Глеб Исаев - Ангел специального назначения Страница 2

«…Как я сразу, не догадалась. Мама…» — голос сорвался, ледяной страх обессилил, захлестнул сердце.

Он едва успел отключиться, собирая волю в кулак. Дальше — сопли, боль, расстройство от потери иллюзий. Полный комплект иллюстраций к третьему тому сексуальных извращений. Трое. По крайней мере, трое отметились. И ещё раз, и снова: «Они, на батарейках, что ли?»

«Отставить. Берём информацию». — Приказал себе Алексей. — «Итак: Руслан. Этот вроде визитки, ещё один — охрана и бык. А вот третий, Ахмед — главный. Седина уже пробивается, а туда же…, кобель–переросток».

Из разговоров понял. Ольга седьмая. Четверых уже отрядили к арабам (громко звучит, в апартаменты). Ещё двоих закопали, а Олю, предупредив о недопустимости саботажа, хотели только припугнуть, но, войдя в раж, перестарались.

Внезапно Алексей сообразил, почему не слышен голос её сознания, только обрывочные воспоминания и ужас. Тихая, домашняя девочка сошла с ума. Её сознание сейчас там, где легко и спокойно. Здесь только изорванное тело и мой разум.

Испорченный товар списали на боевые потери, и сроку ей осталось до сегодняшнего утра.

«Тогда нужно действовать, после будем рефлектировать». — Отбросил рассуждения Алексей. Порылся в развале вонючего матраса и отыскал заколку. Открыть наручники подручными средствами для специалиста — минутное дело… Учтя субтильность нового тела, устраивать корриду Леха не стал. После недолгого ожидания, едва в замке повернулся ключ, тихонько присел возле двери, накинув сверху чью‑то потёртую куртку. Гость распахнул дверь, обернулся. Короткий взмах, и гость, получив не сильный, но точный удар за ухо, осел на пол.

Привычно обыскал языка: «Ствол в наплечной кобуре, под кожаной курткой, документы мои, то есть её, это надо».

Перевернув на спину, узнал Руслана: «Действительно, морда гламурная. На что дурёх и ловили». Выщелкнул обойму. «Надо же, полная». Первым делом отстегнул снаряжение и, подтянув ремешки, пристроил на себя. Привычная тяжесть оружия создала рабочий настрой.

Через три минуты стреноженный Казанова без малейшего признака одежды лежал посреди комнаты.

«Ничего личного, старик, допрос в боевых условиях подразумевает глубокое психологическое воздействие, а времени убеждать в серьёзности намерений, у меня нет». — Решил он. — «Придётся начать с шокотерапии».

Выкрутив лампочку старенького бра, аккуратно разбил стекло, оставив торчать два контакта. Тем временем связанный очнулся и дёрнулся. Выпучив глаза и кашляя, Руслан силился понять ситуацию.

— Отвечать коротко. Когда придут остальные? — В полном соответствии с методичкой, Алексей задал вопрос и лишил пленника возможности выразить своё отношение к происходящему, залепив рот скотчем. — Советую не молчать, могу не сдержаться и шлёпну. — Закончил он вступительную речь и на контрасте истерически рявкнул. — Забыл, сука?

Морщась от боли, стянул разодранную футболку. Обнажая маленькую, почти детскую грудь с кровоподтёками и подпалинами от сигарет. «Прости меня, девочка. Тебе некого стесняться. Мы с ним оба покойники, я настоящий, он будущий». — Виновато вздохнул Алексей и тут же одёрнул себя: «Стоп, работа есть работа, остальное в сторону».

Первый разряд, аккурат по непроизвольно ожившему органу. «Язык» взвыл и забился в конвульсиях, взгляд поплыл.

— Спрашиваю последний раз. — Спокойно произнёс Алексей, натягивая майку. — Когда придут остальные?

