Иосиф Ликстанов - Зелен камень Страница 22

Думал он конечно, и о Ленушке, о том, как хорошо было бы 1 сентября побежать в школу вместе с Ленушкой, чтобы не томилась она в зимние дни дома. Это была одна из самых больших его забот, и он очень высоко ценил обещание Павла Петровича воздействовать на неумолимую Софью Андреевну, которая никак не соглашалась открыть двери школы перед шестилетней Еленой Осиповной.

Словом, у Петюши было достаточно оснований спешить к Павлу Петровичу, и он будто летел к своей цели.

2

Ему повезло: за своротком со старого тракта на Короткой гати, там, где стучали топорами плотники, одевались продрогшие, с посиневшими губами Павел Петрович и несколько парней. Умерив шаг, Петюша приблизился с независимым видом человека, уверенного, что явится ко времени, когда бы ни пришел.

— Здравствуй! — дружелюбно приветствовал его Павел Петрович. — Жаль, что ты опоздал. Помог бы нам таскать скобу из болота. — И он показал на кучу мокрой крепежной скобы, лежавшей на бревенчатом настиле гати. Потом обратился к молодым парням: — Вот наш первый ходок в Клятый лог. Он проложит дорогу, а в воскресенье, если понадобится, мы двинемся…

— Да он и сам найдет! — пошутил белобрысый плотный и мускулистый паренек, подпрыгивая на одной ноге и мотая головой, чтобы вылилась вода из ушей. — Это мой баженовский земляк, я его знаю… Самый лучший геолог в нашем районе… Такой найдет, честное мое!

Парни засмеялись. Петюша насупился, покраснел, но ни слова не ответил Мишке Первухину из баженовской Гилевки.

— Ничего, не хмурься, малец! — сказал Павел Петрович. — Я уверен, что Миша Первухин не шутит и вы с Осипом сходите в лог удачно. — Он обратился к молодому человеку в вельветовой черной ковбойке с застежкой-молнией, в галифе и ярко начищенных кожаных крагах: — А резы на стойках, на самом деле, чересчур глубокие. Как это получилось, товарищ Корелюк?

— Честное слово, товарищ начальник, скаженная эта гать! Как мы ее ремонтировали, я же, ну, за каждой щепкой следил. Я бы такой брак увидел, не слепой же!

— Остается думать, что резы умышленно углублены уже после ремонта гати. Но где доказательства? Как только Заремба вернется из Новокаменска, пришлите ко мне.

Они с Петюшей направились к шахте. Павел Петрович молчал, точно забыл о своем спутнике, и Петюша чувствовал себя совсем маленьким рядом с этим большим, серьезным человеком.

— Дело обстоит так, Петюша, — проговорил Павел Петрович. — Вчера мы условились с шахтными комсомольцами о поисках вентиляционного шурфа. В воскресенье устроим поход в Клятый лог, пройдем по всему ближнему борту. Твой поход я теперь рассматриваю только как предварительную разведку. Разыщи отвальчик, о котором ты говорил, припомни местность. Ведь ты поднял кристалл два года назад… В воскресенье поведешь нас. Но условие вот какое: ты идешь в лог непременно с Осипом.

— С Осипом пойдем, — заверил его Петюша и добавил: — Да я ведь и сам в лог хаживал.

— Нет, только с Осипом! — остановил его Павел Петрович. — Ты же вчера говорил мне, что чуть не утонул в болоте… Дай мне слово, что сделаешь, как я требую.

— Честное пионерское! — серьезно ответил Петюша.

— В старые, некрепленые копушки с Осипом не ходите, мало ли что может случиться. Понял?

— Понятно…

— Я написал моей матери о Ленушке.

— Спасибо! — сказал Петюша.

На шахте Петюше пришлось побывать в самом начале восстановительных работ, когда люди жили в палатках и шалашах, сводили лес, обстраивались. С тех пор все изменилось. Перемены начинались у самого тракта, который в этом месте пересекала высоковольтная линия, шагавшая через горы и тайгу своими высокими опорами. Неподалеку от тракта белела будка понизительного трансформатора. На черной железной двери, как полагается, была нарисована страшная мертвая голова и скрещенные кости, красная надпись грозила: «Не трогай, убьет!», но Петюша знал, что через белую будку по блестящим проводам, протянувшимся над новенькими гатями и гладкой дорогой, в поселок идет электричество, идет сила.

Очень заинтересовал Петюшу небольшой экскаватор, работавший на площадке перед бараками: он срезал лопатой-совком землю, рыл длинную канаву для фундамента нового дома. На площадке копошился народ, плотники обтесывали бревна, женщины настилали тротуары вокруг пустого места. Здесь должны были вырасти новые дома и продолжить поселок, который уже родился: по обе стороны дороги стояли аккуратные бараки под этернитовыми крышами, из открытых окон доносилась радиомузыка, белье сушилось на веревках, горланил петух, хлопая крыльями.

Почти внезапное появление поселка в такой глуши, куда и галечники не всегда решались забираться, радовало и удивляло Петюшу. Правда, такие же поселки возникли в последнее время в баженовских местах, где геологи находили много ценного, полезного, но от новых поселков было рукой подать до Баженовки, а тут со всех сторон темнел лес да ярко зеленели кустистые болотные травы, здесь человеку приходилось трудно.

За бараками, у шахтного копра, еще не зашитого с боков, стучала лебедка, вращался шкив. Пожилой черноусый человек, спеша, подошел к Павлу Петровичу и доложил ему, что теперь приходится таскать из ствола щепу.

— Аммоналом рвали ствол, что ли! — возмущался он, вытирая пот со лба.

— Может быть, и рвали.

Павел Петрович осмотрел остатки стволового крепления и добавил:

— Вернее всего, что без взрывчатки не обошлось. Лиственница стала почти железной, а как измочалена.

— Постарались, бандиты! — в сердцах бросил черноусый человек. И вскоре его голос, ставший сразу тоньше, послышался под копром: — Давай! Вира, вира помалу!..

Землянка начальства находилась метрах в полутораста от копра. Как была она вырыта в первый же день стройки, так и осталась служить — просторная, светлая и сухая землянка под односкатной крышей. В ней разместились две железные тщательно заправленные койки, кухонный стол-буфетик, рабочий стол под широким окном, фанерный платяной шкаф, полочка с книгами, табуретки. Все это очень понравилось Петюше.

Павел Петрович потрогал медный чайник на электрической плитке, налил большую эмалированную кружку крепко заваренного чая, густо намазал маслом ломоть свежего хлеба и пододвинул к Петюше сахарницу:

— Завтракай, парень. Я приготовил записку в магазин.

Щипля вкусный хлеб по крошечке, отпивая из кружки, Петюша чувствовал себя важным человеком, необходимым для шахты и понимающим государственный интерес. Думал он и о том, что инженер Клятой шахты добрый человек и что Ленушку, конечно, примут в школу.