Луи Буссенар - Приключения в стране тигров Страница 22

Вожатый сделал знак и что-то ласково произнес. Слон тихо опустил свою добычу в дюжину протянутых рук.

С удовольствием задал бы парижанин трепку этим людям, так бесцеремонно обошедшимся с ним, но вовремя удержался. К чему?

Тесак он выронил, а ружьем его живо завладели бирманцы. К тому же мальчик Яса, быстро-быстро переговорив о чем-то с начальником отряда, подбежал к другу и уговорил не сопротивляться.

— Ну, хорошо. Уступаю силе. Их двадцать четыре человека, а я один.

Юноша прекратил брыкаться, и его даже не связали. Подошла большая группа людей и также начала орать и причитать над мертвым слоном. Злополучного охотника испепеляли ненавидящими взглядами. Он долго не мог понять, чем же так разгневал бирманцев, но потом его осенило. Молодой человек задал тому, кого принял за старшего, несколько вопросов на французском языке и не получил ответа. Тогда он довольно-таки бойко обратился по-английски. Министру, как всем бирманцам из высшего класса, этот язык должен был быть знаком — англичане играли в империи все-таки не последнюю роль. Но он не ответил сам, а велел бооху — своему помощнику — передать, чтобы Фрике держался почтительнее.

Парижанин прыснул и возразил:

— А кто же он такой, этот господин? Старший повар при Папе Римском?

— Это министр его величества императора Бирманского, — невозмутимо ответствовал боох.

— Ах-с, очень приятно-с! Только скажите ему, что мне на министерский сан наплевать, и я вовсе не желаю принимать от него наставлений по части хорошего тона.

Боох перевел эти слова вельможе, который, видимо, оскорбился.

— Передайте ему, — наступал юноша, — что в моих глазах он такой же дикарь, как и вы все, и что если кто-нибудь здесь имеет право на уважение и почет, то только один я — в качестве европейца и француза.

— Так вы не англичанин? — живо уточнил боох.

— Вам это не нравится?

— Нет, ничего… Но…

— Понимаю. Если я не англичанин, то со мной можно не церемониться. Королева британская защитит своих подданных, а французского представительства в Бирме нет. Но вы, сударь-министр, павлиний свой хвост не очень-то распускайте. За меня будет кому заступиться. Ведь я прибыл сюда на военном корабле.

— Правду ли вы говорите, иноземец? — Министр заметно встревожился.

— Сами убедитесь в этом, если тронете хоть волос на моей голове.

— Зачем вы убили Белого Слона? — горестно воскликнул сановник.

— Что такое белый слон? Не все ли равно, какого он цвета? Я его убил потому, что мы оба умирали с голода — я и маленький мальчик. Но все равно, вам же заплатят за вашу животину, не бойтесь.

— Священный слон в деньгах не оценивается.

— Не хотите деньгами, получите пулями и картечью.

Верноподданный царедворец окончательно растерялся. С одной стороны — рискуешь навлечь на страну неприятности, с другой — нельзя оставлять безнаказанным француза, совершившего тяжкое преступление, кощунство. Нужно представить чужестранца императору, пусть его величество сам решит его участь. Может быть, он и согласится взять хороший выкуп.

Министр, боох и пунги переговорили между собой, и боох объявил Фрике, что его доставят в Мандалай. Пришлось покориться силе.

Парижанина сытно накормили и поместили в гауде самого министра. Ясу поручили бооху. Караван тронулся.

У пристани люди и слоны взошли на плоты. Гребцы осыпали убийцу Схем-Мхенга бранью и оскорблениями. Флотилия отчалила и поплыла.

Вдруг юноша крикнул и хотел броситься с плота в воду, но десяток рук удержал его.

На его призыв с берега отозвался гневный голос:

— Гром и молния! Я так и думал! Это Фрике, его взяли в плен!

На берегу показались два всадника на взмыленных конях — европеец и негр. Молодой человек узнал Бреванна и сенегальца.

— Господин Андре, — закричал он, — меня везут в Мандалай за то, что я убил белого слона. Обвиняют в надругательстве над религией.

— А! Вот как! — усмехнулся Бреванн. — Не робей, мой мальчик. Старайся потянуть время, угрожай, хвастайся, даже обратись за поддержкой к англичанам. Я сейчас поскачу к шлюпке, потом на всех парах помчусь на «Антилопу» и освобожу тебя, хотя бы пришлось сжечь столицу. Держись!

— Берегитесь господин Андре. В вас хотят стрелять.

— Где им! — презрительно бросил француз и пустил своего коня вскачь. Сенегалец сделал то же самое. Оба они скрылись в густой чаще панданусов[41].

— Кто этот человек? — спросил у парижанина министр, стараясь скрыть свое беспокойство.

— Человек, который серого слона не убивал, но в которого вы собирались выстрелить за то, что он со мной говорил.

— Никто из наших не стрелял.

— Просто не успели. Но вы за это дорого поплатитесь.

— Вы решительно не хотите сказать, кто этот путешественник?

— Отчего же не сказать, раз вам это может доставить удовольствие?.. Это начальник французских военно-морских сил в Рангуне, и вы о нем скоро услышите…

ГЛАВА 14

Бесполезные сигналы. — Следы француза. — Тигр и его шкура. — Встреча с четырьмя охотниками. — Цель оправдывает средства. — Опоздали. — На шлюпке к английской границе.

Покуда Фрике гонялся за калао, Андре оставался в шлюпке. Через два часа он начал сильно беспокоиться.

Сигналы, которые подавал парижанин, не долетали до стоянки, выстрелы замирали в лесу.

Прошло три часа, четыре. Беспокойство перешло в настоящую тревогу.

Наступила ночь. По всем признакам явствовало, что с юношей что-то случилось. Несомненно, он заблудился. Завтра надобно отправиться на поиски.

Андре Бреванн дважды выстрелил. Ответа не последовало. Тогда он велел открыть пальбу всему экипажу. Но и это не принесло результатов.

Тем временем на яхте развели пары и дали резкий протяжный свисток. Пробовали стрелять из картечницы. Характерные трескучие выстрелы, когда она метала ураганом свои пули, должны были быть слышны издалека. Всю ночь до рассвета с яхты сигналили, но безуспешно.

Утром Бреванн с Сами и сенегальцем пошли на поиски, хорошо вооружившись и взяв с собой съестных припасов на два дня.

Определив по компасу положение шлюпки, сориентировались, отыскали отпечатки тяжелых кованых сапог Фрике и углубились в лес.

Из придавленного подошвами и каблуками мха вытекал очень едкий сок темного цвета, вследствие чего путь молодого человека был виден вполне четко.

Дорогой Андре старательно отмечал свои следы, чтобы по ним мог спокойно пойти и благополучно вернуться назад даже ребенок.

Так они достигли до места, где был убит калао, и обнаружили войлочный пыж восьмого калибра, что подтвердило догадку: калао уводили охотника по прямой линии на восток.