Николай Борисов - Зеленые яблоки Страница 19

Айрис казалось, что она утратила всякую возможность двигаться, но когда она услышала приближавшиеся тяжелые шаги и в двери скрипнул ключ, она, как нагальванизированная, вскочила и бросилась на кровать.

Дверь открылась и закрылась за Розой Лежер, быстро повернувшей ключ, который она спрятала в свой пышный корсаж.

— Черт возьми, что случилось с вами? — спросила она.

Хотя при дневном свете она казалась старше, и еще более отчетливо выступали румяна и пудра, все же она была пышна и красива, как плакат пивоваренного завода.

Но теперь лоб ее был покрыт сердитыми морщинами, а в глазах играла злобная усмешка.

Айрис запряталась еще глубже в подушки.

— Чего орете? — настаивала Роза. — Что с вами, я ведь спрашиваю вас!..

Толстой рукой она схватила Айрис за голое плечо и начала трясти ее так, что у той зубы застучали.

— Не потерплю в своем доме такого скандала, и, если вы не научитесь прежде всего молчать, я прибью вас, так и знайте!..

Отбросив Айрис, как если бы ее жертва был пучком соломы, она подбоченилась и дышала спокойно, как всегда.

— Ступайте к ним, а я устрою так, что вас схватят и засадят за то, что вы есть.

Айрис попятилась от разразившейся бури, но мощный кулак Розы угодил ей под подбородок и повалил навзничь на постель.

— С такими шутками ко мне не приходите, — продолжал кричать тюремщик. Перед вами выбор: либо оставайтесь здесь и живите спокойно, либо убирайтесь и попадете в кутузку. Что представляет собой этот дом — вы знаете так же хорошо, как и я. Оставайтесь здесь и отрабатывайте свое содержание. Только пикните, и я позову полицию. Не хотите есть? Что? Не будете есть! Лежите здесь и умирайте с голоду. А постучите в дверь и получите прекраснейший завтрак. Как знаете. Но пикните только разок — до смерти прибью!..

Роза повернулась и вышла, шумно захлопнув за собой дверь. Айрис в полусне показалось, будто все как в вихре закружилось вокруг нее. Но она расслышала, что та заперла дверь на ключ.

Глава VIII

Утро мистера Строма

(Эдгар Уоллес)

Обменявшись с Бертоном костюмом и бумагами, Стром скрылся в одной из третьесортных гостиниц, носившей громкое название «Астория».

Он с нетерпением ждал известий от Мильфорда. Необычайное сходство с ним Бертона сразу натолкнуло его на мысль обменяться ролями и точнее выяснить отношение к нему Айрис.

Ее поведение в последнее время вызвало подозрение, а ее визит к брату эти подозрения укрепил. Конечно, он имел основание бояться своей жены, тем более, что он разорил ее отца, засадил его в сумасшедший дом, пустил брата нищим и запрещал жене вести и поддерживать с ними связь.

Учитывая каждый шаг, он не учел только того, что Бертон был связан узами дружбы с Джеральдом Марчем, а также любил его жену Айрис.

Часы бежали медленно. Мистер Стром скучал и иногда звонил по телефону Мидьфорду.

— Что нового?

— Сегодня ночью, сэр, ваша жена стреляла в вас, но вы были очень корректны, чем совершенно поразили ее, она думает, сэр, что вы начали изменять свой характер.

— Молодец Мильфорд, следи дальше.

А сам думал и радовался, что благодаря своевременной замене он избежал смерти.

— Кто знает, — думал он вслух, — в меня, может быть, она не промазала бы. Я, признаться, не пошел бы на этот риск за такую малую сумму.

Сообщение Мильфорда о том, что Бертон сбежал и не явился более в дом, вызвало у него подозрение, раздражение и горечь. Он подумал о том, что «профессиональная часть» становится фикцией даже в их жульнической корпорации.

Просматривая свои капиталы, он убедился в том, что перепутал конверты и дал Бертону билет в один миллион фунтов стерлингов. Это его разозлило, и он сделал распоряжение Мильфорду известить полицию и Скотленд-Ярд о своем ограблении.

На другой день он получил известие о том, что его жена Айрис скрылась.

По телефону были даны все распоряжения о поимке ее, а также были сделаны приготовления к ее полной изоляции от общества, тем более, что она сама развязывала ему руки, так как оставила записку с просьбой в ее смерти никого не винить.

Это освобождало мистера Строма от многого, и у него на пути оставался только один враг — сын старика Марча, Джеральд.

— Ну, с этим пьяницей я всегда справлюсь, — думал он. Но тучи набегали на его лицо, когда он вспоминал старика Марча.

— Не старик — железо, — скрежетал он зубами, — даже бедлам не сломил его здоровья.

В это утро мистер Стром вышел из ванной комнаты в пижаме и шелковой сорочке, рельефно облегавшей мускулатуру его сильного тела. В этом виде он походил не на миллионера, а на авантюриста, добившегося в конце концов удачи и приобретшего роскошный особняк в Парк-Лэйне.

Он подошел к окну и уставился на площадь. Ночной туман к утру сменился, как водится, утренним туманом, и он с тоской вспоминал о залитом солнцем Мойзенбурге, широкой бухте и голубых озерах, о своем винограднике на склонах холма.

В дверь мягко постучали.

— Войдите.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел бочком с хитрой усмешкой его слуга Мильфорд.

— Почта получена, вас разыскивают, — сказал он запросто и положил пачку писем на письменный столик.

— Добавляй «сэр», — проворчал Стром. — Опять разучился говорить как полагается.

Мильфорд косо осклабился.

— Ладно, так и быть, уж подучусь снова.

— Я бы тебе настоятельно рекомендовал. Я могу иметь сто слуг за четверть того, что ты получаешь, и моложе тебя, и в десять раз работоспособнее.

— Возможно, только они не согласятся для вас делать то, что делаю я, и доверять им вы тоже не могли бы. «Преданность за деньги купить нельзя», я на днях вычитал эту фразу.

Стром выбрал одно письмо в простом синем конверте и распечатал его. В письме значилось: «Все в порядке. Он арестован, она заперта у Розы Лежер». Подписи не было. Стром пробормотал что-то и передал письмо слуге.

Мильфорд пробежал глазами клочок бумаги без малейшего изумления.

— Арестован… — процедил он сквозь зубы. — Заперта, хм… а остался еще брат…

Стром резко обернулся.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он. — Само собой разумеется, остался, — продолжал Стром, — надолго ли. В чем дело?

— Так себе, ничего.

Стром взглянул на него в упор.

— Мне кажется, что временами на тебя находит дурь.

— Может быть, — заметил Мильфорд.

— Одеваться, Мильфорд, ну!..

— Вы собираетесь воскреснуть. Не рано ли, ведь газеты вас уже убили?..

— Да, да, воскресну. Все в порядке, все. А брат безопасен и пьяница.