Эрл Гарднер - Дневник загорающей Страница 2

– К сожалению, я не могу поставить себе в заслугу такой оригинальный подход.

– Так что же произошло? – спросил Мейсон.

– Это долгая история.

Адвокат привел девушек на веранду, заказал прохладительные напитки и удобно устроился в кресле.

– Давайте послушаем.

– Я жила в трейлере.

– Одна?

Она кивнула.

– На стоянке для жилых автоприцепов?

– Частично. С задней стороны площадки для гольфа проходит подсобная дорога. Очень мало кто знает о ней. Кажется, только я одна регулярно пользовалась ею. Изначально это был большой участок земли, его купили хозяева клуба и сделали площадку для игры в гольф. За четырнадцатой лункой находятся лесонасаждения и луг, поросший травой, затем снова лес и шоссе. Я припарковывала свой трейлер и наслаждалась одиночеством. Никто не возражал. На самом деле, наверное, члены клуба никогда не заходят в ту часть, где бывала я. Если считать по прямой, то от облюбованного мной места на лужайке до шоссе где-то ярдов двести. По подсобной дороге, конечно, дальше, потому что она петляет в лесу.

– Продолжайте, – сказал Мейсон.

Арлен Дюваль встретилась с ним взглядом.

– Я люблю природу, бродить по лесу, ходить босиком, раздеваться до нага и загорать.

– А где вы работаете? – поинтересовался адвокат.

– В настоящий момент нигде, – ответила она.

– Ладно, давайте перейдем к вашей потере.

– Сегодня утром я делала все как обычно. Я провела ночь на лугу, я там уже, фактически, три ночи.

– А вы не боитесь?

– Нет. Жилой автоприцеп – одно из самых безопасных мест. Если вы запираете дверь изнутри, то никому уже к вам не забраться, даже если они разобьют окно – отверстия слишком маленькие и человеку все равно не пролезть.

– Итак, сегодня утром вы отправились загорать?

– Да. Я разделась, накинула халат, ушла с луга на закрытый деревьями участок, сбросила халат и просто гуляла в солнечном свете, наслаждаясь ощущением воздуха на коже, травы под босыми ногами. Наверное, вы считаете меня сумасшедшей. Если вы никогда не загорали, то не поймете чувство свободы, ласку воздуха, тепло солнечного света, легкие прикосновения ветерка. Наверное, мне не стоит вам об этом рассказывать.

– Продолжайте, – опять подбодрил ее Мейсон. – Что же все-таки произошло?

– Когда я вернулась к тому месту, где стояла моя машина и трейлер, их там не оказалось.

– Вы уверены?

Она кивнула.

– Вы не могли заблудиться?

– Боже, конечно нет. Я никогда не теряюсь под открытым небом, да и здесь я уже с... с тех пор, как потеплело.

– А ваш ключ от зажигания?

– Ключ зажигания и ключ от двери трейлера, которые я бросила рядом с халатом, остались у меня, правда, сам халат тоже исчез. Но тот, кто хочет увести машину, может обойтись и без них.

– И вы позвонили мне, а не в полицию, – заявление Мейсона прозвучало скорее, как вопрос, а не утверждение.

– Естественно. Представляете: девушку в прозрачном одеянии из солнечного света допрашивают двое полицейских из патрульной службы, пытаясь выяснить, что у нее украли, и проводят инвентаризацию оставшегося. Могу представить себе заголовки в газетах: «Блондинка теряет все, кроме улыбки и загара». И, несомненно, фотографам захотелось бы сделать снимки для иллюстрации статей.

– А была ли еще какая-то причина?

– Чтобы не звонить в полицию?

Мейсон кивнул.

С минут у она вертела стакан в руке, а затем встретилась с адвокатом взглядом.

– Да, – ответила Арлен.

– И что это за причина?

– Я думаю... именно полиция могла все это устроить.

– Вы имеете вы виду, что полиция украла ваши машину и трейлер.

Девушка утвердительно кивнула.

– Почему вы так думаете?

– Потому что они хотели тщательно и внимательно обыскать их, когда им никто не мешает.

– В поисках чего?

– Возможно, моего дневника.

– А почему полиция интересуется вашим дневником?

– Мистер Мейсон, вы должны поверить мне на слово.

– Но до сих пор вы еще ничем не подтвердили свой рассказ.

– Вы должны поверить мне на слово, – повторила она. – А что касается денег – я заплачу вам до десяти утра завтрашнего дня.

– Может, лучше будет, если вы откровенно расскажете мне то, что пытаетесь скрыть, и мы приступим к конкретному обсуждению ваших проблем.

– Вам известно, кто я?

– Молодая привлекательная женщина. Вам двадцать с гаком и, по вашему собственному признанию, вы не имеете видимых средств к существованию, ведете очень необычный образ жизни в трейлере и по какой-то причине боитесь заводить друзей.

– Почему вы так решили?

– Ответ очевиден. Девятьсот девяносто девять женщин из тысячи, оказавшись в чем мать родила на площадке для гольфа, позвонили бы кому-нибудь из подруг. То, что вы позвонили незнакомому адвокату, означает, что вы о чем-то умалчиваете и вообще хотели бы, чтобы никто не проведал о ваших приключениях.

– Вы знаете, кто мой отец? – спросила Арлен Дюваль.

– Ваш отец?

– Колтон П.Дюваль.

Мейсон покачал головой, а потом воскликнул:

– Минутку. Что-то знакомое. Где-то я слышал эту фамилию. Я... Чем он занимается?

– Делает номерные знаки для автомашин.

– Предприниматель?

– Нет, рабочий, – ответила она и добавила: – В тюрьме.

– Хм, – только и смог произнести адвокат.

– Считается, что он украл триста девяносто шесть тысяч семьсот пятьдесят один доллар и тридцать шесть центов.

– Теперь я что-то припоминаю, – признался Мейсон. – Дело было связано с каким-то банком, не так ли?

– Банком и бронированной машиной, перевозившей наличные.

Мейсон кивнул, неотрывно глядя на нее.

– Отец сидит уже пять лет. Власти думают, что он где-то спрятал деньги. На него все время давят, причем очень утонченно и крайне жестоко.

Мейсон продолжал изучать ее. Арлен прямо встретилась с ним взглядом.

– Официально я – дочь вора.

– Продолжайте, – предложил Мейсон. – Расскажите мне все, как есть.

– Я уже рассказала.

– Но не мне.

– Я только что это сделала.

– Вы просто обрисовали ситуацию в общих чертах. Выкладывайте все остальное.

– Мой отец работал в Коммерческом банке Лос-Анджелоса, имеющем полдюжины филиалов. Один из них находился в Санта-Ане. Наличные развозятся по филиалам в специальной бронированной машине. В тот день перевозили триста девяносто шесть тысяч семьсот пятьдесят один доллар и тридцать шесть центов. Папа лично их упаковывал. Предполагалось, что за ним наблюдает инспектор, но отец был доверчивым служащим, а инспектор в тот день много поставил на скачках. У него с собой был портативный радиоприемник и... когда пришло время интересующего его забега, он включил приемник. В дальнейшем инспектор заявил, что, хотя и слушал передачу, все равно наблюдал за отцом. Папа запечатал пакет, затем обернул еще раз, заклеил сургучом и поставил свою личную печать на сургуч. Инспектор поставил свою.