Юрий Виноградов - Десятый круг ада Страница 2

Расчет ассистента был прост. Сегодня Шмидт читает последнюю лекцию. Завтра полдня он потратит на прощание с преподавателями и студентами университета, а после такой церемонии у семидесятилетнего старика, без сомнения, станет пусто на душе, и он, боясь одиночества, вряд ли будет избегать собеседников.

— Спасибо, — неопределенно произнес Шмидт, не решаясь сразу же огорчить ассистента своим отказом. Пусть, мол, понадеется, а завтра найдется какая-либо веская причина, чтобы расстаться.

На другой день утром Штайниц, как обычно, на машине заехал в гостиницу за профессором и привез его в университет. Преподаватели тепло прощались с выдающимся коллегой и выражали надежду вновь увидеть его на кафедре в будущем учебном году. Особенно профессор был тронут отношением к себе студентов, которые чуть ли не на руках вынесли своего кумира к ожидавшему у главного подъезда черному «мерседесу». Штайниц открыл дверцу, усадил профессора на заднее сиденье, а сам сел рядом с шофером.

— Поехали, — приказал он.

Только теперь профессор заметил, что они сели не в университетскую, а в другую, более просторную и удобную машину. Бросились в глаза бронированные стекла, специальная перегородка, отделяющая шофера от пассажиров, и телефон. Профессор все еще намеревался отказать своему ассистенту в визите, но — не отказал… «Видимо, ему для такого случая одолжил машину один из директоров «Фарбениндустри», — подумал он.

«Мерседес» мягко шел по асфальту, петляя по пустынным улицам Берлина. Выехав на широкое шоссе, шофер прибавил скорость, и вскоре они оказались в лесном пригороде, где проживала преимущественно берлинская аристократия. Машина свернула с шоссе и опять запетляла по узким, обсаженным липами, каштанами и кленами улочкам. Наконец она остановилась перед металлическими решетчатыми воротами, за которыми начиналась большая усадьба. Сквозь зеленые кроны проглядывал двухэтажный особняк с красной черепичной крышей. Шофер подал два коротких сигнала, и тотчас тяжелые ворота бесшумно разошлись. Машина по гравийной дорожке подкатила к мраморному крыльцу. Открылась стеклянная дверь, и старый, чуть сгорбленный человек в швейцарской ливрее засеменил к «мерседесу», открыл переднюю дверцу. Штайниц холодно взглянул на него. Старик, быстро поняв свою оплошность, бросился к задней дверце и распахнул ее.

— Прошу, ваше превосходительство! — с поклоном произнес он.

Профессор замешкался от столь непривычного для него обращения, затем, отстранив суетившегося швейцара, сам вылез из машины. «Мерседес» отъехал от крыльца и скрылся за раскидистым вязом.

Шмидт осмотрелся. Огромная усадьба с построенным в готическом стиле особняком посредине и несколькими домиками около увитого плющом высокого забора была очень красивой и ухоженной. Повсюду разбиты клумбы цветов. Вдоль узеньких дорожек, присыпанных желтым песком, сплошной стеной рос декоративный кустарник. Перед входом в них, точно часовые, застыли подстриженные под свечку вечнозеленые туи. На газонах были маленькие водоемы с чистой водой, в которых мелькали серебристые рыбки. Дорожки, ведущие к этим оригинальным аквариумам, тоже желтые от речного песка, походили на узкие ленточки, изящно вьющиеся среди зеленого травяного ковра.

Профессора поразила эта роскошная усадьба. Откуда у обыкновенного служащего концерна «Фарбениндустри» такое богатство? Очевидно, усадьба досталась в наследство его жене фрау Эльзе, отпрыску старого немецкого дворянского рода…

— Извините, дорогой профессор, — виновато заулыбался Штайниц, — я пригласил своих друзей на встречу с вами. Им так хотелось познакомиться с гордостью немецкой нации, что я, право, не мог отказать. Правда, они придут примерно через час. Но скучать вам не придется! Я буду счастлив показать вам усадьбу и некоторых ее обитателей…

— Каких обитателей? — поинтересовался Шмидт.

— Необыкновенных! — рассмеялся Штайниц. — Моя дочь Эрна страшно любит животных. И вот я устроил для нее нечто вроде домашнего зоопарка. Чего только не сделаешь ради единственной наследницы!

Он взял Шмидта под локоть и повел в дальний угол усадьбы, к серому кирпичному домику, скрытому от посторонних глаз двухметровой живой стеной декоративного кустарника.

— В зоопарке фрейлейн Эрны мало кто бывал. О его существовании я никогда не говорил даже своим друзьям. Очень близким друзьям, — доверительно произнес Штайниц. Он открыл ключом обитую железом дверь и первым вошел в прихожую. Из стенного шкафа достал белый накрахмаленный халат и помог надеть его профессору. Затем из никелированной банки извлек резиновые перчатки и натянул их на руки гостя, а его ноги упрятал в эластичные сапоги-гетры из неизвестного профессору синтетического материала.

Шмидт покорно позволял хозяину усадьбы облачать себя в защитную одежду. Когда же Штайниц предложил маску, составившую единое целое с роговыми очками профессора, тот понял, что все было подготовлено заранее. Пока Шмидт приходил в себя от необычного приготовления к осмотру «зоопарка фрейлейн Эрны», Штайниц быстро оделся в такую же одежду и повел гостя в круглый зал. Профессор увидел необычное для домашнего зоопарка зрелище. На светлых столах под стеклянными колпаками суетились белые мыши, крысы, морские свинки, кролики, бесшумно передвигались змеи и ящерицы. У окна высился штабель клеток с птицами, рядом, в небольшом вольерчике, резвились две зеленые мартышки. Чуть поодаль стоял полукруглый аквариум с речными рыбками. «Самый обыкновенный виварий, — сразу же оценил профессор. — А все его обитатели — подопытные живые существа». Он не стал об этом говорить Штайницу, делая вид, что с интересом осматривает «зоопарк».

— Теперь, дорогой профессор, я хочу показать вам свою тайну, — сказал Штайниц и хотел было открыть дверь, ведущую в соседнее помещение.

— Я не люблю тайн, — остановил его Шмидт. — Давайте лучше посмотрим животных зоопарка фрейлейн Эрны…

Профессор действительно, не любил ничего таинственного, ибо оно могло нарушить его благополучие, а главное — помешать научной деятельности, в важности которой для блага всего человечества он был глубоко убежден. Кроме того, все таинственное в Германии имело связь с секретной службой рейха, и знакомство с ним обычно начиналось слежкой и заканчивалось приглашением в гестапо… «Так что пусть уж лучше животные фрейлейн Эрны», — подумал он, а вслух предложил:

— Расскажите коротенько, что у вас там, и пойдем подышим свежим воздухом. Честное слово, мне становится жарко в этом одеянии.

Шмидт думал, что всегда внимательный и исполнительный ассистент согласится с ним и таким образом ему удастся избежать новых знакомств. К его удивлению, Штайниц не тронулся с места.