Эрл Гарднер - Любопытная новобрачная Страница 21

– Хорошо, – кивнул Дрейк.

В кабинет вошла Делла. Адвокат повернулся к ней.

– Делла, я хочу подготовить некий текст. Если в газетах будет сказано, что эта женщина – бывшая медицинская сестра, пытавшаяся одурманить наркотиками мужа, плохо наше дело. Нам следует выставить на передний план то зло, которое причинил ей муж, а не она ему. В одной из утренних газет имеется особый отдел «Письма читателей». Отправь в эту газету письмо, только не печатай его на машинке, иначе по ней они смогут проследить автора.

Делла кивнула и приготовилась стенографировать.

– Здравствуйте, уважаемый редактор, – начал диктовать Мейсон, не переставая ходить по кабинету. – Я всего лишь старый семьянин со старомодными взглядами. Я допускаю, что мои взгляды несколько устарели, но никак не пойму, куда летит мир, если от бережливого человека, сумевшего скопить путем строгой экономии небольшое состояние, шарахаются, как от прокаженного. Если в кино наибольшую популярность приобретает тот актер, который щелкает свою возлюбленную по носу, в то время как я поклялся любить, оберегать и почитать супругу до конца своих дней. И стараюсь изо всех сил выполнить свое обещание. С новой строки. Вот нынче печатают в газетах материал о муже – почитателе закона, который вычитал в репортажах уголовной хроники нечто такое, что заставило его предположить, будто его супруга имела какое-то отношение к убийству мужчины. Вместе того, чтобы постараться защитить свою жену, отвести от нее подозрение, вместо того, чтобы по-хорошему объясниться с ней, этот, так сказать, почитающий закон муж бросается в полицию и способствует ее аресту, обещая полиции всевозможную помощь, а та фабрикует дело против его жены. Неужели таково веяние времени? Неужели я просто зажился на свете и ничего не понимаю?.. Нет, я придерживаюсь другого мнения: современное общество вступает в новый период истории. Красная строка. Не является ли грубой ошибкой стремление опрокинуть вековые традиции, привычные моральные нормы, уважение к семье, к женщине, матери наших детей? Снова красная строка. Я считаю, что самого тяжелого наказания требует тот муж, который из каких-то корыстных побуждений дает согласие арестовать женщину, защитником которой он должен быть до конца своих дней. Таково мое глубокое убеждение, но ведь я всего лишь супруг с устаревшими взглядами... Подпиши это как-нибудь, Делла, и отправь как можно скорее.

Дрейк поднял на адвоката глаза и лениво спросил:

– Ну, и что это даст, Перри?

– Очень многое, – улыбнулся Мейсон. – Начнется дискуссия.

– В отношении мужа?

– Конечно.

– Ну, а причем тут напоминание о сбережениях?

– Чтобы поднялись споры. Сразу же поднимется волна возмущения на нынешнюю дороговизну, неправильную политику правительства, падение нравственности и так далее. Истории Роды и Карла маловато. Что касается темы «ну и времена!», то она дорога сердцу обывателя. А мы, когда придет время, используем эту историю о муже, предавшем интересы своей жены.

– Пожалуй, ты прав, – согласился наконец Дрейк.

– Да, Пол, тебе удалось раздобыть фотографии комнаты, где произошло убийство?

Детектив ленивым жестом потянулся к папке, лежавшей на соседнем стуле, вынул из нее порядочных размеров конверт из толстой бумаги и извлек из него четыре глянцевых снимка.

Мейсон принялся рассматривать фотографии через увеличительное стекло.

– Посмотри-ка сюда, Пол, – через несколько минут сказал он.

Детектив подошел к столу адвоката.

– Ну да, это будильник. Он стоял на тумбочке возле кровати.

– И, как я понимаю, на кровати спали. Но Мокси был найден полностью одетым.

– Да.

– В таком случае, значение будильника возрастает.

– Почему?

– Возьми лупу и взгляни на него.

– Стрелки показывают три семнадцать, – сказал Дрейк. – Надпись на фотографии показывает, что снимок сделан в три восемнадцать. Таким образом, разница всего в одну минуту...

– Это не все, – улыбнулся адвокат. – Посмотри еще раз.

– О чем ты говоришь?

– С помощью увеличительного стекла можно рассмотреть верхний циферблат, на котором устанавливается время звонка.

– И что?

– Стрелка показывает без нескольких минут два.

– Естественно, ведь свидание было назначено на два часа. Он хотел быть на ногах к приходу Роды.

– У него почти не оставалось времени для того, чтобы одеться. Будильник был заведен на час пятьдесят пять или на час пятьдесят.

– Не забывай, – напомнил Дрейк, – что он когда-то был ее мужем. Она его видела и в пижаме, и без нее.

– Ты все еще не понимаешь меня, Пол. Телефонный звонок разбудил Мокси. Значит, будильник был ему не нужен. К тому времени, когда он зазвенел, Мокси успел полностью одеться.

Дрейк внимательно посмотрел на адвоката.

– Если бы я не понимал только этого! – воскликнул сыщик. – Какого черта ты не заявляешь об убийстве при самообороне? Я вовсе не собираюсь требовать от тебя обмана доверия клиента, но если она рассказала тебе правду, то, наверняка, сообщила о том, что произошла борьба, и она вынуждена была ударить его топором, спасая собственную жизнь. Я считаю, что нетрудно будет убедить присяжных, что так оно и было на самом деле. Особенно, учитывая характер Мокси. Ей еще спасибо должны сказать, что избавила мир от подобного негодяя!

– В свете некоторых фактов, – покачал головой Мейсон, – опасно говорить о самообороне.

– Это почему же?

– Ты забываешь о том, что она пыталась напоить мужа снотворным. То, что она была когда-то медсестрой и пыталась подмешать ему в шоколад наркотик, вызовет предубеждение по отношению к ней всех присяжных. Ну, а потом, как доказать, что это именно она убила Мокси? Я не уверен, что обвинению это удастся.

– Но даже если она не убивала, то все же находилась в гостиной в тот момент, когда произошло убийство.

– В том-то и дело. Я не уверен, что она не пытается выгородить кого-то.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что нет никаких следов на дверных ручках.

– У Роды были перчатки.

– Но у всех остальных перчаток не было.

– М-да... Полиция ее следов не обнаружила?

– Если Рода не снимала перчаток, то об отпечатках ей вообще нечего было беспокоиться. Зачем бы ей нужно было обтирать ручки и рукоятку топора?

– Действительно... – присвистнул Дрейк.

– Подготовь для подписи апелляцию, Делла, – попросил Мейсон.

Она молча кивнула и вышла из кабинета. Через несколько минут вернулась с листом бумаги.

– Это последняя страница, – сказала секретарша. – Можешь ставить подпись.

– Отправь ее немедленно, – расписавшись, сказал адвокат. – Позвони в секретариат суда и проконтролируй, чтобы все было в порядке. Я уезжаю.