Жозеф Кессель - Всадники Страница 20

Урос смотрел на безжизненную землю с другой стороны дороги, которая горела сейчас под светом солнца, окрашенная в яркие цвета желтой охры и коричневой глины.

Там, далеко, у самого горизонта, над застывшими волнами гор простиралось синее, ясное небо. Мокки заметил, как напряглись плечи Уроса и руки, сжимающие поводья коня.

Джехол начал медленно и осторожно спускаться по склону вниз. Когда они очутились у подножия, Урос громко крикнул и направил коня прямо в середину этой тесной, беспорядочной, двигающейся в одну сторону, толпы.

В первую секунду оба наездника думали только об одном: как бы их не переехали.

Но очень быстро они успокоились. Пыль здесь была не гуще, чем пыль их родной провинции, а наседающая толпа не опасней команды всадников в бузкаши. Большой саис засмеялся и сказал:

— Знаешь, вот на лошади мне здесь нравиться больше. Не то, что в этой коробке с колесами, на которой мы приехали в Кабул. В ней же ничего не видишь, а еще она дергается и подскакивает так сильно, что я боялся, как бы Джехол не сломал себе ноги.

Урос промолчал. Он спрашивал себя, как далеко им отсюда до Майманы, и размышлял о солдатах и полицейских, которые, без сомнения, уже преследуют его. Только из гордости он ни разу не обернулся назад, чтобы убедиться, так ли это.

— Джехолу тоже нравится путешествовать без грузовика, — улыбнулся Мокки.

Конь пытался проложить себе дорогу сквозь толпу. Он то быстро скакал вперед, то объезжал, то уклонялся от кого-то. Для него это была еще одна новая игра, в которую играют на большой афганской дороге.

Взгляду же восхищенного конюха, открывались все новые картины и новые удивительные вещи.

— Смотри, смотри! — радостно восклицал он — Козы из самых высокогорных долин Нуристана, какие они черные и выглядят, словно зазнайки! А у их погонщика голубые глаза!

А этот худой старик в обносках, слепой и бледный, которого чуть не сшиб Джехол, — куда идет он посередине дороги, вытянув перед собой руку и повернув голову в сторону солнца, которое его белые, слепые глаза — уже не могли видеть?

А вот телега с большими деревянными колесами, ее тянут вперед два быка, и в ней сидят женщины закрытые плотной чадрой, и с головы до пят облаченные в широкие одежды.

А вон там, идет бродячий музыкант и несет на спине какой-то большой и тяжелый струнный инструмент, совсем не похожий на легкую дамбуру, к чьим звукам Мокки привык с детства. Вот рядом со своими мулами идут пешком два торговца индуса. Их мулы по обе стороны нагружены ящиками, которые до отказа набиты хлопковыми и шелковыми тканями, керамикой и металлическими ножами. Там — странствующие фокусники. А за ними — паломники, дервиши и богатые беи, которые едут на охоту, и на руках у них сидят соколы, орлы и ястребы…

И, наконец, — грузовики! Как маленькие, так и большие, — все они несут впереди, на кабине водителя и по бокам — яркие щиты, на которых кричащими красками нарисованы цветы, зеленые деревья, а еще птицы и дикие звери.

Рассматривая все эти рисунки, Мокки счастливо смеялся. Он думал, что это специальные магические картины, защищающие от усталости и опасностей пути.

— Да, посмотри же! Посмотри! — кричал он.

Урос ничего не отвечал. И Мокки, как завороженный, крутил головой направо и налево. Грузовики, конечно, красивые, но уж слишком быстро едут. Не успеваешь рассмотреть все картинки. Караваны, — хвала Аллаху, — передвигаются помедленней, неторопливым шагом. Их погонщики и сами животные, похоже, имели в запасе много времени, и их можно было разглядывать сколько душе угодно.

А Урос не хотел видеть ничего из этого. Он уже не ребенок, чтобы, рассмотрев что-то новое, оповещать об этом мир радостным криком. Какое ему было дело до странных зрелищ этой чужой страны? Единственное, чего ему хотелось, это как можно скорее вернуться домой, скорее оказаться на верной земле своего родного мира. В толпе и яркой мешанине путешествующих, он видел только одно — безопасность. Грузовики, люди, караваны и стада защищали его от любопытных взглядов. Даже пыль и гомон на этой дороге были его союзниками. Они укрывали, прятали, защищали его и позволяли забыть о врагах, оставшихся в Кабуле.

Наступил полдень, пылающее солнце стояло в зените. Небо было ясным, горы — бесцветными, на земле не было ни тени.

Жара превратила пыль в обжигающий пепел, и дорога начала постепенно пустеть. Кочевники, не разбивая палаток, стали лагерем по краям дороги, отдыхая в тени огромных тюков навьюченных на верблюдах. Грузовики тоже остановились. Пилигримы и путешественники потянулись к верандам чайхан, которые часто встречались по обеим сторонам пути.

Все чайханы были построены одинаково, караваны и путешественники всей центральной Азии прекрасно знали их устройство, и оно не менялось веками.

Квадратное помещение и глиняные стены, выкрашенные известкой. С улицы туда вела крошечная дверь, а потом все попадали на веранду — самую важную часть чайханы. Земляной пол, навес из сухих веток, который поддерживают два кривых столба, на полу потрепанные ковры или просто утоптанное рванье. Вот и все, что там было.

Но эта убогость никого не отталкивала. Главное, что кипящая вода поет свою песню в огромных, пузатых самоварах, разрисованные яркими красками блюда висят на стенах, и перепела чирикают в маленьких, плетеных, клетках. Разноцветные, радующие глаз арабески и большие, причудливо нарисованные цветы покрывают бугристую штукатурку стен, а вокруг, в тени горных цепей и пиков, в долинах и ущельях, — царит умиротворение и свобода.

Казалось, что пылающий круг солнца решил навечно повиснуть в зените и не спускаться к земле никогда.

Люди и животные, которые все еще оставались на дороге, устало, но терпеливо продолжали идти вперед. Несмотря на двойную ношу, бег Джехола был все таким же быстрым и верным.

У каждой чайханы, мимо которой они проезжали, Мокки видел путешественников, отдыхающих в тени листвы, чувствовал пряный запах жареного мяса, поджаренных на бараньем жире яиц, и слышал звон чайных пиал. Он хотел есть, он хотел пить, он весь вспотел. Ему хотелось крикнуть Уросу:

«Давай остановимся отдохнуть, как другие!»

Но он стыдился признаться в своей слабости более старшему, усталому, да еще и больному человеку. Поэтому он выбрал другую, как ему казалось, очень хитрую тактику:

— Урос, смотри! В этой чайхане есть птица, которая умеет говорить, настоящая знаменитость этих мест!

Или:

— Смотри, Урос! Ты видишь, какой огромный там стоит самовар?

И тут же:

— Водители грузовиков, что сидят вон на той веранде. Какие, наверное, интересные истории можно от них услышать!