Андрей Бондаренко - Логово льва Страница 2

Свернули в узкую лощину. Только метров двести всего и успели проехать, как впереди выросла каменная стена. Серьёзная такая стена, состоящая из больших и маленьких, разноцветно-пёстрых и скучно-серых, относительно шаровидных и вовсе неправильной формы, камней.

Теперь Нику стало понятно, что это вчера за взрывы раздавались перед самым закатом. Засада кругом, сплошная такая, коварная…

Срочно повернули назад. Выехали опять к Сизым болотам, пламя бушевало уже метрах в ста пятидесяти. Прикрываясь от жара всем, чем только можно, доскакали до второй лощины, хлеща нещадно мулов, лошадей и лам…

Глава первая

Мирные будни бойцов невидимого фронта

Ранним утром самолёт приземлился на знакомом военном аэродроме, расположенном рядом с всё той же Сиверской. Где маршрут начинался, там он и завершился…

«Эх, если бы так и было всегда…» — умиротворённо подумал Ник.

У трапа их встречали трое. Чуть впереди двух других стоял видный мужчина в длинном кожаном плаще и начищенных до зеркального блеска, шикарных яловых сапогах.

Лет мужчине было совсем немного — в районе тридцати трёх — тридцати четырёх, и был он чуть-чуть похож на молодого Сергея Мироновича Кирова, чьи фотографии Ник видел когда-то давно — ещё в школьных учебниках по истории СССР: густые тёмно-русые волосы, зачёсанные назад, широкая белозубая улыбка, открытый приветливый взгляд.

За ним скромно отсвечивали два неприметных субъекта с капитанскими погонами на плечах.

— Здравствуйте, товарищи! — ласково, совершенно не по-военному поздоровался белозубый. — Не надо строиться и рапортовать, сделаем вид, что уже прозвучала команда «вольно». Рад, что вы добрались без происшествий, все, похоже, в добром здравии. Я ваш новый куратор — Бессонов Иван Георгиевич, командир третьего специального полка НКВД СССР. Обращайтесь ко мне просто — «товарищ полковник», или же — Иван Георгиевич. Со всеми вами я потом познакомлюсь отдельно, с каждым проведу подробную индивидуальную беседу. Первым делом прошу сдать свои опознавательные знаки и личное оружие товарищу Николаеву, — вежливо кивнул в сторону одного из капитанов.

Ник собрал у своих соратников значки и пистолеты, передал всё Николаеву, козырнул зачем-то.

— Не надо огорчаться, товарищи! — тут же заверил Бессонов, заметив на некоторых лицах грустные улыбки. — Группа «Азимут» не расформировывается, а просто переводится в режим мирного времени — на время вашего обучения. Да, товарищи, на Чукотке вы себя показали просто молодцами! Но для выполнения других серьёзных заданий, которые, безусловно, будут поставлены перед вами партией, необходимо значительно подучиться. Поверьте мне, дорогие мои, действительно — необходимо! Так что настраивайтесь на то, что весь предстоящий год вам придётся провести в учебных аудиториях. Лишние знания ещё никому никогда не вредили, а при нашей с вами профессии — и подавно. Правильно я говорю?

— Так точно, товарищ полковник, правильно! — за всех ответил Ник.

Сентябрьское солнышко припекало ещё вполне по-летнему, поэтому Бессонов расстегнул несколько пуговиц на своём плаще, продемонстрировав окружающим новый тёмно-синий китель, украшенный несколькими орденами.

— Теперь перейдём к приятной процедуре. Послезавтра вы все приглашены в Смольный, где сам товарищ Фриновский Михаил Петрович, нарком Военно-морского флота СССР, командарм первого ранга, вручит вам новые погоны и заслуженные награды. А сейчас вас проводят к месту вашего постоянного расквартирования, помогут в обустройстве быта. Я же вынужден попрощаться с вами, вылетаю по срочным делам службы в Новгород. До скорых встреч!

Попрощавшись с Маврикием Слепцовым и другими полярными лётчиками, все дружно залезли в подошедший приземистый автобус, свалили рюкзаки и чемоданы на пол, расселись по местам.

— Трогай, не спи! — скомандовал водителю второй капитан, по фамилии Науменко. — На Крестовский остров, к пятому объекту!

По старому Лазаревскому мосту въехали на Крестовский остров. Ник с интересом рассматривал окрестности и панорамы.

Последний раз он был здесь в 2001 году, и с тех пор, как это ни странно звучит, здесь мало что изменилось: тогда симпатичные старинные особнячки прятались за высокими заборами, и сейчас, похоже, крыши тех же самых домиков выглядывали из-за заборов солидных…

Автобус подъехал к симпатичному серо-голубому двухэтажному коттеджу с бело-розовыми мраморными колоннами. Домик располагался за кованным старинным забором, около изящной калитки дисциплинированно замер вооружённый часовой.

— Вылезайте, товарищи, приехали! — пригласил Науменко. — Вот здесь и будете проживать. Бытовые условия вполне нормальные: почти всегда есть холодная вода, но зимой придётся печки и камин топить дровами, а для получения горячей воды предусмотрен дровяной водогрей. Вот, разберите ваши пропуска и старайтесь их не терять, иначе часовой не пропустит. Пойдёмте, товарищи, всё подробно покажу…

Продемонстрировав строгому часовому латунные жетоны с выгравированной на них цифрой пять, «азимутовцы» прошли через калитку, у входа в дом остановились, ожидая, пока Науменко с помощью массивного бронзового ключа отомкнёт дверной замок.

Ник испытывал странное ощущение, словно бывал уже здесь когда-то: и забор этот, высокохудожественной ковки, ему определённо был знаком, и эти бело-розовые мраморные колонны он уже видел…

В замке что-то громко щёлкнуло, Никоненко потянул за старую медную ручку, покрытую сине-зелёной патиной, дверь, издав негромкий благородный скрип, открылась. И этот звук был Нику знаком! Вот же дежавю противное, как привязалось!

Чувствовалось, что в доме долгое время никто не жил: по углам застыла узорчатая паутина, толстый слой пыли покрывал паркет розового дерева и оконные стёкла, в воздухе чувствовалась выдержанная многолетняя затхлость.

Но казалось, что эти мелочи заметил только Ник, остальные члены славного «Азимута» застыли на пороге прихожей в немом изумлении.

Где-то через минуту первым опомнился Сизый:

— Мамочка моя, дочь мрака тюремного! Ну, и ни фига себе! Это же просто хоромины графские, в натуре полной!

Увиденное впечатляло: большой зал площадью около ста двадцати квадратных метров, стены которого были обшиты тёмно-фиолетовыми панелями морёного дуба, посередине зала размещался овальный обеденный стол в окружении дюжины элегантных стульев. Ещё в наличии имелись четыре длинных стрельчатых окна, две массивные двери, расположенные в противоположных торцах зала, и широкая лестница с резными перилами, ведущая на второй этаж. Кроме того, у стены, противоположной к входной дери, располагался огромный камин, выложенный из тёмно-зелёного дикого камня.