Эрл Гарднер - Дело о золотых рыбках Страница 21

– Алло, – произнес он заплетающимся языком.

Голос Деллы Стрит мгновенно привел его в чувство.

– Шеф, – сказала она, – можешь приехать прямо сейчас?

Мейсон быстро сел, совершенно забыв про сон.

– Куда?

– Отель «Келлинджер» на Шестой улице.

Мейсон опухшими от сна глазами взглянул на циферблат часов и не сразу понял, что стрелки не светятся, так как в комнате уже достаточно светло.

– Хорошо, Делла, выезжаю немедленно. Тебе действительно необходимо меня видеть?

– Крайне необходимо.

– Салли Мэдисон с тобой?

– Да. Мы в номере шестьсот тринадцать. У дежурного не останавливайся, сразу поднимайся на этаж. Не стучи, дверь будет незаперта. Я...

Связь прервалась на середине фразы, как будто провод перерезали ножом.

Мейсон скатился с кровати. Быстро скинув пижаму, он потянулся за одеждой, еще не включив свет в квартире. Через две минуты, надевая на ходу пальто, он уже бежал по коридору.

«Келлинджер» оказался довольно скромным отелем, рассчитанным, судя по всему, на постоянных клиентов. Мейсон припарковал машину и вошел в вестибюль, где был встречен заспанным ночным дежурным, который сначала едва удостоил его взглядом, но потом, нахмурившись, принялся рассматривать более внимательно.

– У меня уже есть ключ, – поспешно проговорил Мейсон и добавил несколько глуповато: – Очень спать хочется.

Лифт был автоматическим. Мейсон заметил, что в отеле семь этажей. На тот случай, если недоверчивость дежурного на первом этаже сменится подозрительностью, взывающей о проверке, он нажал кнопку пятого этажа и потерял несколько драгоценных секунд в поисках лестницы. Продвигаясь по коридору, Мейсон услышал, что лифт снова пришел в движение.

Он быстро взлетел по непокрытым ковром ступеням, нашел нужную комнату и осторожно повернул ручку. Дверь была незаперта, и Мейсон бесшумно ее открыл.

Делла Стрит, в халате и тапочках, предостерегающе прижала палец к губам, отошла вглубь комнаты и кивком указала на одну из кроватей рядом с окном.

Салли Мэдисон лежала на спине. Пальцы одной руки, лежавшей поверх одеяла, были расслаблены. Темные блестящие волосы рассыпались по подушке. Отсутствие бретелек и хорошо видные плавные изгибы тела указывали на то, что девушка спала обнаженной. Сумочка из крокодиловой кожи, вероятно положенная под подушку, сейчас лежала рядом с кроватью. Очевидно, при падении она открылась, часть содержимого вывалилась на пол.

Делла Стрит указала пальцем на сумочку.

Мейсон наклонился и принялся рассматривать вывалившиеся из сумочки предметы, освещенные стоявшей на тумбочке между кроватями лампой, сейчас немного опущенной, чтобы свет не падал Салли в глаза.

Он увидел свернутые в трубочку деньги, перетянутые резинкой. Номинал верхней банкноты был виден – пятьдесят долларов. Чуть дальше в лучах лампы поблескивала вороненая сталь ствола револьвера.

Делла Стрит не сводила глаз с Мейсона, а когда поняла, что адвокат полностью осознал важность находки, подняла брови в немом вопросе.

Мейсон быстро оглядел номер в поисках места, где можно поговорить.

Делла Строит обошла кровать, открыла дверь ванной комнаты, включила свет, а когда Мейсон вошел, бесшумно закрыла дверь.

Адвокат присел на край ванны, Делла Стрит шепотом начала свой рассказ:

– Она не выпускала эту сумочку из рук. Я предложила ей захватить какое-нибудь белье, но она сказала, что предпочитает спать голой. Быстро разделась, положила сумочку под подушку, легла, наблюдая, как я раздеваюсь. Я выключила свети и легла в постель. Видимо, она никак не могла заснуть. Я слышала, как она ворочалась.

– Плакала? – спросил Мейсон.

Делла покачала головой.

– Когда она заснула?

