Александр Морозов - Неведомый груз Страница 21

Гребнев включил шестой провод, а за ним и другие. Но стрелки приборов остались на месте!

Брови Крылова высоко поднялись.

— Спокойно, Сергей Дмитриевич, — очень тихо сказал Крылов. — Тщательно проверьте все контакты и провода.

Гребнев сразу покрылся холодным потом. По нескольку раз ощупывал он один и тот же контакт, тянул в разные стороны провода, повторял включение сети. Но результат получался одинаковый: стрелки приборов не двигались, экран осциллографа оставался освещенным безжизненным, тускловатым светом. Толстяк, представлявший в комиссии канцелярию губернатора, подскакивал на стуле при каждом включении рубильников, словно ожидая внезапного взрыва. Директор станции не утерпел и, к большому удовольствию корреспондента «Успеха», продемонстрировал собравшимся свою необыкновенную манеру шагать, напоминавшую торжественную поступь аиста. Подойдя к металлической сетке, защищавшей установку от влияний посторонних токов, он несколько минут смотрел через нее на Гребнева, как в зверинце очень серьезные посетители разглядывают обезьян, неизвестно почему мечущихся в своей клетке. Смотрел и молчал. Наконец, вздохнув, сказал:

— Видимо, бесполезно дольше задерживать комиссию: она уже может дать заключение, что полностью подтвердились ее опасения. Выводы профессора Крылова явно строились на основании непроверенных предпосылок. Надо думать, ошибочных.

Банг вскочил с места и быстро подошел к профессору.

— Вас большинство, и вы можете вынести какое угодно решение. Комиссия явно подобрана из лиц, угодных губернатору. Но во время предшествовавших опытов профессора Крылова я видел вполне достаточно для любого мало-мальски грамотного сейсмолога. Если мы сейчас отвергнем указания Крылова, мы, специалисты, более чем кто-либо другой будем виновны в страданиях и гибели населения Мегры.

— Не будем здесь устраивать митинга, — брезгливо заявил директор, поправляя не по возрасту веселый галстук. С трудом склонив голову набок, он проверил результат этой своей сложной работы. — Профессор Крылов имеет полную возможность выяснить, почему опыт дал столь плачевный результат, и сообщить нам об этом. Мы тогда, соответственно распоряжению губернатора, соберемся вновь.

Это заявление было подкреплено несколькими тяжелыми вздохами, которые показывали, на какую жертву ради удовлетворения причуд Крылова идет директор сейсмической станции острова Мегра.

— Нелегко выразить мне свои чувства, — сказал Крылов. — Я должен был бы радоваться неудаче сегодняшней демонстрации: дело идет о жизни множества людей. Но, к сожалению, я твердо уверен, что это лишь случайность. Метру ждет страшное будущее. Опыт, конечно, я повторю, но уже сегодня население острова, должно быть предупреждено, чтобы катастрофа не застигла его врасплох.

Директор станции пожал плечами.

— Господин Крылов, вы говорите по меньшей мере, странные вещи: вызвать панику на всем острове на основании голословного утверждения? Этого вы хотите? Ни я, ни какой-либо другой честный гражданин Мегры не можем совершить столь необдуманного поступка… До свиданья, господа.

Последними уходили плантаторы. Они с ужасом смотрели на приборы с красными стрелками. Видимо, они при помощи какого-то чутья сумели правильно оценить то, что говорили и Крылов и директор станции.

— Я завтра зайду к тебе. Посоветуемся… — тихо сказал один из них другому.

— Вечером я с семьей уезжаю на Шанло, — ответил тот.

— А плантации? А дом?

— Чорт с ними! Жизнь дороже. Жаркие месяцы я всегда провожу на Шанло. Это не вызовет никаких толков.

— Я тоже, пожалуй, поеду… Кто тут разберется в этих делах? Разве узнаешь, чьи тут козни и в чем они заключаются?..

Гребнев стоял у окна, смотря ка землю, устланную красными лепестками диких маков. Не допустил ли он какую-нибудь грубую ошибку?

Когда в комнате остались только Крылов, Банг и Гребнев, Николай Григорьевич быстро направился к защитной сетке, чтобы самому проверить всю установку. Банг подошел к Гребневу и крепко пожал ему руку.

— Не ломайте голову по поводу сегодняшних событий. Все гораздо проще, чем вы думаете: кусачки или простой нож — вот причина неудачи. Провода от лаборатории до заземленных пластин идут через болото, горы. Директор станции, несомненно, не причастен к этой диверсии. Он просто фанатик, глубоко убежденный в непогрешимости его метода изучения землетрясений. Мегра не попала в список сейсмически неблагополучных местностей, составленный им, — значит, все: тут землетрясения невозможны, и сейсмологи, мыслящие иначе, — глупцы, еретики и так далее. Кроме того, он предан губернатору до последней степени. Считает его героем. А тот сам напуган вашим предупреждением. Но для него сейчас было бы полным крушением, если население узнает о землетрясении…

— Катастрофическое землетрясение несет гибель всем: и грузчику в порту и губернатору, — сказал Гребнев.

— Не беспокойтесь о губернаторе! Сам он всегда уйдет от гибели, а на участь остальных ему наплевать. Сейчас для него и Сорвинга главное — убрать урожай и вывезти его вместе с прежними запасами. Это делается с лихорадочной быстротой под видом выполнения какого-то мифического иностранного заказа… Сам я твердо знаю, что профессор Крылов прав, и добьюсь, чтобы ему поверили все обитатели Мегры… Вам же сейчас просто не дадут возможности сделать что-либо в этом направлении.

Путешествие Банга

Остров Метра имел форму узкой подковы, внутренняя сторона которой служила прекрасной гаванью. Длинный высокий, мол почти совершенно закрывал доступ в бухту, и корабли могли спокойно пережидать здесь сильнейшие бури. Но гавань была очень невелика, pi рыбачьим суденышкам по приказанию начальника порта приходилось ютиться вне бухты, у самого основания дуги, которую образовал мол. Под прикрытием бетонного массива царствовала сравнительная тишина, и рыбаки устроили тут подобие грубой пристани из нескольких толстых свай и огромных камней, набросанных между ними.

Сваи давно обросли длинной зеленой травой, и она всегда неспокойно, как живая, шевелилась в воде, увлекаемая невидимыми струями то вперед, то назад. В ней кишели рыбы, моллюски, и хищные бакланы постоянно сидели поблизости на камнях. Черные, неподвижные, склонившие головы, они напоминали монахов, застывших в молитвенных позах. Но стоило баклану заметить рыбу, и он стремительно кидался в воду, проплывая под ней десятки метров. Вынырнув с добычей в клюве, баклан быстро проглатывал ее и вновь застывал — неподвижный, тихий, как будто такой далекий от всего, что творилось вокруг…