Ева Ночь - Вверх тормашками в наоборот Страница 20

  - А если не получат тысячу лет, сто пятьдесят тысяч лет?

  Он наконец-то улыбнулся.

  - Получат. Животное ли засмотрится в озёрную гладь, девица ли залюбуется собою, начищая поднос...

  - Чёрт... Скоро их тут будет тысячи. Я люблю смотреть в зеркала.

  - Чтобы сожрать тебя, хватит одного. Но какое-то время они поостерегутся появляться. А ты за это время научишься смотреть и видеть себя в глазах других людей.

  - Это потому что ты убил одного из них?

  - Да.

  - Ты будешь учить меня правильно смотреть в глаза?

  Он отвёл взгляд.

  - Попрошу Милу или Иранну. Они лучше объяснят, чем я.

  - Мне показалось или ты струсил?

  - Тебе показалось.

  С этими словами он вышел из комнаты, а я пулей вылетела вслед: мне совершенно не улыбалось оставаться в этом разгромном бардаке одной.

  - Если я попрошу другую комнату - это слишком большая наглость с моей стороны?

  - Не слишком.

  Он улыбался, я видела! А затем спрятал улыбку, повернулся ко мне и спросил:

  - Как думаешь, пообедать нам удастся спокойно?

  Он стоял ко мне изуродованной стороной. Черт, я опять испугалась, отвела взгляд и лишь неопределенно пожала плечами:

  - Не уверена, но есть хочется зверски, поэтому попытаться стоит.

  Глава 15

  За обедом тоже не соскучишься. Геллан

  После случая в конюшне - он знал - станет немного по-другому. После таких накатов обострённых чувств он начинал чувствовать людей глубже, на расстоянии. Не сразу, постепенно, но по нарастающей. Так тихий звук превращается в громкие аккорды. Вначале разрозненные, резкие, терзающие слух. А затем, потолкавшись друг об друга, ноты находили нужные места, соединялись и превращались в мелодию, красивую музыку.

  Он не был уверен, что хочет этого, но уже ничего не мог изменить. Она была забавная, живая, настоящая - девочка, упавшая с неба. По-детски непосредственная, но уже умеющая думать своей головой. Она выплескивалась в словах и чувствах. Говорила, что думала, поступала так, как считала нужным. Не пряталась в скорлупе. Спрашивать, восторгаться, огорчаться для неё было как дышать.

  Она страшилась его уродства, отводила глаза, но в то же время не отскакивала брезгливо, не презирала и не избегала. Её не пугали мохнатки, и она не жаждала крови виновного.

  Она тормошила его, заставляя открываться. В бою, будь она коварнее и злее, жестче и хладнокровнее, заставляла бы противника ошибаться - и разила бы точно в цель. Но она не воин, слава диким богам. Точнее, не воин с оружием в руках. В ней - другое начало.

  Когда она влетела в комнату, он увидел её другой. Совсем другой и... по-иному. Лишившись мальчишечьих одежд и девчоночьей косы, словно перешагнула грань: вышла из одного мира и появилась в другом.

  Мягкие волосы падают вниз, как горный ветер. Пахнут душисто, едва прикрывают ещё по-детски пухлые щёки, делая лицо старше, четче, скульптурнее. Глаза кажутся больше, ресницы - пушистее. Мягкое платье чертит линии фигуры. Шея, тонкие ключицы, маленькие холмики грудей... Ещё не девушка, но уже и не ребёнок. Ещё не цветок, но уже и не бутон с плотно сжатыми от незрелости лепестками.

  Он катился куда-то вниз, понимая, что поднимается вверх. Не хотел отводить взгляд. Не хотел уходить из замершего звука, от которого странно сжималось сердце... Никогда. Никогда он не чувствовал себя так. По-настоящему. Брёл по пустыне среди песка и камней и вдруг - распахнутая дверь, где буйно-красочно, радостно и светло.

  Через миг всё кончилось, но он знал: дверь существует. Всё остальное уже не имело значения: дверь означала выход, какой бы тёмной ни была ночь, каким бы опасным или запутанным ни казался путь.

  С ухайлой он справился быстро: она не была особо голодной или ослабленной, как раз в меру. Это черкнуло где-то по краю сознания, оставив зарубку: твари не появлялись давно, особенно здесь, в долине. Да и отражатель был слабоват для особи такого размера, но об этом можно подумать и позже.

  Надо подыскать новую комнату для Дары и пообедать. И пора бы уже Миле вернуться в замок. Что-то сегодня девчонка задержалась на уроке муйбы.

  Они пошли в соседний коридор.

  - Выбирай. Здесь комната Милы, кстати.

  - Ну, вот я рядом, можно? - живо так, без капризов. Но на пороге задержалась, глаза прикрыла.

  Он улыбнулся: сейчас комната станет не такой, как в прошлый раз. Та, кремовая, парадная, как праздничный торт, совсем ей не подходила.

  Так и есть: ярче, суматошнее, не такая идеально правильная. Наверное, почти как дома.

  Он остановился на пороге.

  - Не уходи, - Дара скакала на одной ноге, пытаясь поскорее заплести косу. Она боялась. Не сильно, но пока не хотела отпускать телохранителя.

  - Ну вот как можно не смотреть на себя, ерунда какая, - бормотала она. - И так как пугало в этом балахоне, так еще и на башке не понятно что.

  Он вздохнул. Подошел и легко прикоснулся к плечам. Она посмотрела на него с помесью удивления и досады.

  - Остановись, не спеши, не бегай.

  - Ты как мой папа, - огрызнулась девчонка, всё ещё судорожно цепляясь за полувлажные волосы. - Тот тоже - только команды раздавать налево-направо. Солдафоны хреновы.

  Он не стал спорить, но губы на месте удержать было не легко: пытались растянуться в улыбке. Он мягко взял Дару за кисти, оторвал пальцы от волос. Поправил выбившуюся прядь.

  - Её уже нет, Дара. И я буду с тобой рядом, пока ты не успокоишься. А теперь смотри мне в глаза.

  Она забавно повела бровями, вытаращилась и состроила рожицу, втянув вовнутрь щёки, отчего рот стал похож на нос мерцателя.

  - Уже лучше, - он хохотнул, - но так ты ничего не увидишь.

  Она старательно смотрела ему в глаза. Голубые, до синевы, с мягкими тёмными ресницами-опахалами.

  - Не так, - терпеливо сказал он, стараясь отмахнуться от ее мыслеобразов. - Смотри не на радужку, не на разрез моих глаз, не на цвет и густоту ресниц.

  Она дёрнулась из его ладоней. Он всё ещё держал её за плечи.

  - Ты мысли читаешь, да? Тебе не стыдно?

  - Я смотрю в твои глаза - и трудно не уловить, куда ты смотришь и что видишь. - Он улыбнулся и покрепче сжал пальцы на предплечьях.

  - Смотри вглубь, туда, где зрачок. Не лови отражение - оно придёт само, постепенно. Но не снаружи, а изнутри.

  Она сердито посмотрела ему в глаза, ещё недовольно посапывая. Смотрела невидяще, даже не пытаясь попасть, но это помогло больше, чем старание. Через несколько секунд её отпустило, по инерции она продолжала смотреть куда-то в пространство, а затем мягко упала, куда надо. В цель. Нет, из неё вышел бы отличный стрелок.

  Дара моргнула. Удивленно. Вынырнула, чтобы одними глазами спросить: так ли? что это было?..