Николай Буянов - Искатель. 2013. Выпуск №7 Страница 19

Убить Его, моего врага. Бывшего императора Франции Наполеона Бонапарта.

Однако начало моего дневника было положено совсем в другой день. В местечке под названием Броун-Бовери — принц Антуан де Конде выкупил его у прежнего владельца. В молодости принц много путешествовал, и всюду я сопровождал его. Во время одной из поездок я повстречал мою будущую жену Франсуазу. Женщину, с которой я прожил шесть самых восхитительных, самых прекрасных месяцев своей жизни. И которую оставил в далеком враждебном Париже. В тот день, когда восставший народ взял Бастилию.

Мы готовились к отъезду. Молодой герцог, наблюдая, как слуги укладывают баулы, криво усмехнулся:

— Как в старые добрые времена, правда, Анри? Только, боюсь, уезжаем на этот раз надолго.

Я улыбнулся в ответ.

— Ваш батюшка всегда говорил, что перед дорогой самое главное — зарядить оружие. Так что, с вашего позволения, я проверю шкатулку с пистолетами…

У себя в комнате я застал Франсуазу. Она стояла возле раскрытого окна и смотрела на город.

— Ты еще не собралась? — спросил я.

— Я не еду, — ровным голосом отозвалась она.

— Почему? — удивился я. — Что ты задумала?

— Я остаюсь в Париже, — сказала Франсуаза. — Я хочу бороться за свободу вместе со всеми. И, если надо, отдать жизнь…

— Свобода? — Я сел на кровать, сдвинув в сторону ворох вещей, готовых к упаковке. — Милая, опомнись. Посмотри вокруг… Посмотри, что творится на улицах! Кругом хаос, разрушение, кровь…

— Революция не бывает без крови, — возразила она. И я поразился твердости в ее голосе.

Видит Бог, я пытался образумить ее. Я рисовал ей картины голода и всеобщего страха — то, что ждало бы нас, останься мы в охваченном безумием Париже. Она не слушала. Лишь проговорила, глядя куда-то в сторону, мимо меня:

— Вам действительно нужно уезжать. Сегодня же, ведь я должна была донести на вас с герцогом в Комитет общественного спасения. И будет лучше, если вы воспользуетесь не каретой, а наемным экипажем. Их не так тщательно проверяют.

Может быть, она ждала, что я все же откажусь ехать с герцогом, я ведь не был ни дворянином, ни убежденным роялистом… Кто знает. Одно мне было известно наверняка: революция отняла у меня женщину, которую я любил. И за это я ненавидел революцию.

Мы уехали, как и советовала Франсуаза, в замызганной почтовой карете, взяв лишь два дорожных баула.

— Ничего, мой друг, — сказал принц, потрепав меня по плечу и в последний раз оглянувшись на ворота дома. — Ничего, мы еще вернемся, помяни мое слово…

Верил ли он в собственное пророчество? Возможно, да, возможно, нет…

Годом позже, уже в эмиграции, де Конде встретил свою будущую жену, графиню Шарлотту. А еще через год родилась принцесса Жанна-Луиза. Крохотное существо с глазами-бусинками, игравшее теперь в имении главенствующую роль. Ибо для любящих родителей их Дитя всегда превыше всего…

Меня разбудили среди ночи. Я проснулся и с удивлением увидел возле своей кровати младшего лакея Пюно.

— Сударь, умоляю, очнитесь… Там какие-то люди. С факелами и в масках… И, по-моему, они вооружены.

Я подошел к окну и посмотрел вниз. Там, внизу, в предутренней дымке, горели факелы. Они были повсюду: в парке, в саду, перед воротами особняка…

Один из людей — в черной маске и треугольной шляпе — ударил в дверь. И рявкнул:

— Именем Директории, отворите!

— Что там, Анри? — услышал я за спиной.

Герцог — без камзола, в расстегнутой на груди кружевной рубашке, со шпагой в руке — приблизился к двери и спокойно сказал:

— Я принц Луи-Антуан де Конде, герцог Энгиенский. Владелец этого поместья. Кто вы и что вам нужно?

Звуки на улице стихли.

— Вы, милорд, — прозвучал тот же резкий голос. — Я имею на руках приказ о вашем аресте. Вы обвиняетесь в участии в заговоре против Франции и подготовке покушения на ее Первого консула Наполеона Бонапарта. Не усугубляйте своего положения, ваше высочество. В случае сопротивления мне приказано применить силу.

— Луи, — прошептала графиня Шарлотта, появившись в дверях спальни — бледная, как привидение, с распущенными волосами, в длинном халате, накинутом поверх ночной сорочки.

— Не волнуйся, — одними губами произнес герцог. — Иди к себе. Скоро все разъяснится.

Графиня вдруг посмотрела в мою сторону. Я понял, подошел, и она тут же схватила меня за руку. Пальцы у нее были ледяные и слегка подрагивали, хотя она пыталась скрыть волнение.

Она потянула меня в спальню. Подчинившись, я шагнул за порог и увидел у нее в руке старинный золотой медальон в форме трилистника с большим ярким изумрудом вместо крышки. Мне была знакома эта вещь. Графиня Шарлотта особенно дорожила ею…

— Мы всегда доверяли вам, Анри, — прошептала она, словно в лихорадке. — Поэтому сейчас не приказываю, а прошу… как близкого друга… Спасите мою дочь! Постарайтесь вывести ее через заднюю калитку. — И нетерпеливо сунула мне медальон. — Это вам… Вам предстоят расходы — возможно, придется платить тем, кто укроет вас на время. Или давать взятки властям. Не скупитесь. Больше я не в силах ничем вам помочь.

— Но вы тоже можете уйти!

Она покачала головой.

— Я останусь с мужем. А вы идите, Анри. И помните: вы обещали мне спасти Жанну.

— Куда? — попытался возразить я. — Дом наверняка окружен.

— Я покажу вам потайную дверь.

Удивляться времени не было. Хотя, прожив восемь лет в доме, я не подозревал об этой двери. Она была спрятана в глубоком алькове, за старинным рассохшимся шкафом. Я подхватил на руки принцессу Жанну, и мы канули во тьму.

Ход и правда оказался коротким: я вылез из пролома с задней стороны особняка, посреди парка. Зубы мои тут же начали выбивать дробь: я был в одной сорочке, камзоле и панталонах. Хорошо, что графиня Шарлотта, укутала малышку Жанну сразу в три одеяла.

Вдоль противоположной оконечности парка пролегала дорога. Мы осторожно двинулись через заросли, скрытые в густом тумане, изредка оглядываясь на дом. Посреди дороги стоял фиакр, запряженный парой лошадей. Кожаный верх был поднят, а на козлах дремал кучер — видимо, в ожидании кого-то. При нашем с Жанной приближении кучер встрепенулся и поднял голову.

— Эй, любезный, — крикнул я. — Не могли бы вы…

И с огорчением подумал, что становлюсь стар. Кучер был одет точь-в-точь как те, что пришли к нам в дом — я, болван, разглядел это, только подойдя вплотную.

— Ну наконец-то, — осклабился он. И заорал кому-то невидимому: — Эй, сюда! Я поймал его!

Тело совершило все само собой, без моего участия. Рука метнулась к пистолету, выхватила его из-за пояса и взвела курок — это не заняло у меня и двух секунд. И я выстрелил.