Алик Затируха - Искатели сокровищ Страница 22

Основной предмет в системе образования на Большой Гугуле – любовь. Способность любить своих сопланетников и талант вызывать у них такое же чувство к себе определяет положение гугулянина в обществе. Личностям с врожденным отсутствием таких способностей сразу присваивается первая группа инвалидности. В Гугинбурге-на-Гуге, райском уголке планеты, для них построен специальный санаторный комплекс. Над ними любовно попечительствует все общество. В результате такой заботы подавляющее большинство инвалидов полностью выздоравливает.

Как выглядят эти «люди»? Пожалуй… Пожалуй, тонкими чертами своих одухотворенных лиц они больше всего похожи на самого юного члена нашей экспедиции, самую большую надежду советской уфологии – Монечку Рабиновича.

Все девушки одновременно зыркнули на самую большую надежду советской уфологии большими, сияющими глазами. И уже до самого окончания урока краеведения не сводили их с него. И тут вдруг обнаружилось, что Моня, суровый Моня, этакий огрубевший душой и сердцем ветеран-политкаторжанин, лишь пару дней назад выпущенный из темницы, да и то только для того, чтобы убедиться, как по-прежнему сера, мрачна и безнадежна житейская суета, – что этот Моня может очень даже мило смущаться и густо краснеть. Уже закончился урок краеведения; уже не видно было девчачьих глаз, стремящихся снова и снова запечатлеть в памяти тонкие черты одухотворенного лица; уже и последнее яркое платьице исчезло за деревьями, а уши самого юного члена уфологической экспедиции продолжали оставаться пунцовыми.

– Правильно, Алик. Почаще его так! – самому Васе никак не удавалось хоть чем-то смутить Моню.

Меня заботило другое:

– Еще пара таких уроков краеведения – и сундук с драгоценностями будут делить Буянов, Шиян, Утяшев и их одноклассники. А посему – приказ по экспедиции: краеведение, а также ботаника, геометрия и даже трудовое воспитание с физкультурой не имеют с уфологией ничего общего. Наши лопаты больше никому не давать ни под каким предлогом. А со своими лопатами и мотыгами, экскаваторами и бульдозерами вход туристам в аномальную зону строго запрещен!

Турист без мотыги и экскаватора был хоть и не опасен, но зачастую невоспитан и очень назойлив. Большинство считало, что коли место научно-исследовательских работ не заминировано, и даже не огорожено, то нечего и церемониться – можно приходить сюда когда заблагорассудится, устраиваться где угодно и глазеть на происходящее хоть сутками напролет. Некоторые любопытные подходили совсем близко, бестолково не замечая, что как раз в это время уфологи работают там с грунтами наивысших значений аномальности: бережно извлекают их с различных глубин и осторожно, стараясь даже не дышать на них, упаковывают в двойные полиэтиленовые пакеты.

…Дядя был габаритов легендарного Гаргантюа. Он пришел утром, неся в одной руке раскладной стул, в другой – полную канистру пива. Устроился на краю полянки в тени деревьев и, посасывая пивцо, просидел там весь день, ожидая представления, которое по каким-то причинам все никак не начиналось.

Вечером дядёк, под завязку накачанный пивом и преисполненный обманутыми ожиданиями, подошел к уфологам высказать свои претензии.

– Ну, и где эти ваши НЛО? Что-то я ничего не видел…

– Ваш сеанс наблюдения был таким непродолжительным, – попытался я объяснить его неудачу.

– Что же мне тут теперь целый месяц торчать? – Гаргантюа, похоже, считал, что раз пресса прокукарекала про НЛО, то они обязаны прибывать по расписанию, как электрички.

Я перешел в другую тональность:

– ЮНЕСКО командировало вас засвидетельствовать достоверность опубликованных фактов? Кончаются суточные?

Гаргантюа был слишком толстокож, чтобы почувствовать такие уколы.

– Как интересное напишут – так обязательно враньё! – он, как видно, уже не раз убеждался в этом незыблемом правиле журналистики и был сам удивлен, как снова и снова попадается на удочку безответственных писак.

Меня уже обижали усомнившиеся в существовании НЛО люди.

– Ни одного микроба вы тоже, надо полагать, сами еще ни разу не видели. Так что же, значит, и про них все написанное – враньё?

– Для микробов есть другие доказательства – прыщи, понос, гангрена…

Твердолобым защитником уфологии становился и Моня:

– Для НЛО тоже есть косвенные доказательства. Например, наш контактёр часто кричит во сне, что он категорически отказывается от приглашения лететь на Большую Гугулю в замороженном состоянии. Станете вы ни с того-ни с сего кричать такое?

