Уильям Голдэм - Искатель. 1993. Выпуск №4 Страница 19

И неважно, что Отдел не позволяет никому уходить, не отпускает живым. Если бы только разбогатеть, по-настоящему разбогатеть, он бы откупился от них, попытался хотя бы, а если бы не сработало, купил бы себе островок в Тихом океане, укрепил бы его, а дальше пусть беспокоится Отдел.

Остров в Тихом океане, Боже… Сцилла покачал головой. Может, оно и к лучшему, что он оставил виски в номере: несколько глотков и то подействовали на его мозги.

Сцилла набрал номер, выслушал опять все щелчки и гудки и в награду снова услышал голос Джейни.

— Ты где? — Джейни, кажется, в плохом настроении.

— На воле в свободном Париже, первоклассное местечко, или это так про Лондон говорят? Поехали в Лондон, мне он нравится, а тебе?

— Где ты конкретно? На улице, в Отделе? Почему не спишь, ведь еще шести нет?

— Сон приснился мерзкий. Решил прогуляться.

— Значит, ты один?

— Как перст.

— Смотри у меня, козел. Терпеть не могу, когда ты путешествуешь без меня. А сильно мерзкий?

— Сон? — Сцилла пожал плечами. Врать смысла нет. Джейни все равно почувствует. — Очень. Очень мерзкий.

— Мой врач в таких случаях рекомендует виски.

— Не помогло.

— Возвращайся назад, это рекомендую я. Самое лучшее лекарство — я.

— Принимать каждые четыре часа.

— Как бы не так, ты давно уже немолод.

— Ты ответишь за такие речи, уродина.

— Вообще-то меня зовут Джейни.

Сцилла прислушался и убедился, что голос в трубке стал бодрым. Тогда он приступил к делу.

— Почему «частично»?

— Каспар Сцель погиб.

— Ого!

— Вот именно.

— Когда?

— Почти две недели назад, на Манхэттене. В районе Йорквилля. Он ехал в машине, а какой-то тип пытался его обогнать, я оба врезались в бензовоз. Сгорели оба, машины тоже. Опознать было нелегко, поэтому, наверное, новости еще не дошли до тебя. Он носил фамилию Гессе, и о нем никто не знал. Ну вот и все. Ты еще там, что молчишь?

Сцилла что-то буркнул.

— Расстроился?

— Трудно сказать. Сразу и не сообразишь.

— Что, эта новость многое изменит?

— Уже изменила. Нельзя сказать точно, но, видимо, есть какая-то связь между смертью в Нью-Йорке и инцидентом с Ченом. Чей был наемником, кто-то должен был его нанять. И потом… Робертсон сказал, что звонили из Южной Америки и предупредили о смене курьера.

Сцилла призадумался, надо было отвечать, но незачем посвящать Джейни в детали.

— Многое ли изменит? — спросила Джейни.

— Все изменит.

— Холодно? — спросил Леви.

Эльза покачала головой.

Они сидели на утесе у озера в Центральном парке. Внизу покачивалась на воде лодка под порывами вечернего ветра. Леви знал, что Эльза лжет: на нем свитер, а на ней — нет, и он продрог. Холодало, и треклятый зуб давал о себе знать все сильнее. Как обычно, когда портилась погода. Все тот же самый передний верхний зуб. Давно уже надо возвращаться, но они просидели здесь целый час с тех пор, как солнце начало садиться, и все было так чертовски здорово, что ему не хотелось двигаться с места.

Эльза обвила его рукой.

— Теперь не холодно?

