Даниэль Дефо - Жизнь и приключения Робинзона Крузо [В переработке М. Толмачевой, 1923 г.] Страница 2

Робинзон наглядеться не мог на невиданную картину. К полудню волнение усилилось, стало трудно держаться на ногах, за ним пришли звать, обедать, но ему было не до еды; кое-как добрался он до своей койки и повалился на нее совсем больной. Стало жутко при мысли, что только тонкая перегородка отделяет его от морской бездны, потянуло вернуться на берег, домой, здесь чувствовал он себя таким беспомощным и слабым.

Рис. 1. Робинзон благополучно плывет при попутном ветре.

Друг отца зашел навестить и, посмеиваясь, похлопал его по плечу.

— Что, молодой товарищ, пожалуй, дома-то лучше? Уж кто пускается в море, тот должен быть готов ко всему. Впрочем, пока бояться нечего, этот ветер, может быть, и не совсем приятен новичку, но зато как славно гонит он нас вперед! Все паруса подняты, и корабль наш летит, как птица. Если дело пойдет так, то не пройдет и трех недель, как мы увидим берега Бразилии.

За ночь ветер утих, и утром Робинзон снова любовался прекрасным морским видом. Ему теперь совестно было своего вчерашнего страха, и он решил вперед быть храбрым. Матросы, которым хорошая погода давала некоторый досуг, мимоходом заговаривали с ним.

— Смотри-ка! Видал ли ты такие цветы? — усмехаясь, спросил один, кивнув головой на воду.

Робинзон перегнулся через борт и с изумлением стал наблюдать морскую глубину. Вода была необыкновенно прозрачна, взор уходил туда без конца, различая все новые и новые формы. Там росли словно волшебные сады, тянулись колеблемые течением чудовищные ветки странных растений, плавали какие-то шары, звезды, мелькали рыбы разных величин, разнообразного вида и цвета. Один раз Робинзону так захотелось вытащить из воды и разглядеть поближе какую-то диковинную полупрозрачную чашу, отливавшую всеми цветами радуги, что он схватил ведро на очень длинной веревке и пытался вычерпнуть ее. Но скоро убедился, что об этом и думать нечего, так глубоко сидела его добыча.

С каждым днем становилось жарче. Робинзон уж давно, с некоторым сожалением, снял свои новый суконный камзол и ходил, как и все, в белой полотняной одежде. На острове Мадере, к которому приставали за новым запасом провизии и питьевой воды, впервые увидел Робинзон пальмы и другие растения жарких стран; да и люди тут были совсем другие, чем в Англии.

Как ни много воды было кругом, для питья все же приходилось везти воду с собой, потому что морская горько-соленого вкуса и не годится для питья. Не только земля, но и небо менялось по мере того, как шло их путешествие: звезды стали ярче, крупнее, и среди них его научили различать пять прекрасных звезд, составлявших созвездие Южного Креста. Ночью море светилось иногда, словно все горя каким-то непонятным огнем.

Видя удивление Робинзона, один матрос зачерпнул раз этого огня, но в ведре плескалась только холодная, темная вода. Капитан объяснил ему, что свечение происходит от множества крошечных, невидимых простому глазу животных, имеющих способность светиться, вроде наших светляков.

— Ах, как я рад, что поехал с вами! — пылко воскликнул как-то Робинзон. — Я стал совсем другим человеком, я так много узнал. И бури я не боюсь теперь больше!

— Пока наше плавание идет очень счастливо, — ответил приятель отца, — а про бурю пока лучше не будем говорить!

Так прошло еще несколько дней. Выйдя раз утром на палубу, Робинзон заметил, что Джеральд с капитаном о чем-то оживленно беседуют. Их лица были так озабочены и серьезны, что юноша не решился к ним подойти, а обратился к одному из матросов, тревожно всматривавшемуся куда-то вдаль, туда же, куда и капитан.

— В чем дело, Дик?

— Да, кажется, нас изрядно потреплет сегодня! — ответил тот угрюмо.

— Почему же ты это думаешь?

Матрос молча показал на темное облачко у самого края неба.

«Странные люди! — подумал Робинзон, — на небе яркое солнце, море, как зеркало, стоит ли бояться какого-то облачка? Ну, и пусть потреплет, я еще этого не испытал. Корабль наш построен хорошо и крепко, а какой же я буду моряк, если не изведаю разочек настоящей бури!»

Облачко между чем быстро росло.

Солнце начало меркнуть, в воздухе стояла совершенная тишь, паруса бессильно повисли.

Но громовый голос капитана звучал, не умолкая.

Матросы, как кошки, влезали и спускались с мачт с необыкновенной быстротой. Робинзон не понимал, в чем дело, но видел, что идет какая-то важная и спешная работа. И вдруг он понял все: облачко, уже превратившееся в черную, грозную тучу, закрыло солнце, пронесся страшный порыв ветра, сваливший его с ног. Кое-как поднявшись и схватившись за протянутый канат, Робинзон с изумлением увидел, что все море внезапно точно закипело: огромные валы покрытые пеной, со свистом и грохотом обрушивались друг на друга, корабль то проваливался словно в бездну, то снова взбирался на гребень волны. Крепко вцепившись в свой канат, прижавшись спиной к выступу капитанской будки, Робинзон неподвижно сидел, с замирающим сердцем. Так прошел весь день, вечером разразилась жестокая гроза. Весь мокрый от хлынувшего ливня, Робинзон с трудом добрался до своей каюты. Проведя почти без сна всю ночь, утром он снова поднялся на палубу. Ветер бушевал с прежней силой, хорошего было мало. Пробегая мимо, матрос крикнул ему, что грот-мачта так расшатана ветром, что придется, пожалуй, ее срубить. Другой махнул рукой и крикнул, что ни капитан, никто другой не знает, куда их занесло. Так прошел весь долгий день, за ним и другой и третий. Измученные люди едва находили в себе силы исполнять приказания капитана, никто не думал ни о пище, ни о сне. Наконец, ветер начал немного стихать, но пришла новая беда: на корабле появилась течь. Все, кто только оставался на ногах, были призваны вычерпывать воду.

Робинзон работал вместе с другими, но вода нисколько не убывала. Всю ночь работали люди, разделившись на две смены, утро принесло им как будто радость — солнце встало, лучезарное, как прежде, море заметнее успокаивалось, у всех воскресла надежда на спасение.

В полдень матрос, бывший на мачте, закричал:

— Земля! Земля!

Скоро всем стала видна вдали темная полоска земли, но капитан не мог определить, что за берег это был. Руль повернули в сторону земли, с новой надеждой заработали люди. Крупные волны, все еще ходившие по морю, быстро гнали корабль к желанному берегу, как вдруг раздался страшный треск, и сильный толчок сшиб всех с ног. В первую минуту у всех мелькнула мысль, что корабль раскололся пополам. Его движение внезапно прекратилось, он остановился, как прикованный. Тогда все поняли, что волнами корабль брошен на подводный камень. Вода с силой хлынула в образовавшуюся пробоину, корабль погибал…