Андрей Ильин - Бухгалтер 3, или Не бейте незнакомца Страница 2

Заколоченная дверь влетает в подъезд в клубах пыли и грохоте вместе с рамой. Запоздало звенит стекло, старинные доски с завитушками рассыпаются по полу. Василий летит наверх через три ступени. Чердачная дверь приоткрыта. Не останавливаясь ни на секунду бросается в проем, кувырком уходит в сторону, вскакивает на ноги и опять броском вбок и вперед. Приблизиться к вооруженному противнику можно только так, быстро, не давая опомниться и прицелиться. Если, конечно, кроме снайперской винтовки нет короткоствольного автомата. Но это вряд ли. На огневой позиции возле окна лежит винтовка с оптическим прицелом. Длинный ствол оканчивается толстым, как бутылка водки, глушителем. На чердаке тихо, пыль успела осесть после шагов неизвестного. Стреляная гильза весело блестит латунным боком в полутора метрах от окна.

Береговая дочитала до конца подробный рапорт Барабанщикова о случившемся, аккуратно перевернула лист. «Царица Тамара» делала так всегда. Документы, с которыми начальник оперативного отдела не работала в данный момент, всегда лежали текстовой стороной вниз.

– Какие есть соображения, Василий Иванович? – спрашивает Тамара.

– Никаких, – развел руками Барабанщиков.

– Этого не может быть, Василий. Ты не старший продавец в супермаркете, на тебя мелкая шпана охотиться не будет. Подумай, что могло заставить очень серьезных людей совершить попытку покушения на офицера аналитического отдела.

Береговая смотрит в глаза Василию совершенно серьезно и по голосу чувствуется – «царица Тамара» встревожена не на шутку. Барабанщиков пожимает плечами:

– Не знаю, Тамара Александровна. Хвостов за мной не тянется, в операциях участия не принимаю уже давно, сами знаете.

Подполковник подходит к окну. Отопление уже выключено, на бронестекле расплывается мутное пятно от дыхания.

– На огневой позиции брошена снайперская «Беретта». Винтовки такого уровня появились совсем недавно, стоят больших денег. Стрелявший – профессионал. Следов никаких. Опросили гастарбайтеров, которые окопались в доме. Никто никого не видел.

Тамара вернулась за стол, пальцы выбивают дробь острыми ноготками по столешнице.

– Явно врут. Но заставить говорить нельзя. Не пугает даже принудительная депортация, а ведь после нее в Россию дорога закрыта навсегда. Кого так боятся гастарбайтеры?

– Мало что ли в Москве рабовладельцев? Считай, каждый участковый, – махнул рукой Барабанщиков. – Строительные компании, у каждой свои бойцы. Держатели мелких фабрик, базарные атаманы.

– Вася, не пори чепухи! – наклонив голову, зашептала Тамара. – Все перечисленные тобой должностные лица и организации никак не касаются твоей работы. А профессиональная деятельность майора Барабанщикова напрямую связана с государственными и военными секретами. Не забывай об оружии, из которого тебя собирались подстрелить. Не каждый спецназ в Европе такое имеет, а ты о базарных атаманах, извини, бормочешь!

– Ствол отследили, Тамара Александровна?

– Да, в первую очередь. Все чисто, в смысле, пушка появилась ниоткуда. Изготовлена неделю назад. Числится на заводском складе. Ладно, то не наши проблемы. Но появление «чистого» ствола означает, что на границе появилась черная дыра, через которую можно протащить все что угодно. Без «крота» на таможне тут не обошлось.

На пульте загорается красная лампочка, нежно чирикает телефон. Тамара поднимает трубку, раздается слегка раздраженный голос:

– Слушаю!

Лицо Береговой непроницаемо. Но Василий замечает, как подергивается тоненькая жилка над левым глазом, твердеют скулы. Не проронив ни слова, Тамара опускает трубку. Лицо отрешенно спокойно, глаза равнодушно скользят по столешнице.

– Неполадки в пробирной палатке … – тихо, словно сама себе, говорит Береговая. Острые коготки опять выбивают барабанную дробь по столу. Тамара взглянула на Василия еще раз, словно оценивая. Спокойно приказывает:

– Ступай. Думай, ночь не спи, но чтоб к утру ответил – кому ты так больно наступил на палец?

