Любовь Овсянникова - Аферистка Страница 19

— Спалось, как давно уже не было. Ты знаешь, как-то улеглись мои тревоги, отчаяние…

— Отчаяние? — переспросила Люля автоматически, все еще занимаясь своей подготовкой к выходу из поезда. — Хорошо, не забудь об одежде для меня.

— На, — Татьяна схватилась на ноги и бросила к Люлиным ногам свой чемодан, набитый одеждой. — Бери что подойдет, — и продолжила дальше: — Понимаешь, если бы не аллергия и не эти шрамы… Но ты влияешь на меня позитивно. Мне даже захотелось что-то еще изменить в своей внешности, принарядиться. Поможешь?

— Еще бы нет! А что для этого нужно? — Люля принялась за переодевание.

— Ой, не скажу. Я сомневаюсь… Но так хочется! Я даже вчера перед сном об этом мечтала.

— Что ты надумала? Говори!

— Что? — шепотом спросила Татьяна и лукаво повела глазами, входя в игру, затеянную неожиданно, и ощущая уверенность, которая струилась от Люли. — Что? Догадайся сама.

— Я знаю одно: надо, чтобы твой ненаглядный не видел тебя в этой косынке, — сказала Люля. — Понимаю, ты закрываешь лицо, но лучше закрыть его другим способом, более естественным. Например, прической. Прикинь, тебе же не три дня и не три недели придется лечиться, может, и не три месяца. Не будешь же ты ходить все время в косынке, как старушка. Тем более что наступает лето, жара.

— Тогда мне нужно причесаться так, чтобы локоны падали на лоб и щеки, но они же длинные для этого. Разве что…

— Разве что? Какие могут быть сомнения? Сомнениям — однозначное нет…

— …надо постричься! — восторженно продолжила Татьяна. — Мне так давно этого хотелось, а повода не было. Ведь такие шикарные косы не обрезают ни с того ни с сего. Кто бы меня тогда умной назвал, правильно? Так ты как, одобряешь?

— А то! Пока восстановится лицо, твои шикарные косы отрастут. Даже станут еще длиннее.

Они продолжали обсуждать изменения, которые собиралась произвести в себе Татьяна, и во время умывания, и за завтраком, и когда уже готовились к выходу в Днепропетровске. И Татьяна не замечала внутренней отчужденности, верней, озабоченности своей подруги, даже казалось ей, что та совсем забыла о проблемах, в силу которых на самом деле не просто куда-то ехала, а убегала. Между тем Люля тоже готовилась к выходу из поезда и тоже была занятая своей внешностью, более того — и настроение у нее было так же трепетно тревожное, но в основе этого лежали другие причины. Что здесь сравнивать? Она старалась стать незаметной и забытой, а Татьяна — заметной и любимой; Люлю одолевал страх, а Татьяну — питала надежда; Люля старалась не думать о будущем, а Татьяна к нему стремилась и льнула всей душой; Люля чувствовала себя старой разбитной бабой, а Татьяна — юной девчонкой, только вступающей в большой мир. Так кто кого должен был больше понимать и кто кому должен был помогать?

Другого выхода у Люли не было, как только полагаться на себя во всех дальнейших одиссеях, потому что Татьяна окончательно вышла из игры — она принялась исполнять свои давние мечты, и быть хоть кому-то полезной не могла. Без преувеличения, девушка была оглохшей и ослепшей, как певчая птичка в мае при исполнении любовных рулад.

Вдруг перед их глазами замелькали какие-то тени. Люля тревожно осмотрелась по сторонам и заметила, что они едут по мосту через Днепр.

— Это уже конец? — спросила она у Татьяны.

— Да, сейчас будет конечная остановка.

— Тогда я побежала в другой вагон, — а увидев, что ее спутница ничего не поняла, объяснила: — Не к лицу такой простой крестьяночке, какой ты меня сделала, ездить в спальных вагонах — это бросится в глаза. Встретимся возле пригородных касс.

— Их там много, — спехом сказала Татьяна, — и возле всех очереди.

— Возле третьей!

Девушки словно по команде взглянули в окно, где перед ними разворачивала свои пространства Большая Степь; так как это таки была именно Большая Степь, вопреки повсеместным приметам человеческого присутствия.

Но пройти в пригородные кассы они не смогли и случайно встретились у входа в подземный переход, где нашли забитую крест-накрест деревянными досками дверь и близ нее почти полную безлюдность.

— Куда все подевались? — растерянно спросила Татьяна. — Ничего не понимаю. Здесь всегда такой кавардак стоял, а теперь только, вот вижу, таксисты, носильщики, грузчики с тачками, еще пирожки…

— Тань, что такое Амур-Нижнеднепровск, это далеко? — перебила ее Люля, неуютно чувствовавшаяся на открытом месте.

— На левом берегу Днепра, далековато. А что?

— Вот, — Люля показала на объявление, написанное от руки и прикрепленное к стене скотчем. — Теперь я поняла, почему нас высадили черте где и заставили ножками топтать шпалы до привокзальной площади.

В объявлении говорилось, что в связи с капитальным ремонтом вокзала, платформ и прилегающих железнодорожных путей прибытие и отправление пригородных электричек осуществляется со станции Амур-Нижнеднепровск по старому расписанию.

— Но мы же не успеваем на утреннюю электричку! Теперь только аж вечером удастся уехать домой. Слоняйся тут целый день, — чуть не плакала Татьяна от досады. — А я устала от поездки, где-то приткнуться хочу, отдохнуть.

Девушки отошли от двери подземного перехода и растерянно остановились в нескольких шагах от нее.

— А мне позарез нужно где-то пристроить этот чертов багаж, — сказала Люля, ударив коленкой по клетчатой сумке. — Не хнычь! — прикрикнула на Татьяну, нытьем мешавшую ей кумекать над своими проблемами. — Припечет, так на машине поедем. Но мне позарез нужны автоматы хранения вещей. Амур-Нижнеднепровск это большая станция, там есть камеры хранения?

К ним незаметно приблизился улыбающийся мужчина и заговорил, испугав Люлю.

— Я могу отвезти вас туда за пятьдесят червонцев, — предложил он.

— Ну? — вопросительно мурлыкнула Люля, глядя на свою спутницу.

— Нет, спасибо, — ответила Татьяна таксисту и повернулась к Люле с объяснениями: — Мы все равно не успеваем на электричку, а камеры хранения там разбиты так, что из них и ребенок поклажу вынет.

Тем не менее интересный и услужливый таксист далеко не ушел и при первой возможности снова вмешался в разговор. Он, видите ли, может быть им полезным и для поездок, и для консультаций по туристической части или по шопингу.

— Извините, что встрял, — снова возник он, вытирая вспотевшее лицо платком. — Я знаю банк, где недавно открылся зал с недорогими сейфами для частных лиц. Чем это отличается от автоматов хранения? Разве что лучшей надежностью. И можно оплачивать авансом, хоть на год, — и он хитро прищурил глаз, надеясь все-таки заработать на этих девушках.