Михаил Самсонов - Пленники подземного тайника. В глубинах пещер. Том II Страница 23

— Сейчас принесу, — вскочил Шараф.

— Шараф, и у меня в кармане куртки возьми, она на раскладушке лежит, — попросил Арменак.

Монеты передавали из рук в руки.

Хусан-ака внимательно рассматривал небольшой, с ноготь, кружочек и даже зачем-то понюхал его.

— Монете, думаю, что не ошибаюсь, более двух тысяч лет. Не сомневаюсь, она государства Согд. В моей коллекции имеется такая и тоже из чистого золота. Здесь изображение согдийского царя Уркода — сына Уркода, а на обороте — фигура стреляющего из лука человека.

Старик взял другую монету.

— Редкий экземпляр. Мне такую же здешний горец подарил. Монета с изображением громовержца Зевса.

— Итак, Хусан-ака, — заговорил старый пчеловод, — часть тайны открыта. Я говорю про древние развалины. Значит, легенда правду сказала о подземелье. Теперь ученых сюда, да побольше рабочей силы. Вот тогда и конец будет всей тайне.

— Рабочей силы! — встрепенулись ребята. — А мы зачем? Мы начали разгадывать тайну с дедушкой Хусаном, мы и доведем дело до конца!

— А что же? — серьезно заговорил Шараф, видя прячущиеся в усы улыбки. — Сейчас дело идет к зиме, в горах много не разгуляешься. А мы проучимся год, еще своих хороших ребят возьмем и приедем весной снова сюда. И кто знает, может быть, найдем сокровищницу Александра Македонского, которую искали Чингис-хан, Марко Поло…

Ребята сидели уже в кузове машины, а Хусан-ака что-то все говорил и говорил Грише. Тот в знак согласия кивал головой.

Жучка, жалобно повизгивая, безуспешно пыталась запрыгнуть в кузов. Старики стояли грустные, им жаль, что мальчики уезжали. Будет скучно без них. А до следующих каникул, ой, как далеко! Собачонка долго бежала за машиной. Потом остановилась, тоскливо тявкнула, постояла в раздумье на дороге и уныло затрусила к пасеке…

Фагим Лукманов

ПЛЕННИКИ ПОДЗЕМНОГО ТАЙНИКА

Пер. В. Губарева

СЛОЖНЫЙ УЗЕЛ

— Товарищ генерал! Майор государственной безопасности Захаров явился по вашему приказанию.

Генерал поднял голову и приветливо кивнул, увидев перед письменным столом знакомую фигуру невысокого широкоплечего человека в хорошо сшитом штатском костюме.

— Экий ты сегодня нарядный, Иван Федорович, — улыбнулся генерал, — вот только галстук повязал не по-моему. Впрочем, теперь, кажется, можно завязывать такой пышный узел… Кстати, об узлах… Придется тебе, дорогой майор, развязывать один очень сложный узел. Как ты на это посмотришь?

— Развязывать, так развязывать, — в тон генералу ответил Захаров. — В Москве или на выезде?

— На выезде, Иван Федорович. И сегодня же!

— Вот это жаль, — вырвалось у майора.

— Что так?

— День рождения у меня сегодня…

— Сколько же тебе пробило?

— Тридцать восемь.

— Эх, молодость! Поздравляю, дорогой! Но что поделаешь, такая у нас работа… Да ты садись, я тебя познакомлю с делом.

Захаров опустился в кресло. В кабинете было тихо. Летний ветер играл в открытом окне занавеской, и на паркете мелькали солнечные блики. Шум города слабо доносился сюда, на седьмой этаж, но было отчетливо слышно, как в отдалении Кремлевские куранты пробили четыре часа.

Генерал открыл папку с бумагами и снова взглянул из-под очков на майора. Загорелое лицо Захарова с густыми и черными бровями, сросшимися на переносице, было спокойным и сосредоточенным.

Порыв ветра шевельнул на столе бумагу, приподнял листок календаря — 29 июня 1940 года.

— Ты позвони жене, чтобы гостей предупредила, Иван Федорович. А то соберутся, а тебя нет, — сказал генерал, придерживая пальцем листок календаря. — Так слушай: в ночь на 1 января этого года в СССР начала действовать неизвестная рация. Она пять раз с короткими интервалами повторила один и тот же текст и умолкла.

— Рацию успели запеленговать?

— Да. Лес в двухстах километрах от государственной границы. Но кругом был свежий снег и никаких следов.

— Любопытно.

— В зарослях были обнаружены куски металла, сварившиеся в бесформенные слитки, а вокруг кора на деревьях обуглилась.

— Значит, рация уничтожена?

— В другое время ни один человек, даже хорошо знакомый с радиотехникой, не мог бы подумать, что эти слитки металла — остатки рации. Как видно, температура огня, уничтожившего рацию, была очень высокой. По мнению специалистов, человек, установивший рацию, ушел оттуда до снегопада, не менее трех суток назад.

— Это понятно, иначе остались бы следы.

— Ясно также, что рация заработала при помощи часового механизма. Передача велась автоматически по заранее подготовленной звукозаписи. Затем специальное приспособление втянуло в себя антенну и зажгло вещество, предназначенное для уничтожения аппарата.

— А текст радиопередачи?

— Расшифровать не удалось.

— Жаль…

— Позже было установлено, что между несколькими таинственными радиопередачами из разных районов Советского Союза в прошлые годы и этой новой передачей было определенное сходство: все они передавались одним и тем же «почерком».

— Рация уничтожена, товарищ генерал, чтобы не было улик.

— Разумеется. Однако это могло говорить и о том, что неизвестный радист вообще прекратил свои передачи, завершив какое-то свое подлое дело. Можно было также предполагать, что в дальнейшем он намерен поддерживать связь со своим центром другим путем. Мы наблюдали за эфиром несколько месяцев и лишь в начале мая перехватили две коротенькие радиопередачи.

— «Почерк» тот же самый?

— Абсолютно. В обоих случаях, как и в новогоднюю ночь, были найдены сгоревшие остатки рации. Всякий раз передача велась с нового, совершенно неожиданного места, отдаленного от прежних на сотни километров.

— Сколько же у него раций? — качнул головой Захаров. — Откуда он их берет?

— Текст последней передачи мы, наконец, сумели расшифровать. Смотри, Иван Федорович. Это английский язык…

Генерал протянул Захарову бумагу: «Я У-8. Из трех городов верхний. Одиннадцатый километр. Правая сторона дороги. Лесополоса. Средний ряд. Пятнадцатое дерево. О сроке сообщите завтра».

— И это последняя передача?

— Да, она перехвачена 14 мая.

— «О сроке сообщите…» Не шла ли речь о предстоящем свидании двух лиц у этого пятнадцатого дерева? Хотя… Однако, товарищ генерал, времени с тех пор прошло уже немало.

— Времени, действительно, прошло немало, но не все потеряно. Слушай, на днях произошло одно событие в Москве. В Третьяковской галерее! В тот день среди посетителей было несколько групп иностранных туристов.