Оксана Юрьева - Райские кущи. Шпионский роман Страница 21

– Кто ж таковы и откуда, добры молодцы? – бойкая Маняха, резво оторвав обширное седалище от бревна, первая подскочила к незнакомцам.

– Да мы с мызы. С того берега, – махнул рукой в сторону реки ближайший парень. Рыжий, обутый в высокие сапоги, а не в лапти, как сельские, и несвежую мятую рубаху, почему-то сразу не понравился Лизе. Она быстрым взглядом скользнула по парню. Ага, вот оно… Прическа! Нет, не простой деревенской паренек стоял сейчас перед Лизой. Аккуратно, совсем по городской моде подстриженные рыжие волосы. Не тот, не тот парень, кем хочет казаться, и даже мятая рубаха, по-свойски выпущенная поверх холщовых штанов, не могла убить в Лизе какое-то предубеждение, мгновенно проявившееся при появлении незнакомца. Что-то неправильное во всем его облике было, фальшивое что-ли. И еще. В его фигуре, в манере держаться, в бегающих глазах, проскальзывало что-то неуловимо настораживающее и, даже, отталкивающее.

«Прямо хорек какой-то противный,» – мгновенно пронеслось в голове, определяя увиденное. А Рыжий уставился на Лизу, откровенно осматривая ее с ног до головы, с проявившейся на лице неприкрытой и делающей его более отталкивающим, вызывающей ухмылкой.

«Как будто задумал чего мерзкое,» – опять сформировалось наблюдаемое в мыслях.

– Заплутали мы, охотничали, да вот что-то не туда пошли. А тут смотрим – веселье. Можно к вашему костру? —

«Как же, – фырнула про себя Лиза, – ночью охотничали.»

– Проходите, чего-ж, доброму гостю завсегда рады, – затараторила толстая Маняха.

Второй парень – рослый, черный, крючконосый, похожий на ворона, (воронообразный, тут же определила его Лиза) сразу сел на бревно у костра. Бойкая молодица, мгновенно забыв о щуплом, устроилась рядом, и было начала расспросы, но Рыжий остановил ее, заявляя с той же, застывшей на лице, неприятной ухмылкой: – да не трогай его, нем он от рождения, а если хочешь чего, так знаками объясни, он не дурак, поймет, – и громко заржал.

– А к кому на мызу-то пожаловали, – спросила Лиза, вглядываясь в Рыжего, ну, стреляй ее, не нравились парни Лизе.

– Так я сродственник деда Матвея, давно он меня в гости к себе звал, вот я решил проверить родственничка, – и Рыжий, щерясь нагловатой улыбкой, подошел к Лизе.

– Глядите-ка, глядите-ка, какая краля в такой глухомани водится. Ну что, краля, давай знакомиться. —

– С чего бы, – фыркнула Лиза, но с чужаком, помня разговор Ивана с опекуном, так удачно подслушанным солнечным днем в стоге сена, следовало бы пообщаться. Рыжий откровенно наступал на нее, а Лиза, принимая игру, пятилась дальше от костра в сумрак ночи. Петр, недовольно хмуря брови, поднялся с бревна, глядя с беспокойством в ее сторону, но Лиза махнула ему рукой – всё в порядке.

– И на кого ж в такое время охотились. Сейчас только драные зайцы по лесам бегают, а за бекасами в другом месте на охоту ходить надо.-

– Да хоть и драные, – усмехнулся Рыжий, – ишь ты, в охоте толк знаешь, – не прекращая наступать на Лизу продолжал он, – а ты ничего себе, краля, пойдем, погуляем, – махнул парень в сторону зарослей ив и черемухи, ветки которых нависли над самой водой, образуя настоящие шатры. В тех зарослях немудрено было пропасть от всех. Но Лиза не сомневалась ни минуты.

«Всё краля, краля, в этих местах так и не говорят вовсе,» – наблюдение и мгновенный анализ увиденного продолжал работу мозгов Лизы.

Парень странный, это уж точно.

– Ну, пойдем, – уверенно убирая руку парня, пытавшегося приобнять ее, произнесла она.

– И вы только вдвоем на мызе-то? – не удержавшись, полюбопытствовала Лиза, ступая за парнем в еще устойчивый сумрак ночи.

– А ты любопытная. —

– Так сенокос самый, а вы тут вдвоем бродите.-

Они уже зашли в самые заросли и парень неожиданно резко развернул ее к себе и прижал телом к стволу ивы.

– Да ладно, краля, хватит глупости болтать.-

Он уверенно потянулся к ней с нескрываемым намерением одарить Лизу поцелуем, но ей стало так противно, до тошноты, которая ощутимым спазмом подобралась прямо к горлу, и она резко толкнула парня, что еще больше разозлило его. Он больно вцепился в ее руки.