Вася украдкой показал Моне кулак, а Гаргантюа махнул пудовой ручищей – куда, мол, даже самому беспокойному сну, как доказательству, против хорошенького поноса и гангрены. Тяжело пыхтя и переваливаясь с одной слоновьей ноги на другую, он пошел домой. Ему нечего будет рассказать жене, такой же страстной почитательнице рубрик «Пёстрые факты», «В мире интересного», «Вам – любознательные». И когда она, прочитав очередную заметку оттуда, восхищенно скажет ему: «Федь, ты только послушай: в Бангладеш тигр-людоед за одну неделю двадцать семь человек сожрал!..», – он проворчит: «Двадцать семь! Небось, опять раздувают. Да и какие там, в Бангладеш, люди? Кожа да кости…»

…Он сразу выделился среди других туристов своей деликатностью. Остановился на краю полянки, дождался перерыва в нашей работе, громко попросил разрешения приблизиться к нашему бивуаку и только после получения оного снова нажал на педали.

Вот это велосипед! Так сидят дома – в старом удобном кресле, откинувшись всем телом на его дружескую спинку. Сидят и думают: «Хорошо-то как, господи! Может ли быть что-то лучше вот такого времяпровождения?»

Может! Если к этому креслу вот так умело приладить колеса и педали, да легонько нажимая на те педали, выехать в погожий денек из душной, темной комнаты и покатить по хорошо проветренной, залитой солнцем планете… Это будет уже не только удобное сидение в кресле и не просто езда на велосипеде – это будет счастливая песнь вольной души.

А во вместительном багажнике этого необычного велосипеда виднелось нечто заботливо завернутое в материю. Своей формой и размерами это нечто напоминало миномет не самого малого калибра.

Партизан пребывал в замешательстве – входит ли в его служебные обязанности облаивание столь непривычного глазу транспортного средства, или, до получения от начальства каких-то инструкций, достаточно, высунув от показного усердия язык, просто пробежаться рядом с ним, грозно посматривая на водителя.

– Здравствуйте! Иванов я. Дима, – гость смущенно улыбался.

– Да неужто самодельный?! – выразил я общее восхищение всей нашей экспедиции необычным велосипедом.

– Все его детали – со свалок. Московские свалки – это Клондайк. Там любой материал можно найти.

У Димы Иванова было улыбчивое, по-детски открытое лицо и большие, сильные руки.

– Отдаем, Дима, должное вашему упорству. На любом Клондайке тоже еще надо покопаться, чтобы откопать нужное…

Спохватываюсь, что полез в запретную тему и спрашиваю:

– А вот какие чувства… Какие, хочется думать, высокие чувства привели вас к нам?

Дима не стал завышать свои чувства.

– Зависть, – широко улыбнулся он. – Ведь вы такое видели! Такое!..

– Вы – подписчик уважаемого «Мытищинского комсомольца»?

– Я выкупил номер с заметкой о вашей экспедиции у нашего наладчика Жигулина. За бутылку водки. Он – из Мытищ. Я на ЗИЛе работаю слесарем. Лимитчик…

– Вы нисколько не прогадали, Дима. Жигулин еще будет кусать локти. Так дешево уступить этот исторический номер…

– А я вам телескоп привез… – Дима распаковал уложенный в багажнике предмет.

Было что-то общее в столь разных изделиях – велосипеде и телескопе. Сразу бросалась в глаза целесообразная красота того и другого.

– Тоже самодельный? – с удивлением спросил Моня.

– Нашел как-то приличные стекла… В ясную ночь много чего интересного можно увидеть. Возьмите, пожалуйста. Вам он больше пригодится.

Мы переглянулись, не зная, как нам быть с Димой Ивановым и его щедрым даром.

– Присаживайтесь, Дима, – собираясь с мыслями, я пригласил его в наш кружок. – Партизан, уймись, не ворчи, телескоп не опасен для твоей шкуры.

– Хотите, Дима, приобщиться к уфологии? – вежливо поинтересовался Вася.

– Если позволите, я бы иногда приезжал сюда. Это будет нечасто. Надеюсь, я не помешаю вам.

– Трудно, наверное, самому такой телескоп сделать? – с почтением спросил комиссар экспедиции, на что ее худрук сразу нашел ответ:

– Не легче, наверное, чем партвзносы с должников выколачивать…

Отпуская друг другу шпильки, Вася с Моней давали нашему гостю время подобрать нужные слова.

– Сделать можно все! – смущенной улыбкой как бы извиняясь за этот лозунг, но очень убежденно сказал Дима. – Для этого нужны обкатанная идея и подходящий материал.