Луи Буссенар - Французы на Северном полюсе Страница 2

— Действительно, — добавил Прегель, — отвага и бескорыстие французских исследователей, сильно стесненных в средствах, как вы, сэр Артур, справедливо заметили, достойны похвалы. Я ничуть не хочу умалить их выдающиеся способности и отвагу, но мне кажется, что французы таят злобу на нас — немцев.

— Но ведь Германия воевала против Франции, — вступил в разговор Серяков, — дуэль между нациями что дуэль между джентльменами.

— Что же может быть благороднее? — спросил Прегель.

— Да, но что вы скажете о джентльмене, который, одержав победу, станет требовать выкуп с побежденного противника и украдет у него часы или бумажник? Вы, я, сэр Артур, де Амбрие, да любой порядочный человек наконец, сказали бы, что это… Эх, черт, я не знаю достаточно сильного немецкого эквивалента, чтобы выразить мои чувства, и передать, как вела себя Германия по отношению к Франции. Ведь Эльзас и Лотарингия стоят слишком дорого.

— Серяков!

— А, дорогой коллега, опять вы выкрикиваете мою фамилию, причем довольно странным образом. Мне это напоминает чиханье кошки, у которой кость застряла в горле. Если то, что я говорю, вам неприятно, скажите мне об этом.

Очень бледный, но сдержанный и спокойный, Прегель приготовился дать отпор.

Сэр Артур Лесли, как истинный англичанин — великий любитель спортивных состязаний, сразу почуял интересный поединок и не собирался прилагать ни малейших усилий, чтобы предотвратить назревающую ссору. К тому же достойный джентльмен был немного пьян и вид гостей, нападавших друг на друга, развеселил его. Верный политике своей страны, всегда заставлявший драться других, на выгоду или в удовольствие себе, он был уверен, что в спор вмешается француз. Так и случилось.

— Господа, — сказал де Амбрие, медленно выпрямляясь во весь свой гигантский рост, — позвольте мне примирить вас и взять на себя ответственность за то, что здесь происходит, поскольку я нечаянно явился причиной этого спора.

Прегель и Серяков запротестовали и хотели прервать его.

— Прошу, господа, выслушать меня. Вы скажете свое мнение потом и поступите так, как подскажет здравый смысл. Если Франция достаточно богата, чтобы заплатить за свою славу, она не менее богата, чтобы заплатить за поражение. Без единого упрека она уплатила миллиардные долги, и горестные дни поражения остались бы лишь в воспоминаниях, если бы у нее не отняли Эльзас и Лотарингию.

Вы, англичане, и вы, русские, разве затаили злобу на Францию за ее победы, и разве она ненавидит вас за свои поражения? Ничего подобного! А вот немцы не перестают удивляться, как это после того, как они принесли Франции столько страданий и отняли принадлежащие ей земли, она еще помнит о своем горе и не хочет простить их. Видя этот безжалостно содранный лоскут кожи, эту постоянно кровоточащую рану, вы, немцы, говорите себе: «Это неслыханно! Нас не любят во Франции, там все время думают о реванше».

Поставьте себя на мое место, господин Прегель, и скажите мне, что бы вы подумали о нас, если бы вы с радостным сердцем приняли позорные условия, навязанные вашими полномочными представителями. Не просите же нашей дружбы, потому что эта дружба будет абсурдной. Не просите нас забыть о поражении, ведь это было бы кощунством.

Теперь вы понимаете, что прежде чем думать об излишествах, мы должны позаботиться о самом необходимом. Излишества для нас — это слава, принесенная рискованными экспедициями, от которых мы теперь вынуждены отказаться, к великому сожалению вашего соотечественника герра Эбериана, а необходимое — это забота о нашей безопасности.

Во времена Тройственного союза, когда, следуя древнему изречению «Хочешь мира — готовься к войне», Европа превратилась в разрозненный военный лагерь, национальная безопасность требует всех наших сил. Мы останемся у себя, господа. Наш Северный полюс — это Эльзас и Лотарингия.

— Браво! — с энтузиазмом подхватил Серяков. — Браво, мой храбрый француз!

— Дорогой де Амбрие, — сказал в свою очередь сэр Лэсли, — вы говорили как истинный джентльмен и патриот. Поверьте в мою искреннюю симпатию и глубокое уважение.

Прегель, не найдя что ответить, вежливо поклонился.

— Однако, — продолжил де Амбрие, — то, чего не может сделать наше правительство, занятое государственными интересами, мог бы попытаться сделать какой-нибудь гражданин, имеющий средства. Господин Прегель, не хотите ли принять вызов?

— Что ж, господин де Амбрие, я принимаю ваш вызов, но с одним непременным условием: он не должен восстанавливать друг против друга наши правительства.

— Безусловно! Я хочу снарядить на свои средства корабль и отправиться к Северному полюсу. Предлагаю сделать вам то же и назначаю встречу среди полярных льдов. Вместо того чтобы подобно членам Национальной галереи заниматься географией, прогуливаясь в кабинете, мы отправимся в дальние края навстречу неизвестности и будем на равных соперничать друг с другом, во славу наших великих держав. Итак, вы готовы?

— Готов! — вскричал Прегель. — Назначайте место. Кто явится первым, тот и победит! Когда рассчитываете отправиться в путь?

— Раз вы приняли мое предложение, удаляюсь сейчас же, чтобы заняться приготовлениями. До свидания!..

— До свидания!..

Серяков тоже взялся за шляпу.

— Едем!.. — сказал он, протягивая руку друзьям.

— А вы куда? — удивился де Амбрие.

— С вами! Разве русские не родня французам?

— Простите, — пожимая юноше руку, возразил де Амбрие, — но в экспедиции должны участвовать только французы.

— Пожалуй, вы правы, — после минутного молчания ответил Серяков.

— Этот господин далеко пойдет, — сказал сэр Лэсли, как только за французом затворилась дверь.

— Он пойдет далеко, но не один, — ответил Прегель, поспешно прощаясь.

ГЛАВА 2

Перед отплытием. — Капитан де Амбрие. — За родину! — Храбрец. — Потомок галлов. — Постройка «Галлии». — Снаряжение корабля. — Сборный, но безукоризненный экипаж. — Все французы. — Торжественный момент. — Отъезд.

«Гавр, 1 мая 1887 г.

Дорогие батюшка и матушка!

Спешу уведомить вас, что нынче мы отплываем. Вы и представить себе не можете, как доволен я своим новым местом. Владелец, нашего судна, богач, отправляется на Северный полюс — край, почти неизвестный не только матросам, но и адмиралам. Но вы не волнуйтесь, мы собираемся делать открытия. Я нанялся на три года. В первый год буду получать восемьдесят франков в месяц, во второй — сто, в третий — сто двадцать. Сумма, что и говорить, кругленькая! Но это еще не все. Как только корабль перейдет за Полярный круг[8], к жалованью обещана десятипроцентная надбавка. Вам, батюшка, как старому моряку, видимо, известно, что такое Полярный круг. Нам объяснили, что это такая линия, отделяющая ледовитые страны, впрочем, я ничего не понял, кроме того, что буду получать больше, как только ее пересечем.