Леви нежно поцеловал ее. Поначалу он был грубоват с ней, думал, ей нужно такое проявление мужского начала, девушка ее красоты уже видела не одного поверженного. Но ей не понравилась его грубоватость, и после вечера-другого обещания он понял, что он нужен ей такой, какой есть, — нежный. Нет-нет, внешне он совсем не такой — весь угловатый и костистый, с острыми локтями, слишком неуклюжий, чтобы быть мягким. Но в душе он не такой. Ему нравится обниматься, даже просто держаться за руки. Но и спать с женщинами было неплохо, Леви уже это пробовал. С Эльзой у них до этого еще не дошло, но к сексу Леви относился очень положительно. Ему нравилось думать, что он хорош в постели, и если бы он был к тому же и красивым мужчиной, то во время каникул пользовался бы грандиозным успехом у дам. Красив Леви не был, но относился к этому спокойно.

Эльза коснулась его щеки.

— Какое красивое лицо, — прошептала она.

— Все так говорят, — сообщил ей Леви, — даже на улице незнакомые люди останавливаются и говорят.

Она улыбнулась ему, и ее язык скользнул по его губам.

— Как здорово! — восхитился Леви. — Сделай еще раз, и я не буду сомневаться, что ты умеешь. Эльза еще раз поцеловала его.

— Я всегда жалею бездомных и извращенцев, так что тебе здорово повезло.

Она обняла его уже двумя руками. Леви чувствовал, как она дрожит всем телом.

— Эй, да ты замерзаешь! Да и лодку давно пора сдавать.

— Постой, мне нравится мерзнуть, сидеть тут и болтать, давай побудем еще здесь.

Леви нежно поцеловал ее в шею.

— Гомер Вергилий Леви, — проговорила Эльза. — Он был знаменитым, твой отец?

— Старый Гомер? Ну, не так, как Энн-Маргарет или Донни Осмонд, но среди историков слава у него была приличная.

— Какое ужасное имя для ребенка.

— Это дед мой сообразил, он всем своим детям дал жуткие имена. Дед был уборщиком, поваром и директором маленькой школы на Среднем Западе. Он говорил, что все это не важно, все равно будет пользоваться только фамилией — Леви. Тогда в Огайо было не так уж много евреев, поверь мне. Дед обожал греков и всяких древних. Одного моего дядю звали Геродотом. Он уже умер. Нет, не имя его сгубило, но и помочь оно ему никак не могло.

— Твой отец тоже умер?

— Тоже. Кровоизлияние в мозг. Совершенно неожиданно. Никто ничего не подозревал.

Леви помялся: продолжать ему или нет, сказать ей всю правду или не стоит, вряд ли она в курсе, ее не было тогда в Америке, а если она жила здесь, то была еще ребенком, и вообще, Гомер Вергилий не был настолько знаменит.

Она крепко поцеловала его, потом быстро встала и потянулась, высоко подняв руки. Бэйб не мог отвести глаз. Она выглядела потрясающе.

Но потом все вдруг перестало быть потрясающим. Эльза улыбнулась и сказала: «Пойдем», сзади в кустах послышался треск, появился хромой и ударом в лицо сбил Эльзу с ног.

Все произошло так, будто Леви наблюдал за уличной сценкой — настолько быстро, что он не успел даже вмешаться — только смотрел, как перед ним хромой избивает его единственную и неповторимую.

— Эй! — крикнул Леви и бросился к хромому, но кусты за его спиной снова затрещали — и широкоплечий тип, развернув его, ударил кулаком в лицо.

Леви пошатнулся, хлынула кровь, но не упал. Нос, по-видимому, сломан. Эльзу хромой тащит в кусты и пытается вырвать сумочку. Леви хотел крикнуть: «Отдай ему сумочку!» — но широкоплечий сильно пнул Леви в живот. Леви задохнулся, упал на колени, потом на четвереньки. Тип ударил его еще раз, со всего размаху, в голову — Леви покатился по земле. Широкоплечий потащил его в кусты, стал нащупывать бумажник, Леви бессознательно пытался сопротивляться. Это было совершенно бессмысленно: колено грабителя уперлось ему в спину. Кровь от первого удара била фонтаном, язык во рту чувствовал вкус соли. Сам виноват, какого черта сидеть так долго в парке, только туристы позволяют себе такую тупость…