Густав Эмар - Ранчо у моста Лиан Страница 2

Расстояние между двумя этими городами не превышает 18 или 20 миль, но наибольшая часть пути пролегает через остатки громадных девственных лесов, о которых мы уже говорили. Отдельные лесные красавцы, выступая вперед, стараются запустить свои корни в самые пески океанского прибрежья.

И вот, приблизительно на половине пути между Тепиком и Сан-Блазом, по правую сторону, если ехать из Тепика, находится, или же находилась лет тридцать пять тому назад, большая группа скал, а на вершине самой высокой скалы возвышался громадный чугунный крест, осененный двумя гигантскими латаниями, под тенью которых мог приютится и отдохнуть усталый путник.

У самого подножья креста, последнего памятника испанского владычества в этой стране, начиналась узенькая и почти незаметная тропинка, которая потом, впрочем, расширялась, так что по ней могли проехать два всадника рядом, и уходила вглубь темной чащи леса, в самые заповедные тайники зеленого шатра.

Делая бесчисленные повороты и извиваясь во все стороны в продолжении более часа пути, постепенно суживаясь до того, что превращалась прямо в звериную тропу, дорога эта, наконец, разветвлялась. Одна тропа уходила в вглубь леса и под конец совершенно терялась в непроходимой чаще, тогда как другая ветвь вела к широкой, светлой реке, через которую был настлан мост на перекинутых с одного берега на другой деревьях, засыпанных слоем сбитой земли и листвы.

По ту сторону реки, саженях в десяти от моста, среди леса, открывалась неожиданно, большая и широкая полянка, на которой в живописном беспорядке было разбросано до тридцати хижин, построенных из древесных ветвей, переплетенных между собою, и смазанных жидкой глиной, смешанной с рубленной соломой, и выбеленных известью, под кровлями из досок, крытых густым слоем листвы.

В центе этого живописного пуэбло виднелось строение лучшей постройки и более внушительных размеров, чем все остальные, с маленькой колокольней и двухстворчатой входною дверью, обе половинки которой были украшены изображением креста. То была церковь пуэбло, трогательная в своей простоте и скромности среди окружающей ее величественной природы.

Деревенька или селение это, название которого не известно даже самим мексиканцам, именуется pueblecito de Palo-Mulatos, т. е. поселок Пало-Мулатос. Во время описываемых событий, в поселке насчитывалось до 350 жителей, все охотников или контрабандистов.

В эпоху испанского владычества торговля с чужеземными странами была запрещена под страхом ужасных наказаний, и контрабанда процветала тогда более чем когда-либо, принося громадные доходы тем людям, которые решались заниматься этим делом. Особенно развилась контрабанда на Тихоокеанском побережье в продолжении тех одиннадцати лет, пока продолжалась война за независимость.

Смелые, неустрашимые крейсеры, французские и английские, подвозили к Сан-Блазу: а не редко ввозили даже в самый Сан-Блаз в весьма большом количестве оружие и снаряды, в которых так нуждались инсургенты. Отсюда все это доставлялось во все провинции Мексики невидимым путем через местных контрабандистов.

Вследствие этого, жители Пало-Мулатос были богаты и от души желали продолжения войны, в которой до того времени не один из них даже не помышлял принять деятельного участия, хотя мексиканцы уже более четырех лет дрались с испанцами за свою независимость.

Какое им было дело, этим жителям девственных лесов, до кровавой вражды мексиканцев к испанцам? Им эта независимость не могла дать решительно ничего, они и так были всегда свободны и вполне независимы в глуши своих лесов.

Пало-Мулатос, не имея средств содержать за свой счет священника, который бы постоянно жил в их селенье, только в воскресные и праздничные дни могли присутствовать при богослужении в своей церкви, куда приезжал каждый раз священник из какого-нибудь ближайшего города.

Другие соседние села и деревни, не имевшие даже церкви, собирались в воскресные и праздничные дни слушать обедню и проповедь священника сюда же, в Пало-Мулатос, где затем проводили остальную часть дня в разного рода увеселениях, а вечером каждый садился на своего коня и возвращался домой, увозя с собою все, закупленное на базаре, с незапамятных времен шумевшем на «пласа майор», т. е. главной или большой площади Пало-Мулатос, по воскресеньям. В эти дни население деревеньки достигало до двух тысяч душ, считая женщин, и детей. Отъезжающие отправлялись кто по одиночке, кто маленькими группами, мирно обсуждая вопросы дня или сообщая друг другу услышанные новости.

В американских лесах встречается множество ядовитых растений, как например, palo-mulato, род Манканица (антильское дерево, весьма ядовитое) и yedra, род лиан; кроме того еще много других. Из сока пало-мулато добывают страшный яд, так называемое «древесное молоко»; действие его смертельно. Именно пало-мулато встречается повсюду около этой деревни, о которой мы говорили, отчего она и получила свое выразительное название.

На расстоянии каких-нибудь трех ружейных выстрелов от Пало-Мулатос, на самом берегу реки, в чрезвычайно живописной местности стоит ранчо, отлично выстроенное из древесных стволов на прочном каменном фундаменте, поднятом на значительную высоту над уровнем почвы. К входной двери этого ранчо вели шесть каменных ступеней, грубо отесанных и прочно соединенных между собой. К дому был пристроен большой сарай, служивший одновременно и клетью для зимних припасов, и амбаром для зерна и фуража, а также и кухней. За домом виднелась конюшня на 7 или 8 лошадей.

Тут же был с большим вкусом разбитый обширный сад, с прекрасными цветниками, часть которого была отведена под огород, что было весьма необыкновенным явлением в стране, где никто решительно не хочет возделывать землю.

Внутренний вид этого ранчо представлял собой пять или шесть просторных комнат, разделенных одна от другой легкими перегородками, и обставленных простой и грубой мебелью, но отличавшихся чрезвычайной чистотой, приятно поражавшей всякого, кто туда входил. Владелец ранчо слыл богатым человеком, да и на самом деле он был сравнительно богат.

Шагах в ста от ранчо гигантская латания, поваленная грозой, упала поперек реки и, повиснув на крепких лианах, оплетавших ее, осталась висеть на высоте приблизительно двух футов над водою, образовав природный висячий мост.

С течением времени лианы все разрастались, другие прицеплялись и сплетались с ними, и соткался непроницаемый покров, легкий и прозрачный, как тончайшее кружево. Гигантский ствол покачивало ветром из стороны в сторону на этих лианах, но он был настолько же прочен, как и самые прочные современные мосты. Через этот естественный висячий мост постоянно переправлялись пешие и даже конные, пробираясь между двумя причудливыми зелеными стенами, сходившимися в верху красивым сводом. Великолепное зрелище представляла собою фантастическая висячая галерея.