Авенир Зак - Утренние поезда Страница 19

Девушка, не дослушав его, вскочила в седло. В тот же момент Агат заржал и поднялся на дыбы, сделав свечку. Шляпа у девушки слетела с головы, и солдаты у ящиков со снарядами засмеялись. Прапорщик бросился было на помощь, но конь понес девушку к штабелям из ящиков. Солдаты разбежались, а конь легко перемахнул через ящики. Девушка зажала крепко поводья, развернула коня и снова перемахнула через снарядные ящики. Солдаты изумленно смотрели на нее. Уже спокойно подъехала она к изумленному Казанкову и улыбнулась не без некоторого самодовольства.

Прапорщик протянул девушке шляпку.

— Где вы этому научились? — спросил он восхищенно.

— В Смольном, — сказала девушка.

— У большевиков? — удивился Казанков.

Девушка улыбнулась.

— В институте благородных девиц, прапорщик.

Двор Ефима Субботы, превращенный в партизанский лагерь, был забит телегами, лошадьми, боеприпасами, сложенными под рогожей. У амбара на старой бочке сидел молодой человек в гимнастерке, туго перетянутой ремнями, с деревянной кобурой у пояса, и разглядывал бумагу, переданную ему Арсеном.

— Ничего этого у меня, товарищ, нету. — Он вернул бумагу Арсену. — Ничего!

Смелков хмуро поглядел на Арсена. Арсен улыбался.

— Ничего?! Ай-яй-яй, Федякин! Неужели же мы ради этого «ничего» отмахали с вами, Аркадий Николаевич, пять тысяч верст?

Смелков пожал плечами и отвернулся.

— Рад бы помочь, да… — Федякин развел руками, — нечем.

Арсен растопырил пальцы и показал Федякину.

— Это что? — спросил Федякин. — Не понимаю.

— Пять, — сказал Арсен.

— Что пять?

— Пять лошадей. Всего пять!

— Нет лошадей, самим не хватает.

— Понял. А у белых лошади есть?

— Ну?

— Отобьешь. Ясно?

— Ну ладно, будут лошади.

— Лошадей отобьешь для себя! А нам отдашь своих.

Федякин рассмеялся.

— Ну вот и договорились, — широко улыбнулся Арсен и протянул Федякину руку:

— Держи пять!

Федякин покачал головой, засмеялся.

— Нам еще нужен проводник, — сказал Смелков.

— Вот именно, нужен человек, который знает тайгу как, — Арсен снова растопырил ладонь, — как свои пять пальцев.

— У меня каждый человек на счету. Ищите сами. Проводника у белых не отобьешь. А мука… Муку у Субботы возьмете.

Суббота, все время маячивший невдалеке, услышал последние слова Федякина.

— Однако!.. — покачал он головой. — А где ее взять? Белые все побрали.

— Не хитри, Ефим. Найдешь, — сказал Федякин.

— Опосля с голоду помирай, — недовольно пробормотал Суббота и отошел в сторону.

Арсен удовлетворенно подмигнул Смелкову.

Светало. На опушке леса, невдалеке от проселка, петлявшего среди лежащих в утренней дымке холмов, стояла запряженная телега. Рядом паслась Митькина лошаденка. В телеге спал, придерживая винтовку, щупленький мужичонка с клочковатой серенькой бородкой. Прямо над ним, на высоком дубе, среди ветвей, был устроен настил. Серега Худяков, паренек лет тринадцати, вглядывался вдаль. Внезапно он толкнул задремавшего Митьку.

— Митька! Мотри! — он показал на едва заметный в тумане силуэт всадника.

Митька встрепенулся, сон сразу пропал. Он увидел, как всадник приблизился к копне с прошлогодним сеном и спешился. Митька спрыгнул на землю, схватил с телеги винтовку и вскочил в седло.

У копны стоял необыкновенной красоты жеребец вороной масти. Через седло был перекинут саквояж и какая-то коробка. Почуяв Митькину лошадь, жеребец заржал. Из копны выскочил какой-то человек в странном наряде, вскочил на коня и поскакал к лесу.

Митька выстрелил в воздух и погнался за всадником.

Серега, услышав выстрел, прыгнул с настила прямо в телегу. Мужичишко испуганно встрепенулся, схватился за винтовку.

— Где ружье?! — испуганно крикнул он Сереге.

Тот не ответил, рванул лошадь, и телега, подскакивая на кочках, понеслась наперерез всаднику. Мужичонка недоуменно озирался.

Всадник, оторвавшись от Митьки, несся к огороженному высоким камышовым плетнем загону, перемахнул через ограду и понесся к реке.

Наперерез ему летела телега, кренясь и подпрыгивая на рытвинах. Серега еле удерживался на ногах. Развернув телегу, он поставил ее поперек узкой тропинки, по которой скакал всадник. Всадник летел на них. Серега упал на солому, мужичонка пригнулся. Всадник перескочил через них.

И тут они увидели, что на коне сидит девушка.

Мимо промчался Митька, нахлестывая и без того несущуюся галопом лошаденку.

— Чего за бабой гонишься? — заорал ему мужичонка.

— Какая баба?! Это офицер переодетый! — крикнул Митька и тоже перелетел через телегу.

— Тьфу! — сплюнул мужичонка.

Всадник направил коня к обрыву над рекой, и конь с высоты прыгнул в воду. Митька на взмыленной лошаденке подъехал к обрыву. За ним тарахтя подкатила телега. Всадника нигде не было видно. Только желтая фанерная коробка покачивалась на волнах. Серега огляделся и закричал, показывая на другой берег:

— Митька! Мотри, Митька!

Митька увидел, как из оврага на том берегу выскочил всадник.

Когда Митька вернулся во двор Субботы, он увидел черного жеребца у коновязи. Возле него стоял всадник, тот самый, которого он преследовал.

К нему бежал Смелков.

— Таська! Ты?! Откуда ты взялась? Зачем ты здесь?!

Митька с удивлением обнаружил, что всадник, которого он преследовал, был не офицером, а молодой и очень красивой девушкой.

— Нашла… Никто мне не верил, а я нашла, — всхлипывая, шептала она, обнимая отца. — Все говорили — война, тайга, тебя убьют… а я нашла…

Митька не верил своим глазам.

— Опять мое ружье ухватил. — Бородатый мужичонка вырвал у Митьки винтовку. — Другой раз пришибу! Нашел… офицера…

Но Митька даже не обратил внимания на него, он обалдело смотрел на Тасю.

Смелков отстранил от себя дочь.

— А теперь изволь объяснить, зачем ты здесь? Что это за вольность?

— Отец, ты поступил со мной бесчестно, — обиженно сказала Тася.

— Я? — удивился Смелков.

— Да. Ты мне обещал: когда исполнится девятнадцать — возьмешь меня в экспедицию.

— Обещал. Да… но… обстоятельства… Ну негодяйка… ну хитрюга… ну авантюристка, — улыбаясь, говорил Смелков. — Просто какой-то мазурик, а не дочь…

А Тася, увидев Митьку, засмеялась.

— А… этот мальчик меня едва не подстрелил.

Митька был смущен.

— Меня зовут Тася, — девушка протянула ему руку.

— Ольшевец, — хмуро пробормотал Митька и, обтерев руку о штаны, протянул Тасе. — Митя.