– Что ты дергаешься, краля. Знаю я вас, деревенских, строишь тут из себя невинную, – Рыжий резко, за руку, подтянул ее к себе. И вот тут случилось совершенно неожиданное. Кто-то грубо, не церемонясь, одним рывком оторвал парня от Лизы. Лиза повернула голову, усиленно отворачиваемую от тянувшихся к ней губ парня. С еще брезгливым выражением, не успевшим сойти с ее лица, она молча смотрела на стоящего перед ней, явившегося невесть откуда собственной персоной, Андрея Николаевича. Подозрительно свежий, как будто и не ложился совсем, в ослепительно белой рубашке и светлых брюках, он возвышался над парнем. Видимо наблюдения Лизы имели под собой реальную почву и наклонности парня, прописанные на его лице при знакомстве с Лизой, действительно были не совсем благородными, поскольку Рыжий резко развернулся и в его руке блеснул нож, который он молниеносно вытащил из-за голенища сапога.

«Одержимый. На всю голову одержимый», – Лиза уже не удивлялась скорости формирования в словесные образы увиденное глазами. Ясно, как божий день, только одержимый мог так разозлиться и, ощерившись, кидаться с ножом на незнакомого человека, не причинившего ему никакого вреда.

Андрей Николаевич, как всегда воплощение спокойствия, развел руки в стороны, показывая – он не вооружен.

– Да ты чего разошелся – то, – спокойно произнёс он, – мне всего лишь нужна моя подруга.-

Но парень, словно в его голове перемкнуло что-то, в ярости сверкая глазами, кинулся на графа. Лиза даже охнуть не спела, что-то сообразить и просто элементарно испугаться. Она моргала глазами и совершенно не понимала, каким образом парень оказался на земле, а опекун, выкрутив руку за спину Рыжего, из которой выпал нож, почти сидел на парне, вжимая того в уже мокрую траву от, проявившейся в прохладе второй половины ночи, росы.

– Что ж, ты неугомонный такой, я же тебе сказал, мне только нужна моя подруга, – голос Андрея Николаевича не изменился. Спокойная уверенность, он даже не запыхался.

– Я понял, понял, – прохрипел полностью обездвиженный Рыжий. Опекун поднялся и рывком поднял с земли парня, откинув для большей уверенности ногой нож в заросли ивняка.

– Успокоился? – миролюбиво спросил он.

– Да понял я, барин, – повторил парень, отряхиваясь, – больно уж она у тебя сладкая, – кивая в сторону Лизы, опять мерзко ухмыльнулся Рыжий, – дал бы, барин, попользоваться, у тебя девок – вон табун целый.-

Лиза слушала и цепенела от ярости. Ее, графиню Ланскую, оценивают, как простую девку, говоря в лицо такие откровенные гадости. Ее пробила мелкая дрожь омерзения. Конечно, и всенепременно опекун сейчас же на ее глазах одернет хама, а может даже ударит его, даст пощечину и вызовет на дуэль. Она, прикусив губу, сдерживая эту ярость, так и кипевшую в ней, смотрела на него, но Андрей Николаевич вдруг как-то по-новому, чуть приподняв бровь, совершенно не скрываясь, оценивающе, глянул на Лизу. Он с легкой полуулыбкой демонстративно, даже несколько театрально обошел ее, оглядывая с ног до головы, слегка касаясь рукой.

– А ты прав, действительно сладкая, – загадкой прозвучали его слова.

Лиза в полном недоумении смотрела на него. И что сейчас происходит, что вообще себе позволяет опекун, вот так, так… касаясь ее рукой. Так, что внутри что-то обрывалось, заставляя Лизу, забыв обо всем, смотреть на него, не отрываясь, и застыть с так и прикушенной губой. А Андрей Николаевич, не обращая внимания на Рыжего, вдруг наклонился к Лизе и, убрав рукой волосы, выбившиеся из косы, осторожно, нежно, еле ощутимым прикосновением тронул губами кожу шеи. Лиза вздрогнула. Кажется, во французском романе это называется пикантным словом – поцелуй. Никто, совершенно никто до него не целовал ее, не касался ее губами, да еще так… ох, наверное, тоже, как во французском романе, так чувственно. Сердце стремительно ухнуло куда-то вниз, кружа голову, застучало в висках. Волна совершенно нового, ранее не испытываемого чувства, накрыла ее и она как-то удивленно и даже растерянно взглянула на графа, и совсем явственно на своем физическом плане ощутила, что-то случилось с ее душой – тонкая, такая хрупкая, еле-еле обозначенная ниточка протянулась к нему, и это было, так фантастически завораживающе…

– Ну, понятно, – полный сарказма голос парня вернул ее к действительности, – барин, забирай свою кралю, – и Рыжий шагнул в темноту деревьев. Граф с показной нежностью приобнял Лизу, твердо пресекая все ее попытки вырваться.

– Что вы себе позволяете, – шипела возмущенно Лиза, окончательно пришедшая в себя, становясь привычной Лизой, но граф наклонился к уху и прошептал, – не дергайтесь, он наблюдает, – и уже громко добавил, – пойдем отсюда скорей, – он вцепился в ее руку и буквально потащил все-таки пытающуюся сопротивляться Лизу.