Василий вернулся к себе. Все отчеты, аналитические записки и прочие бумаги прячутся в стол. Монитор блымкнул в последний раз, уснул. Кресло вредно скрипнуло, будто сустав старого ревматика и присело на единственной ноге. Галстук летит в угол, ноги взгромождаются на стол, взгляд упирается в потолок…

Кто может желать ему смерти? Василий просто теряется в догадках. Старшие товарищи, те, с которыми он начинал работать, приучили к порядку в делах. Андрей Удальцов не раз повторял – доведи до конца и забудь. А Велетнев добавлял – всегда помни о свидетелях, так как они же, как правило, мстители. Неужели старые африканские дела? Нет, нищие эфиопские бандиты до Москвы не дотянутся. Да и некому. Тогда что, европейское турне откликается? Маловероятно. Неужели Бибиков? Не может быть, он сам видел труп. Когда рядом рвется мина, а сверху рушится скала, выжить не удается никому. Нет, нет, это не Бибиков. Тогда кто, черт возьми! Час спустя злой и усталый Барабанщиков подходил к подъезду. Перебрал все мыслимые варианты, ни один не подошел. Но пуля, пролетевшая в сантиметре от головы и забугорный ствол были реальностью, с которой нельзя не считаться. Василий подходит к лифту, зло давит на кнопку, словно это она во всем виновата. Кабина отзывается совиным уханьем, шуршат тросы, лицо холодит воздух, вытесняемый из шахты. Кабина останавливается, двери раздвигаются. Василий молча смотрит в кабинку, поворачивается и идет к лестнице. В глубине души он понимает, что это паранойя, но заставить себя войти в лифт не может. Медленно чапает на шестой этаж. В подъезде пахнет кошатиной и табачным дымом. На своей лестничной площадке Василий настороженно осматривается – никого. Взгляд подозрительно задерживается на крышке мусоросборника… Становится стыдно и противно. Василий достает ключи, ободок цепляется за край кармана. Осторожно, чтобы не порвать брюки, тянет связку вверх. Взгляд бездумно скользит по коридору, на мгновение останавливается на двери соседки. Сегодня там тихо. Барабанщиков невольно вспоминает, как дал в рыло шумливому внучку. Вроде все передние зубы выбил. Или не все? Надо узнать, а то неудобно как-то. На звонок долго никто не отзывался. Василий хотел было уйти, но тут за дверью звякнуло, щелкнул замок. В щель выглянуло старушечье лицо, глаза подозрительно обшарили подъезд.

– Вы не сердитесь, молодой человек, но я вынуждена быть осторожной, – шамкающе сказала бабулька.

Дрожащие пальцы отстегнули предохранительную цепочку, дверь распахнулась.

– Это вы меня извините, – смущенно ответил Василий. – Беспокою вас в неурочное время. Я хотел попросить прощения за внучка. Побил я его крепко.

– Какого такого внучка? – удивилась старушка. – У меня внуков нет. Внучка есть, только она далеко отсюда живет, в Новгороде.

Пришел черед удивляться Барабанщикову.

– А что за парень к вам приходил недели две назад?

– Это бандит! – зашептала старушка, опасливо заглядывая за спину Василию.

– Почему вы так решили?

Старушка поманила сухонькой ладошкой внутрь. Василий вошел в квартиру. За спиной щелкает замок, тихо звенит предохранительная цепочка. Старушка тщательно запирает дверь и только после этого предложила пройти.

– У меня двухкомнатная квартира. Осталась после мужа, ударника социалистического труда, – начала обстоятельно рассказывать пожилая соседка. – Живу одна, дочь вышла замуж, уехала из Москвы…

Из соседкиного рассказа Василий узнал страшную, но увы – обыденную историю. Стоимость жилья в крупных городах очень высока. Особенно в Москве. Бандиты начали настоящую охоту на одиноких стариков. Людей похищают, пытками или наркотиками заставляют подписывать документы на продажу или обмен квартиры. После оформления жертву убивают или продают в рабство цыганам. Бизнес чрезвычайно выгодный, если сопоставить прибыль с текущими расходами. В преступлении участвуют прямо или косвенно сотрудники паспортных столов, работники ЖЭКа, участковые милиционеры. Откусывают свое и районные администрации. Эти наиболее цивилизованны. Берут одиноких на учет, предлагают заключить договор на пожизненный уход и так далее. В обмен на квартиру. Если хата в центре, в престижном районе, то обменивают на новую квартиру в этом же районе. Многие старики не в состоянии оплачивать огромные площади на пенсию и соглашаются на условия администрации. Надо сказать, в большинстве случаев районное руководство слово держит. Раньше этот бизнес был целиком в руках уголовников, но – наша полиция нас бережет! Особенно тех, кто наиболее беззащитен, но по странному стечению обстоятельств обладает ценной недвижимостью. И за сверхприбыльное дело взялась организованная мафия, подразделения которой есть в каждом городе, районе и микрорайоне. Найти ее просто – как правило, это четырех, пятиэтажное здание, на входе табличка. С надписью – отделение полиции такого-то района. Схема проста: паспортный стол выдает информацию, участковый проверяет на месте, потом за дело берется так называемый «эскадрон смерти» – команда ублюдков, состоящая из сотрудников разных отделов, чаще из оперов. Им привычно вламываться в чужие квартиры, грабить под видом обыска и убивать « в целях самозащиты при неспровоцированном вооруженном нападении со стороны преступника». Квартиры отнимают у бывших осужденных, находящихся на учете в полиции. Подкидывают пакет с наркотой, шьют дело и отправляют в колонию на долгие годы. Конечно, состоящие на учете не ангелы, но так поступать с ними… За что?