Александр Морозов - Неведомый груз Страница 19

— Мой микрофон на берегу, у костра, веселого и проворного Pay-И. Семь дней я живу на острове Мегра и семь дней худею от зависти к Pay-И. Тысячи миль разделяют нас с вами, но я отчетливо вижу вашу ироническую улыбку: Тилл завидует рыбаку Pay-И, всю одежду которого можно легко скроить из носового платка, все имущество которого можно приобрести за несколько монеток, завалявшихся в жилетном кармане! Да, все это верно. Но зато, какое небо каждый вечер расстилает свой звездный плащ над головой Pay-И, какое море он видит с первого до последнего дня жизни! Кстати, это море дает ему такую пищу, о которой мы с вами не можем даже мечтать. Ели вы когда-нибудь сырую лунную рыбку? У нее ни чешуи, ни костей, а вкусом она похожа на крем.

А сколько подобных деликатесов таят прозрачные, вечно тихие воды у острова Мегра! Мне искренне жаль вас, сидящих сейчас так далеко от меня у своих радиоприемников в душных, прокуренных комнатах, вас, облаченных в несколько слоев одежд, в тяжелые ботинки. Вы думаете о своей сегодняшней работе, о завтрашней, о той, которую вы будете делать через год, всю жизнь… На Мегре никто не думает о завтрашнем дне: здесь труд — развлечение, а жизнь — вечный праздник среди цветов и песен. Даже торговля продуктами моря и дарами земли здесь скорее развлечение для продающих и для покупающих, чем суровая жизненная необходимость. Здесь нет борьбы за существование! Я слышу, вы кашляете, сморкаетесь и недоверчиво спрашиваете меня: ну, а хотя бы болезни есть на вашем райском острове Мегра? Есть, но только одна, и называется она — смерть. Старость, акулы, осьминоги и какие-то черные паучки кончают сказку, развертывающуюся перед глазами жителей Мегры. Скажу вам по секрету: я твердо решил приехать умирать на остров Мегра. Тут никто не верит во всемогущество смерти, и похороны здесь — только повод к очередному празднеству…

На стене вспыхнул предупреждающий сигнал, и Тилл, пропуская целые абзацы, закончил передачу. Он ушел в свою комнату и рухнул на кровать, как после утомительного путешествия пешком. Сердце его изнуренное спиртом, билось тяжело, медленно, на душе было неспокойно. Угодил ли он губернатору? Кто знает!.. Да что губернатор? Он только пешка в руках Сорвинга.

Испытание

Остров Мегра был удачно выбран для постройки сейсмической станции. Он находился сравнительно недалеко от известных сейсмически неблагополучных районов, и приборы станции «Мегра» оказались установленными на «большой дороге», по которой в разных направлениях бежали твердые земные волны. Сейсмограммы, записанные здесь, представляли значительный научный интерес. Но директор станции в этих сейсмограммах искал лишь подтверждения своим собственным выводам, а ко всему остальному был совершенно равнодушен. Огромный научный материал оставался неиспользованным.

Поэтому Банг с особенной радостью встретил советских специалистов и всячески помогал им. Ученик Линэ, убежденного в возможности долговременного прогноза землетрясений, Банг, познакомившись ближе с теорией Крылова, с энтузиазмом занялся проверкой ее на практике. Хорошо зная местность, Банг указал участки, наиболее подходившие для установки небольших сейсмических станций, образовавших целую группу «форпостов» вокруг Синей скалы, на которой Крылов и Гребнев вели наблюдения. Эти временные автоматические станции, благодаря новейшему оборудованию, привезенному Крыловым отмечали даже очень слабые подземные толчки. Превращая их в электрические сигналы и затем, усиливая, автоматы передавали эти «телеграммы» по проводам в центральную аппаратную, установленную на Синей скале.

Вести, прибывавшие с временных сейсмических станций Мегры и с других островов архипелага, говорили об одном и том же: подземные толчки приближались к самому опасному участку — трем ненадежным перемычкам, соединявшим на глубине пяти километров разрывы горного хребта. Эти перемычки тянулись через всю Метру почти параллельно друг другу Методы глубинного сейсмического зондирования земли, разработанные советскими учеными, в свое время помогли Линэ составить точные сейсмотектонические карты Метры, нанеся на них опасные места. Карты Линэ теперь очень пригодились Крылову и Гребневу.

Кроме изучения подземных толчков, Крылов занимался важными исследованиями нарастания шумов в земле, улавливавшихся особыми приборами. В сверхчувствительных микрофонах ’этих приборов шумы земли преобразовывались в электрические сигналы, направлявшиеся тоже на Синюю скалу. Там они снова превращались в звуки — слабые, но грозные по своему значению. Особую задачу представляло улавливание электрических токов Земли. В области этих тончайших исследований Гребнев был настоящим виртуозом. С помощью Банта аппаратура, предназначенная для наблюдения за токами Земли, была расставлена в наиболее подходящих местах.

Узнав об окончании всех подготовительных работ, губернатор Мегры приказал директору сейсмической станции немедленно дать свое заключение об исследованиях советских ученых. Директор решил начать с проверки действия приборов, улавливавших токи Земли, — дела наиболее сомнительного, по его мнению…

В день генерального испытания Банг волновался не меньше Гребнева, выполнявшего самые сложные монтажные работы. Сейсмологу острова Мегра было отлично известно, каким скрытым недоброжелательством окружены здесь русские ученые.

Уже раз десять Банг подходил к Гребневу, спрашивая его:

— Ну как, все в порядке?

— В порядке! В порядке… — отвечал Гребнев, начиная сердиться.

За день до испытания директор станции неожиданно предложил перенести опыт в лабораторию, занимающуюся общими вопросами физики Земли, по его мнению, более удобную для демонстрации. И к началу опыта Гребнев и помогавший ему Банг едва-едва успели смонтировать установку.

В широкие окна этой лаборатории виднелись горы, сбегавшие к океану, и темные квадраты, треугольники и ромбы плантаций гевеи. В порту усиленно дымили пароходы, готовившиеся к выходу в море.

Когда Гребнев, отрываясь от работы, чтобы дать отдых рукам и мозгу, смотрел в окно, мурашки пробегали по его спине: почти не верилось, что сейчас придется расшифровывать сигналы сообщения о страшном будущем Мегры…

Едва Гребнев успел закончить все приготовления, как в лабораторию вошло шесть человек. Его особенно заинтересовали двое. Несомненно, они были владельцами плантаций. Пальцы, потемневшие и принявшие желто-зеленый оттенок от постоянного соприкосновения с необработанным каучуком, обветренные, загорелые лица, безвкусно пестрые, слишком нарядные костюмы — все это выдавало местных «рыцарей удачи», спекулянтов каучуком, лишь недавно дорвавшихся до богатства и роскоши.