Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию Страница 19

— По восточной — так по восточной. Едемте, значит.

Переправа через Лену совершилась возле самого Якутска по твердому льду, покрытому санными следами.

При свете белой северной ночи, во время которой бывает обыкновенно светло, как днем, Жюльен проверил феномен, признаваемый всеми современными географами.

Этот феномен заключается в стремлении текущей воды перемещаться направо и обусловливается вращением земли. Он особенно нагляден в Сибири, неподалеку от полюса.

У огромных сибирских рек, текущих с юга на север, восточные берега, подвергающиеся постоянному напору воды, беспрерывно подтачиваются волнами, тогда как западные этому действию не подвержены.

Отсюда и различие внешнего вида берегов. Левый берег сибирской реки всегда низок и едва-едва возвышается над уровнем воды, тогда как правый обыкновенно крут и обрывист.

Это явление до того распространено, что сибиряки никогда не говорят «правый» или «левый» берег, а всегда — «высокий» и «низкий».

В Сибири, как и в России, жители при постройке городов прежде всего старались обезопасить себя от разлива во время весеннего половодья. Поэтому все города их построены преимущественно на правом, нагорном берегу, как недоступном наводнению. Но за это преимущество жителям приходится иногда дорого расплачиваться. Высокий берег хотя и не заливается никогда, но зато постоянно подмывается водой, вследствие чего происходят нередко большие обвалы, разрушающие строения.

Таким образом, приходится чуть не ежегодно производить частичные перестройки даже в таких сравнительно новых городах, как Семипалатинск и Тобольск.

Точно такова была конфигурация берегов Лены возле Якутска, на чем и остановил свое внимание географ-любитель Жюльен.

Благополучно прибыв на первую станцию за Якутском, путники напились чаю с ромом, так как успели иззябнуть до смерти, и, переменив лошадей, отправились дальше.

Станционный смотритель позаботился дать им проводника-якута, в обязанности которого входило ехать впереди и осматривать дорогу.

Эта мера предосторожности была необходима особенно ввиду переправы через Алдан, на льду которого сплошь да рядом образуются неожиданные полыньи.

Якут был плечистый, здоровый парень, истинный представитель племени, прозванного за свою необыкновенную выносливость «железными людьми».

Благодаря опытности и зоркости проводника, переправа через Алдан по льду совершилась благополучно. Проскакав сутки верхом на лошади, якут нисколько не казался утомленным. Холод тоже совершенно на него не действовал. Такова сила привычки от рождения.

Проводив путешественников до другого берега Алдана, якут собрался было возвратиться назад, но Жюльен, которому тот очень понравился, предложил ему проехать с ними до Верхоянских гор. Якут согласился, чуя хорошее вознаграждение на водку.

Дорога пошла по льду небольшого правого притока Алдана, речки Шандуги, берущей начало в Верхоянских горах. Уже якут объявил, что видит вдали эти самые горы.

Как ни напрягал Жюльен зрение, он ничего не мог рассмотреть и заключил, что якут фантазирует, о чем и сообщил Лопатину.

— Напрасно вы так думаете, — возразил ему Лопатин. — Очень возможно, что мы с вами еще не видим гор, а он видит. У этого племени замечательно развито зрение. Существует анекдот об одном путешественнике, которому якут поведал великую тайну: «Я видел, — сказал якут, — как большая голубая звезда проглотила несколько маленьких и потом сейчас же выплюнула их»… Как бы вы думали, что же такое видел якут? Ни более ни менее как затмение спутников Юпитера… И это невооруженным глазом, не забудьте. Так вот и извольте судить об остроте зрения у этого народа.

— Ладно, ладно, — сказал ворчливо Жюльен. — Пусть же вот он теперь смотрит хорошенько.

И точно Жюльен напророчил: под санями вдруг что-то треснуло, и твердая почва словно куда-то уплыла… Лошади вскочили на дыбы и жалобно заржали…

Слой льда, на котором находились сани, опустился вниз, и весь поезд, с лошадьми и пассажирами вместе, исчез в разверзшейся бездне.

Льдина опустилась быстро, точно трап; сани полетели вниз по совершенно вертикальной линии.

Проводник-якут провалился вместе с лошадью.

Ямщику передних саней, нагруженных товарами Лопатина, рассекло голову осколком льда.

Французы и Лопатин, как были в шубах, погрузились в ледяную воду.

Спасти их могло только чудо.

Прошло несколько секунд.

Вдруг вода в провалившемся месте всплеснула, и из нее вынырнула чья-то голова. Кто-то быстро плыл, сильно работая руками. Это был Федор Лопатин. Не обращая внимания на волны, произведенные барахтающимися утопающими лошадьми, он ухватился одной рукой за плывшую по воде дугу, а другой торопливо стащил с себя обледеневшую шубу.

Глубоко переводя дух, он снова погрузился в воду, нырнув на этот раз уже нарочно.

Булькнула вода… Храбрый, самоотверженный спаситель появился на поверхности, таща за собой Жюльена, уже не подававшего признаков жизни.

Отыскав местечко на твердом льду, чтобы положить выловленное тело француза, Лопатин, недолго думая, снова нырнул в полынью.

Но он не нашел тела Жака и вынырнул ни с чем.

Отдышавшись, перекрестился и в третий раз бросился в воду.

На этот раз он нащупал Жака, но уже не имел силы вытащить его…

— Помогите! Помогите!.. — крикнул он в отчаянии.

— Сейчас, батюшка, сейчас! — ответил ему сверху голос ямщика.

Лопатин поднял голову. Ямщик, которому тоже посчастливилось спастись, стоял на краю полыньи. Развязав и сняв с себя длинный шерстяной кушак, он опустил его в полынью. Держа на плечах Жака, Лопатин ухватился за кушак и крикнул ямщику:

— Тащи!

Силач-сибиряк без малейшего труда вытащил обоих — и спасенного, и спасителя — и только крякнул, когда эти два обледеленых кокона очутились на твердом льду.

Лопатин еще раз заглянул в пропасть. Боже мой, что там было!

Сани, лошади, багаж — все перепуталось и смешалось в бесформенную массу; ямщик с лопатинских саней был мертв; тело его лежало на плывшем изломанном кузове саней, все избитое и окровавленное… Из глубины доносился голос якута, молившего о помощи. Он еще не утонул, держался за что-то, но уже выбивался из сил.

Якуту тоже бросили кушак и вытащили из полыни.

Жака и Жюльена раздели и стали оттирать. Долго возились с ними, но все старания были безуспешны. Наконец ямщик вырубил топором ступени у ледяного обрыва, спустился вместе с проводником вниз, и они вдвоем общими усилиями вытащили обломки саней на твердую землю. Разведя из этих обломков костер, они выловили затем из воды несколько ящиков и чемоданов, достали из них запасные шубы и между прочим несколько бутылок водки; этой водкой они принялись натирать Жака и Жюльена. Здоровяк якут выказал при этом такое усердие, что у Жюльена спина оказалась вся в ссадинах.