А Парамонова - Пробуждение: магическая печать (СИ) Страница 20

Все изменилось, когда накануне рокового дня ему приснился сон, завершающий череду странных грез последнего месяца проведенного с родителями. Во всех этих снах он видел «Пятый луч». Макс никогда не слышал об академии, но во сне он видел свою жизнь в ней. Он видел своих друзей и собрания с ними в чудо-доме на дереве, и чаще всего Эмму. Он видел стычки с двумя заносчивыми братьями. Он видел все это отрывками, никогда не было цельной картины. А еще, он часто видел звезды. Эти звезды — их всегда было восемь, выгравированные на шероховатой каменой поверхности ровным кругом, имели по восемь лучей каждая. Внутри круга были два одинаковых квадрата, расположенные так, что каждый угол первого пересекал стенку второго, указывая на одну из звезд. А внутри самих квадратов, в самом центре орнамента, находился неизвестный ему символ.

Все это было очень странно, однако парень объяснял невероятно живые сны особенностью своего воображения. Момент «Х», который стал отрывной точкой для перестройки его мировоззрения, наступил спустя несколько часов после аварии, когда он, находясь в больнице, вспомнил сон, от которого проснулся той ночью в холодном поту. В нем Максим видел, как погибают в огне его родители.

Осознание того факта, что ему приснился вещий сон, своего рода видение будущего, пробудило в нем интерес к мистике и психологии. Это увлечение помогало ему справляться с потерей. Поступив в колледж и познакомившись со своим будущим деканом, а тогда профессором истории и психологии — Дмитрием Андреевичем Пороховым, он нашел в нем интересного собеседника. Очень часто они оставались после занятий и говорили. Иногда Макс брал Ала и шел в гости к своему наставнику. Они пили чай, и профессор советовал ему ознакомиться то с одними, то с другими работами, которые приводили парня в восторг. Он как губка впитывал всю информацию и требовал еще.

Но более всего поражало Макса в его преподавателе то, что, будучи человеком, хорошо разбирающимся во многих областях науки, он был так же и тем, кто любил повторять, что в мире есть место и для науки и для чуда. И Макс поверил. С тех пор, он стал придерживаться этого среднего между предложенными Эйнштейном, подходов к восприятию всего происходящего в жизни. Поэтому, когда, после произнесенного им недавно желания добиться нахождения брата с ним в поместье, и увидев бегущего к нему Алека, он подивился лишь скорости его исполнения.

— Мистер Сваровский, — начал Соболев, встав из-за ректорского стола, он подошел к братьям.

Макс гладил по волосам, вцепившегося в его ноги, счастливо улыбающегося Ала. Это было так мило, и мужчина тоже не смог сдержать улыбки. Но, все же, помня о сути ситуации, спросил:

— Я должен быть в курсе: вы знали, что ваш брат на территории поместья?

— Нет.

— Вы знали, что мальчик собирается сбежать к вам?

Макс не знал, что ответить. Он прекрасно помнил, что Алек обещал сбежать за ним, если Макс не заберет его с собой. Но думал ли он, что маленький, пятилетний мальчик сможет совершить два перелета не замеченным? Нет, он этого не предполагал.

— Нет, — ответил он. — Я вообще не понимаю, как ему хватило сил и смелости совершить это.

Ректор посмотрел на декана его факультета и кивком предложил ему слово. Но мальчик перебил его.

— Я следил за дядей Димой, — смело признался он глядя на Соболева. — Он не видел меня, а я всех обманул. Я сказал в аэропорту, что мой билет у папы и показал на дядю, который ушел в коридор на самолет. Было много народа, и тетя с больной головой меня пропустила.

— Человеческий фактор, — обреченно выдохнул декан социально-психологического факультета.

— Хорошо, — сказал ректор, — допустим, что эта безобразная халатность имела место в Санкт-Петербурге, но каким образом она повторилась в Мюнхене? Как ты попал на второй самолет, Алек?

Мальчик стоял и молчал. Он словно раздумывал, стоит ли рассказывать то, о чем его попросили.

— Ну же, Ал, — мягко попросил Макс, — ты должен это рассказать.

— Мне помогли спрятаться, — нерешительно проговорил мальчик и опустил глаза.

— Кто? — спросили сразу три голоса.

— А вы её не накажете? — жалобно спросил он, глядя в глаза Соболеву.

— Я обещаю, что буду с ней мягче. Расскажи, кто помог тебе.

— Кари, — ответил мальчик.

— Кари? — удивленно переспросили Макс и Сэм.

— Но как? — поинтересовался Сэм. — Как Карина помогла тебе пробраться в салон?

— А я не был в салоне, — просто сказал он. — Я летел в чемодане.

— Что??? — вскричали мужчины.

Ал еще крепче вцепился в брата.

— Подожди, — пытался понять Сэм. — Как в чемодане? В каком чемодане?

Он хотел было продолжить вопросы, но тут вдруг его осенило:

— Так вот куда делись книги.

— Какие еще книги? — не понял Макс.

— Я все понял, — ответил Сэм. — Они познакомились в зале ожидания и, видимо, пока Джесс куда-нибудь отлучалась, а Эмма как всегда была в себе, эти двое выпотрошили чемодан, а место книг занял твой брат.

Шесть пар глаз устремились к мальчику, и тот кивнул.

— А дырку в чемодане, чем проковыряли? — поинтересовался Сэм.

Мальчик полез в карман и вытащил небольшой складной нож.

— Где ты это взял, Алек? — возмутился Макс, забирая оружие.

— Стащил в аэропорту, — виновато ответил он. — Я больше не буду, Макс, обещаю!

На глазах мальчика появились слезы и сильнее, почти до боли сжав ноги брата, он разревелся.

— Я хотел быть с тобой! Я не хочу жить в приюте один. Я никуда не поеду!

Пока Макс успокаивал его, Соболев, Вайдман и Порохов о чем то совещались.

— Макс, — позвал Сэм. — Давай я отведу Ала обратно в дом к Джессике. А тебе еще нужно решить кое-какие вопросы. Приходи потом прямо туда.

Услышав, что он пойдет к Кари, Ал радостно закивал и позволил Сэму увести себя.

Когда дверь закрылась, Ректор объявил Максу, что звонил в Россию. Он узнал, что мальчик объявлен в розыск.

— Максим, ты же понимаешь, что ему придется вернуться? — спросил он, глядя на погрустневшего парня. — Я не могу позволить ему остаться, и ты сам знаешь почему. Мы уже не раз говорили на эту тему.

— Я знаю, — коротко ответил он.

— До следующей субботы мы не сможем отправить его домой. Поэтому отнесись к этой неделе, как к возможности видеть брата, а не как к времени до его отъезда. Постарайся успокоить его и убедить, что он не может быть здесь без опекуна, что там ему будет лучше.

Макс выслушал все спокойно и внимательно. Когда его отпустили, он остановился у двери и сказал:

— Я объясню Алу, что ему нельзя быть здесь, — пообещал он, — но я не буду врать брату, что там ему будет лучше!