Сокровище трёх атаманов - Сергей Алексеевич Чуйков Страница 22

Вечером звонила мама, и когда Тобик похвалился ей, сказала:

— Вот, дома пропылесосить не заставишь, а там в печке хлеб стряпает!

— Да, и бабушка говорит, что деревня труду учит, а город лени.

— Ну, вообще-то, правда. Не зря я тебя туда отправила. Аккуратнее там только, самодеятельностью не увлекайся, а то настряпаешь чего-нибудь…

На следующий день рано утром, когда Тобик выпускал из сарая Боцмана и корову Малинку пастись, случайно в углу наткнулся он на удочку, принёс её в дом и спросил бабушку:

— А чья это?

— Отца твого, чья же ещё… Мальчишкой был, целыми днями на Хопре пропадал, любил это дело. А то даже рыбы на уху приносил. Как потом в город уехал, бросил. Вот его детская удочка до сих пор и хранится, — бабушка тяжело вздохнула, — рыбалка тута хорошая была.

— А можно я возьму, попробую? Только я совсем не умею…

— Ты Никитича порасспроси, он тебе всё и обскажеть, что к чему. Он сам-то рыбак был, каких мало!

Сказано — сделано. По причине лета занятия в волшебной школе Ивана Никитича были не ежедневными и представляли из себя простое интересное общение. Учитель добавлял своим ученикам знаний и умений, кому каких не хватало. Больше всех нагонять приходилось Рыжику, по причине его педагогической запущенности, как выразился Иван Никитич. Так что Тобик мог запросто расспросить о чём угодно. Первым делом в этот день в школе был урок рыбалки. И до того Иван Никитич красиво и с любовью рассказывал, что на рыбалку захотелось не только Тобику, но и Рыжику и даже Дарёнке. Через час ребята знали, какая рыба где держится и как её надо ловить, как привязывать крючки и делать поплавки, насаживать, подсекать и выводить. Вдобавок Тобик ещё и книжку Сабанеева получил. Уроки после вообще в голову не лезли.

Как описать вам взбаламученную сладким предвкушением детскую душу мальчишки перед первой настоящей рыбалкой? Решительно это невозможно! Вот в школу встать в половине седьмого — тяжесть и каторга, а в четыре утра на рыбалку — легко и радостно! С вечера всё уж приготовлено со всем основанием: черви накопаны, перловка распарена, привада замешана. Простые, розовые огородные черви не годятся. Нужны те, что под старой навозной кучей — серо-вишнёвые, с пряно-чесночным запахом. Они сложены в большую консервную банку и заботливо присыпаны землёй. Сварить перловку тоже дело не простое: она должна быть достаточно мягкой, чтобы легко насаживалась, и в то же время твёрдой, чтобы рыба не могла легко стащить её с крючка. Нашлось применение старой железной ручной мясорубке — через неё прокручиваются семечки на жмых. Чего ещё сиропится в приваду и сказать не берусь, тайна! Удочка проверена, и не раз: надёжно, «ступенькой» привязан крючок, а кончик лески оплавлен спичкой; плотно держится и хорошо ходит по леске поплавок из гусиного пера; намертво плоскогубцами закреплено грузило. Да, да, не удивляйтесь, взрослые, а лучше вспомните, удочка была одна, на все случаи жизни! И всю ночь в памяти –

камыши, кувшинки, поклёвки и чувство первого улова в руках: бьющееся, скользкое, маленькое счастье, которое и отпустить обратно в речку совсем не жалко! Утром подъём задолго до рассвета, и притом безо всякого будильника, разговоры вполголоса, без суеты и «по делу», утренний чай с пирожками или пресными пышками, заправка термоса, варёные вкрутую домашние яйца, ломоть чёрного хлеба, первые огурцы с огорода и кусочки солёного сала на день, с собой. Съедается весь этот «лисичкин хлеб» только если рыбалка уж совсем не задалась, а обычно возвращается домой и идёт на обед с превеликим удовольствием. А потом в сумерках просёлочная дорога: ухабы, лужи, две ленточки петляют в тёмном поле, обходя овраги и перелески. Сна как не бывало, хочется быстрее туда, к воде…

И вот наконец место. Светает. Сырой прохладный озноб пробирает до костей. Над водой клубится белёсый низкий туман. С первыми лучами солнца он рассеется и откроется вся заветная красота тихого рыбацкого места, где не может быть ничего чужого и недоброго, а только ты, родная природа и «твои», близкие по духу люди… Где-то там, ближе к другому берегу, плещется вдруг большая рыба. Круги расходятся по всей водной глади, и снова — тишина. Так где же она, заветная рыба? Поймается она сегодня, или нет? А какая разница…

После долгих сомнений и размышлений на рыбалку решили отправиться четверо: Тобик, Рыжик и Дарёнка на тележке с Боцманом. Доступный по крутизне для такой компании путь на Хопёр был только один — на старый коровий пляж. Туда и было решено поехать. Рыжик и Дарёнка обещали вести себя тихо и главному рыбаку, который с удочкой, не мешать. А Боцману пастись было вообще всё равно где.

Проснулись ещё затемно. Позавтракав наскоро хлебом с молоком, вышли во двор. Летняя прохладная ночь, тихая и застенчивая, тихонько уходила на запад, а восток и юг уже зеленели вполнеба предрассветной негой. «Пить!» — раздалось негромко вдали. Первая, самая ранняя пташка, ещё толком не проснувшись, известила мир о начале нового летнего дня и сама испугалась, а не рано ли… Тобик молча вывел и запряг Боцмана, помог Дарёнке пересесть в тележку и сложил туда же все приготовленные пожитки. Ослик мотнул головой:

— Садитесь все! Доставлю в лучшем виде! — читалось на его довольной физиономии. Тобик и Рыжик не заставили себя упрашивать, и расписная тележка покатила по пологой коровьей тропинке вниз, к реке. Звенели комары, было немножко зябко. Дарёнка молча смотрела вдаль, на тёмные кусты на фоне светлеющего неба. Тобик мечтал поймать большую рыбу. Рыжик, свернувшись между ними калачиком, задремал. Боцман одолел спуск легко и плавно, и вот он — Хопёр! Над серебристой водной гладью разлит утренний туман, свежая сырость пахнула в лицо и снесла махом все остатки сна. С бережка в воду плюхнулись пара лягушат. Рыжик соскочил, запрыгал к воде и напился прямо из реки. Потом зачерпнул лапкой и брызнул на ребят.

— Ай!

— Поздоровайтесь с речкой!

— Ты обещал не баловаться!

— На реке сидел рыбак,

И поймал большой башмак,

Стал почище водоём,

Будет больше рыбы в ём!

— Ты сейчас своей поэзией всю рыбу распугаешь!

— Вот посмотришь, как сейчас клюнет лещ на два кило! Ты меня ещё перед каждой рыбалкой будешь просить стих сочинить!

Пока устраивали Дарёнку на берегу поудобнее, зорька в небе уж зарделась и