть уверены в тебе.

— Идет! — И Хорош-Гусь протянул друзьям обе руки.

Вслед за ним и Йеба протянула свою крошечную ладошку.

Двое цивилизованных людей заключили с двумя дикарями честный, прочный и нерушимый союз.

Ламбоно вдруг подскочил точно ошпаренный и кинулся в лес. В чаще послышался топот и звуки борьбы.

Через несколько мгновений негр появился, держа в вытянутой руке какого-то зверя, у которого кровь сочилась из рваной раны на шее.

Ламбоно бросил добычу на землю.

— Занзибарская собака! — воскликнул Тотор.

— Именно так! Еще одна из тех тварей, что Тайуб послал выслеживать нас. По крайней мере, эта уже никогда больше не послужит своему хозяину.

— Как ты расслышал?

— О! У меня тонкий слух.

— Ясно, эти негодяи ищут нас.

— Еще бы! И верьте мне, будь вы хоть трижды белые, отныне им это безразлично. Если попадетесь, с костями сожрут и не подавятся.

— Думаешь, они осмелятся… не побоятся мести наших солдат?

— О-хо-хо! Ваши солдаты! Ищи-свищи… Да никто о вас и не узнает. Мало тут чащоб, чтобы спрятать пару трупов! Так что…

— Бррр! — засмеялся Меринос. — Какой оригинальный способ успокаивать!

— Разумнее будет, — вмешался Тотор, — не терять времени даром. В дорогу! В страну коколосов!

— Коттоло, — поправил Хорош-Гусь, привязывая поклажу на спину вьючной лошади.

В мгновение ока четверо друзей вскочили в седла и, пришпорив лошадок, помчались галопом.

Через некоторое время Тотор огляделся. Никаких признаков неприятеля.

Однако Хорош-Гусь беспокоился. Он знал, как коварна и хитра Центральная Африка.

Нужно торопиться. Друзья снова пришпорили лошадей. Те неслись быстрее ветра. Йеба, возбужденная быстрой скачкой, во весь голос распевала песни, как будто это была увеселительная прогулка.

— Тотор, — обратился к другу Меринос, — куда мы направляемся? Что там за люди?

— Дикари, естественно! Но не думаю, что они более дикие, чем те полуцивилизованные, которых называют арабами и которые устроили грязную охоту на людей. Ты хорошо меня знаешь. Тебе известно, что я верю в добро и гуманность. Так воспитал меня отец. Пусть это иллюзии, но я убежден, что именно здесь мы встретим настоящую доброту.

— Куда уж там! Особенно когда им захочется полакомиться…

— Ты же видел, что Хорош-Гусь поклялся навсегда отречься от этой пагубной привычки!

— Не забывай, приятель, Хорош-Гусь прошел через Монмартр.

— Не лучшая школа для укрепления моральных устоев! Уж мы-то с тобой это хорошо знаем. Скажи лучше, ты обратил внимание, как обрадовалась Йеба? Даже в душе самых закоренелых варваров всегда найдется уголок… надо только отыскать его.

— Это не всегда просто.

— Предоставь все мне! Я же сказал: есть план.

— Ты известный хитрец! Ах, дорогой Тотор, если б ты только знал, как я рад, что приехал сюда вместе с тобой не для глупой охоты, как наш болтун Рузвельт[43]. Полагаю, для нас найдется работка поинтереснее, чем убивать ни в чем не повинных животных. Мы, пожалуй, подстрелим кое-кого посерьезнее.

Тем временем день разгорался и жара становилась невыносимой. Пришлось спешиться и спрятаться в тень.

Лошади тоже явно устали и хотели пить.

Расположились в лесу и, за неимением лучшего, ели маниоку, киту и пили вино.

Ламбоно потянул носом:

— Несет сыростью! Где-то рядом вода, болото или источник. Нужно позаботиться о лошадях. Оставайтесь здесь, я проверю.

Йеба растянулась на мягкой травке в тени раскидистого дерева, а Хорош-Гусь нырнул в чащу.

Меринос хотел было остановить его, но негр уже исчез.

Невольное беспокойство охватило друзей. Они с нетерпением ожидали возвращения Ламбоно.

Прекрасная негритянка задремала. Ее пухловатые губы приоткрылись, обнажив сверкающие белизной зубы. Поразительно, но они вовсе не походили на зубчики пилы. Девушка питала отвращение к человеческому мясу. Что за инстинкт владел ею?

Тотор взглянул на Йебу. Она нравилась ему, молодой человек испытывал искреннюю симпатию к смелой и преданной дикарке.

Меринос не предавался эстетическим экзерсисам. Он спал.