Владимир Рыбин - Искатель. 1974. Выпуск №5 Страница 19

Он не удивился ничуть, когда увидел именно боцмана Штырбу, выпрыгнувшего из плотика.

— Не ранен? Ах ты птичка моя, синичка! — радостно говорил боцман, пеня воду грудью, как форштевнем. — А ты, оказывается, не один? Ну, молодец! А с вертолета нарушителей-то не заметили…

Гаичка смотрел на боцмана и молчал.

— Взять этих! Обыскать берег! — могуче крикнул боцман вываливающимся из плотика матросам. И, повернувшись к Гаичке, заговорил тихо и ласково. — А у нас все в порядке. Живы и здоровы…

Он помолчал, с беспокойством тормоша своего почему-то вдруг онемевшего матроса.

— Да, ты же не знаешь. Мы ведь сами чуть богу душу не отдали. Руль заклинило. В такую-то штормягу, сам понимаешь…

Гаичка снова не ответил. Он смотрел куда-то поверх боцмана неподвижным взглядом, и глаза его в ярком луче прожектора даже не щурились.

Боцман оглянулся, посмотрел на огоньки, качавшиеся на волне, и махнул рукой:

— А, пока начальство разберется! Я тебе сам благодарность объявляю. И два внеочередных увольнения. Делай свой стадион. Ну что же ты? Улыбайся, ладно уж!..

Гаичка молчал. Он смотрел широко раскрытыми глазами на боцмана и не видел его. Перед ним было не море — стадион, шумящий ритмично, как прибой. И все громче гремели над этим стадионом зовущие, будоражащие душу, тревожные, словно корабельные звонки, позывные футбольного матча…

Роберт ШЕКЛИ

ЛОВУШКА ДЛЯ ЛЮДЕЙ

Настал День Земельных Бегов — пора радужных надежд и безутешных трагедий; день, олицетворяющий несчастливый двадцать первый век. Стив Бэкстер пытался добраться до Стартовой Черты пораньше, как и остальные претенденты, но не рассчитал время. Он попал в трудное положение. Пока толпа была достаточно разреженной, значок Участника выручал его и помогал продвигаться дальше. Но и значок, и стальные мускулы оказались совершенно бесполезными, стоило ему попасть в настоящий людской водоворот.

В распоряжении Бэкстера осталось всего-навсего шесть минут, и он, презрев риск, вклинился в толпу, бесновавшуюся, несмотря на то, что власти совсем недавно опылили ее транквилизаторами. На лице Стива застыла улыбка, единственное средство пробиться сквозь густую толпу. Теперь ему была видна Стартовая Черта — платформа, сооруженная в Глиб-парке Джерси-Сити. Другие претенденты уже собрались. «Еще двадцать ярдов, — подумал Стив, — только бы это проклятое стадо не ударилось в панику!»

На его пути теперь было только одно препятствие, но зато самое опасное — сквернословящие верзилы с невидящими глазами. Пандемиологи называли их слипниками. Спрессованные как сельди в бочке, реагирующие как единый организм, эти люди не были способны ни на что, кроме безрассудной ярости и слепого сопротивления всему, что осмеливалось пробиваться сквозь их ряды. Их ноздри свирепо раздувались, ноги зловеще шаркали.

Раздумывать было некогда, и Бэкстер ринулся, в самую гущу. На него обрушился град ударов, в ушах зазвенело пугающее, исступленное «ур-р-р». Бесформенные тела стиснули его и душили, душили, душили.

Его спасла музыкальная установка, которую власти вовремя догадались включить. Древняя и таинственная музыка, испытанное средство успокоения самых горячих голов, не подкачала и на этот раз. Ее звуки временно остановили слипников, и Стив Бэкстер пробил себе дорогу к Стартовой Черте.

Главный Судья уже зачитывал Положение. Все претенденты и большинство зрителей знали этот документ наизусть. Но закон требовал, чтобы Условия были оглашены.

— Господа! — читал Главный. — Вы собрались здесь, чтобы принять участие в Бегах за приобретением Государственных Земель. Вы — пятьдесят счастливцев, избранных публичной лотереей из пятидесяти миллионов зарегистрировавшихся в Южном Вестчестере. Бега начинаются здесь и заканчиваются у Регистрационной линии Земельного Бюро на площади Таймс-сквер, Нью-Йорк. Ориентировочная длина дистанции 5,7 статутных мили. Претендентам разрешается избирать произвольный маршрут; передвигаться по, над или под землей, а также по воде. Обязательное требование: претендент должен финишировать лично, подмены не допускаются. Первые десять финалистов…

Толпа затаила дыхание.

—..получат по одному акру не бывшей ранее в частном владении земли вместе с домом и сельскохозяйственными орудиями. Каждый финалист и его ближайшие родственники обеспечиваются бесплатным проездом к своему участку. И этот вышеупомянутый акр будет передан в собственность и владение финалиста полностью и безвозмездно, не отчуждаемый ни у него самого, ни у его наследников, пока светит солнце и течет вода!

При этих словах массы тяжело вздохнули. Никому из столпившихся в Глиб-парке не доводилось видеть неотчуждаемый акр, не говоря о том, что никому и не снилось владеть таковым. Акр земли, принадлежащий одному тебе и твоей семье, акр, который не нужно ни с кем делить, — это было недоступно самой необузданной фантазии.

— Да будет далее указано, — продолжал Судья, — что правительство не несет никакой ответственности за смертельные случаи во время сего состязания. Я уполномочен сообщить, что, по статистике, средний коэффициент смертности участников Земельных Бегов составляет примерно 68,9 процента. Любой претендент может добровольно снять свою кандидатуру без сохранения права на участие в Бегах когда-либо в дальнейшем.

Судья ждал, и какое-то время Стив Бэкстер взвешивал, не бросить ли ему эту самоубийственную затею. Конечно, и он, и Адель, и дети, и тетя Фло, и дядя Джордж могли бы и дальше перебиваться как-нибудь в своей уютной однокомнатной квартирке в Ларчмонтском жилом массиве имени Фреда Аллена рядом с другими людьми среднего достатка. Ведь он, Стив, совсем не похож ни на человека действия, ни на головореза, ни на уличного драчуна с волосатыми кулачищами. У него мягкие манеры, привычка поспать, явные признаки одышки и место консультанта в солидной фирме. Зачем ему, скажите на милость, очертя голову бросаться навстречу опасностям Нью-Йорка, самого мрачного и печально знаменитого города мира, подлинных каменных джунглей?

— Не ввязывался бы ты в это дело, Стиви, — сверхъестественным эхом его мыслей отозвался рядом чей-то голос.

Бэкстер обернулся и увидел, что рядом стоит Эдвард Фрейхофф Сент-Джон, его малоприятный сосед по Ларчмонту. Сент-Джон, чьи бегающие глазки частенько посматривали на Адель. Сент-Джон, который намекал, что располагает сведениями, якобы в огромной степени повышающими его шансы на победу в Бегах по Манхэттену, самому опасному месту в мире.