Янка Мавр - В стране райской птицы. Амок. Страница 20

— Боже! — простонал Саку. — Где твоя любовь? Где твоя правда?

— Поджечь хижины! — приказал Скотт, и через минуту вся деревня была в огне. Хижины, построенные из ветвей, горели легко, весело, словно играючи.

Между тем папуасы отошли за деревья и оттуда стали пускать в белых свои стрелы. Одна стрела даже попала в Скотта, но она была уже на излете и только запуталась в одежде.

— Вперед! — скомандовал Скотт, и отряд двинулся дальше.

Черные отступали от дерева к дереву и все время отстреливались. Теперь уже смешались и Мукку и Какаду и вместе защищались от общего врага.

Так они подошли к тому месту, где на деревьях были устроены хижины и где укрывались женщины и дети. Папуасы были уверены, что тут они в полной безопасности. Такие случаи уже бывали, и они не раз имели возможность убедиться, что эти крепости на деревьях неприступны. Если иной раз хитрый враг пробовал рубить дерево, тогда в дело шли камни и стрелы, которые, как дождь, сыпались на головы врагам.

Кто успел, те присоединились к женщинам, а остальные побежали дальше.

На головы белым посыпались камни и стрелы, и один из сипаев был довольно тяжело ранен.

— А, вот они как! — крикнул Скотт. — Взорвать дерево!

В это время рядом с ним снова очутился Саку.

— Ради Христа! — слезно просил он. — Остановитесь: там невинные женщины и дети!

— Не лезь! — прикрикнул на него Скотт. — Кара должна свершиться, чтобы все они помнили, что покушение на белого даром не пройдет.

Но Саку не отставал. Он опустился на колени, цеплялся за одежду Скотта и бормотал что-то про бога и его заповеди.

— Избавьте меня от этого сумасшедшего! — крикнул Скотт сипаю.

Тот взял Саку за плечи и оттащил его в сторону.

Раздался взрыв… Первый взрыв бомбы в этом краю. Папуасы слышали «гром» в руках у белых, но такого они и представить себе не могли. Дикий, нечеловеческий крик, вырвавшись из сотен грудей, прокатился по лесу. Дерево затрещало, потом начало клониться, и с него посыпались дети, мужчины, женщины, среди которых Саку узнал свою мать…

Потом сипаи перешли к другому дереву…

Спустя несколько минут все было кончено. В лесу стало тихо, только кое-где стонали раненые.

Скотт молча огляделся. Даже самому ему было немного не по себе. Он понимал, что сделал дурное дело.

Однако ничего не попишешь: долг перед родиной выше всего. Англичан на острове очень мало, и если эти дикари не будут бояться одного духа белых, то хлопот не оберешься. О нет! Конечно, у Скотта даже нет в душе злобы против этих несчастных существ: он просто исполнил свой долг, как всякий судья.

— Ну, теперь-то уж не только они, но и все в округе будут знать, как нападать на нас! — удовлетворенно сказал Кандараки.

— Да еще пусть будут благодарны, что мы им тут запасли много человечины. Хоть голодать не придется, — добавил Брук.

Саку сидел на земле и, казалось, ничего не видел перед собой.

Когда белые прошли мимо, он словно очнулся, встал, выпрямился и, потрясая кулаком, крикнул им вслед:

— Проклятие вам, звери! Проклятие, лжецы! — и отшвырнул далеко в сторону библию, с которой никогда прежде не разлучался.

Скотт только передернул плечами и сказал:

— Вот безумный! Верно говорят: пошли дурака богу молиться, так он и лоб расшибет.

VI

Снова лошадь! — Путешествие пешком. — Неудавшееся нападение папуасов. — Катастрофа. — Один!

По дороге назад экспедиция устроила облаву на свиней, которые разбежались во время пожара, и вернулась к катеру со славой и добычей.

На катере все было спокойно, только снова видели ту самую таинственную лошадь, которая на этот раз была совсем близко, и однажды даже слышали выстрел.

— Может, это мы стреляли? — сказал Скотт.

— Нет, — ответил Гуд. — Это было совсем с другой стороны, и всего один выстрел.

— А кто же сидел на лошади?

— Как следует разглядеть не удалось, но заметили, что черный, — ответил Гуд.

— Этого еще не хватало! — воскликнул Брук. — Этак мы скоро встретим какого-нибудь Мапу на автомашине.

Как бы то ни было, а этот таинственный всадник начинал уже беспокоить путешественников. Будь это свой человек, он бы не стал прятаться, а сам подъехал к ним.

Может, он не знает про них? Может, случайно попадается на пути?

Нет, и это не походило на правду: трескотня мотора, стрельба, да и вообще все их путешествие не могло остаться незамеченным на этих пустынных просторах, где до сих пор еще не ступала нога европейца. Тем более что этот всадник, как видно, сопровождает их уже много дней.

Значит, он сам таится от них и, наверно, следит за ними. А если так, то добра от него не жди.

И, наконец, кто он или они — ведь один раз видели двоих на одной лошади? Словом, дело такое, что никакого объяснения не придумаешь.

Во всяком случае, ясно одно: нужно удвоить бдительность.

Между тем местность заметно изменилась. Пошли холмы, а на горизонте показались уже довольно высокие горы. Течение стало таким стремительным, что катер двигался не быстрее пешехода. Кроме того, река все время забирала направо, на север, а нашим путешественникам нужно было идти прямо, на запад.

— Как ты считаешь, сколько километров пришлось бы отсюда идти пешком? — спросили у Чунг Ли.

— Не больше сотни, — ответил он. — Я уже узнаю местность. Отсюда лучше всего было бы пойти пешком.

Нужно было подготовиться к пешему походу. Прежде всего предстояло найти удобное место, чтобы оставить катер.

Они считали, что отсутствие их продлится дней десять. На эти несколько дней нужно было уберечь катер и людей, которые останутся на нем, от всяких неожиданностей.

Это была задача не из легких. Река узкая, течение стремительное, а тут еще берега крутые и высокие. Если стоять у такого берега, тебя сверху забросают камнями и ты ничего не сможешь сделать.

Кандараки даже внес предложение вернуться назад, к тому острову, где они недавно ночевали, или вообще стать на якоре где-нибудь посреди большого и тихого плеса. Там хоть можно будет вовремя заметить опасность, а тут катер окажется как во рву — ничего вокруг не увидишь.

С таким предложением как будто нельзя было не согласиться, но это означало, что назад придется идти лишних сто — сто пятьдесят километров, а это связано с риском. Разумнее уж стоять на месте и обороняться. Особенно если принять во внимание, что на катере останется пулемет.

— Лучше оставить лишних одного-двух человек, чем идти лишних сто километров, — решил Скотт. — Не может быть, чтобы тут не нашлось места с более низкими берегами.