– Не знаю. Я заснула первой, хотя намеревалась подождать, пока заснет она, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

– Когда ты увидела сумочку?

– За пять минут до того, как позвонила тебе. Засыпая, она долго ворочалась, сумочка, очевидно, оказалась на краю кровати, а потом упала. Я спала достаточно чутко, какой-то шум разбудил меня, и я чуть не подпрыгнула от испуга.

– Ты сразу же поняла, что тебя разбудило?

– Нет, не сразу, но включила свет. Салли крепко спала в той же позе, что и сейчас. Правда, иногда вздрагивала и шевелила губами. Она что-то бормотала, но настолько невнятно, что я не смогла разобрать ни единого слова.

– И что дальше? – спросил Мейсон.

– Включив свет, я сразу же поняла, что произошло, и, ни о чем не думая, наклонилась, чтобы поднять сумочку. Я увидела деньги, хотела положить их на место, но тут мои пальцы коснулись чего-то холодного и металлического. Я немедленно направила свет лампы на пол, чтобы во всем разобраться. В тот момент сумочка лежала именно на том месте, где ты ее видел, лампу я тоже не стала поднимать. Шеф, мне стало дурно. Я не знала, что делать. Оставить ее одну и спуститься в вестибюль я не посмела. Наконец, я рискнула позвонить тебе.

– Как ты поступила? – спросил Мейсон. – Я имею в виду, как ты звонила мне?

– Секунд тридцать никто не отвечал на коммутаторе отеля, потом телефонист снял трубку, и я попросила его, говоря как можно тише, дать выход в город. Но дежурный сказал, что все звонки проходят через коммутатор отеля. Тогда я заметила, что на моем аппарате нет диска. Я была настолько потрясена находкой в сумочке Салли, что не заметила этого прежде. Поэтому, я была вынуждена назвать телефонистке твой незарегистрированный номер. В сложившихся обстоятельствах ничего другого я придумать не могла.

Мейсон сдержанно кивнул.

– Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем ты снял трубку, – продолжала Делла. – Я начала говорить, постоянно наблюдая за Салли, чтобы сразу же повесить трубку, если она начнет просыпаться.

– Поэтому ты повесила трубку, не договорив?

– Да. Я заметила, как она зашевелилась, как задрожали ее веки. Продолжать разговор я не рискнула, поэтому быстро положила трубку и легла, чтобы притвориться спящей, если она откроет глаза. Хотя, сумочка на полу и включенная лампа выдали бы меня. Если б она проснулась, я заставила бы ее раскрыть все карты, но мне казалось более предпочтительным дождаться твоего приезда. Итак, она немного помотала головой, что-то сказала неразборчиво, как и все люди во сне, глубоко вздохнула и успокоилась.

Мейсон поднялся с края ванны и сунул руки в пальто.

– Все очень скверно, Делла, – сказал он.

Делла Стрит кивнула.

– У нее не было денег, – продолжил Мейсон, – а такую сумму она могла получить только от миссис Фолкнер. Я сам сыграл ей на руку. Мне захотелось остаться одному в ванной комнате Фолкнера и внимательно все изучить. Я не хотел, чтобы она наблюдала за мной, поэтому попросил отвести миссис Фолкнер в гостиную и попытаться успокоить ее. Полагаю, именно там она и вынудила миссис Фолкнер заплатить ей. Значит, она обнаружила какие-то незамеченные мной улики. Или же, миссис Фолкнер попросила ее выбросить револьвер, и эта вымогательница, верная своим принципам, потребовала за услуги кругленькую сумму денег. В любом случае, нас ждут неприятности. Сама можешь догадаться, как будут развиваться события. Я полагал, что мы должны спрятать ее от репортеров, чтобы у нас была возможность предъявить иск на имущество Фолкнера узнав все обстоятельства дела, до того как ей развяжут язык. Вот что бывает, когда из самых благородных побуждений пытаешься помочь больному туберкулезом, подружка которого склонна к вымогательству. Вы зарегистрировались здесь под собственными именами. Если этот револьвер окажется орудием убийства, представляешь, в каком положении мы окажемся? Оба. Что она сказала тебе, когда позвонила в первый раз?