Лицо пленного исказила гримаса страха. Картина, действительно, впечатляла. Руслан заворожено наблюдал, как «сумасшедшая девка» уверенно, деловито передёрнула затвор. И вот опять звучит деловитый, без малейших эмоций голос. Пробирает до костей, до душевной дрожи и слабости в мочевом пузыре. А ещё глаза. Однажды, в детстве, гуляя в горах, он встретил волка. Зверь был сыт, лишь внимательно глянул и исчез. А взгляд его запомнился, навсегда. Спокойный, безразличный взгляд убийцы. Вдвойне жутко и чужеродно сочетание таких глаз с девичьим лицом.

Он, наконец, осознал, что при всей нелогичности обстоятельств, это всерьёз. И потерял сознание. Когда очнулся, сразу заговорил.

«Молодец, на глазах умнеет». — Лехе надоело тратить электричество.

«Он должен позвонить Махмуду, убрать несостоявшуюся клиентку, а после вывезти за город». — Такова была информация, поспешно выложенная прозревшим сутенёром.

— Звони. — Девчонка приложила трубку к уху испытуемого. — Но помни, вздумаешь шутить, умрёшь. Один, и трудно…

В назидание слегка «торкнула» заросшее густой шерстью бедро. Вздрогнув от боли, Руслан послушно закивал. Услышав ответ абонента, хрипло пролаял: «Махмуд, езжай сюда. Вывезем».

Леха удовлетворённо спрятал трубку в узкий кармашек джинсов.

— Зачем тебе? Лучше уходи. — Приободрился будущий покойник. Видимо общение с сородичем внушило ему ложную надежду.

— Продолжим. — Тоненькие пальцы небрежно сжали импровизированный шокер. — Кто вы, чем промышляете?

Всего после двух сеансов «электротерапии» язык выдал нужную информацию.

Ахмед собрал группу в прошлом году, платит кому‑то из местных, те «крышуют».

— Кому платят? — Руслан не знает. Пробавляются девочками, немного дурью. Ахмед сейчас в офисе, на Тверской. Отстойник на съёмной хате, здесь, в Останкино.

— Оленька, — зачастил пленный, словно поняв, что говорить больше не о чем, — милая, отпусти. А? Денег…, все деньги отдам…, в машине тайник… — Он, захлёбываясь словами, пытался отползти к стене.

«Слова‑то, какие вспомнил?»

— Деньги? — прикидывая, сколько времени осталось в запасе до приезда «быка», повторил, — деньги, — это хорошо. Где?

— Поклянись. — Заторговался «абрек».

— Ну, нет, так нет. — Девчонка подняла ствол.

— Эй, не надо, слушай. В колонке, всё, забирай, — Руслан заворожено уставился на оружие.

— Да, ладно, чего там, живи. — Подхватив с матраса подушку, шагнул к отработанному «языку» и выстрелил. Прижатая к стволу, она заглушила выстрел. Оставив раненого «доходить», вернулся на кухню и закурил трофейных.

«Мальборо? Крепкие. — Еле продышался он. — И вообще, кто я теперь? Алексей Бессонов, капитан спецназа ГРУ, лежит, раздёрганный осколками на мелкие куски в горах недружественной республики. И хорошо, если хищная мелочь ещё не слопала то, что от него осталось».

«А стоит в маленькой кухоньке, — он глянул в стекло буфета, — растрёпанная девчонка. Пусть до невозможности грязная, с лиловым синяком под глазом, но, всяко, не сорокалетний холостяк–неудачник с кучей ранений, орденов и комплексов».

Алексей поискал глазами, куда бросить окурок, не нашёл, и ткнул в заваленную грязной посудой раковину.

«Что ж, подведём итоги: Как ни дико это звучит, но, выходит, я и есть теперь эта самая Ольга Шилова, девятнадцати лет, уроженка города Краснодара. Ну, а мозги? Кому какое дело, что у неё в голове. Почему, каким образом, для чего? Эти вопросы пока за скобки. Будем живы, разберёмся». — Размышления прервал негромкий звук поворачивающегося ключа из прихожей.