Леонид Платов - Искатель. 1972. Выпуск №6 Страница 23

Ни одного уцелевшего документа! Они сгорели в карманах комбинезонов или в планшетах вместе со своими владельцами.

И все-таки обнаружено было кое-что очень важное.

Тюрин, разбирая груду полуобгоревшего тряпья, наткнулся на остатки двух парашютов. Вот как? Парашюты? Конопицину удалось подобрать на удивление целехонький зонд Вильде,[14] а Гальченко принес показать нечто искореженное, почти бесформенное, но когда-то несомненно бывшее прибором.

— Похоже на психрометр,[15] - нерешительно сказал Конопицин. — Как считаешь, Тюрин?

Тот только пожал плечами.

— Хотели сбросить парашютистов с походной метеостанцией, так это надо понимать, — пояснил Конопицину Гальченко.

— На озеро?

— Зачем на озеро? Наметили пункт где-то на берегу моря. Но не долетели до назначенного места…

Назад, на пост, связисты спешили изо всех сил.

Поисковая группа уже выбралась из русла реки, собаки перешли со льда на снег, и бег их замедлился.

И тут, как назло, дорогу к посту преградила пурга. Пурга была низовая, нечто вроде поземки, но усиленная в тысячи крат. Она шла бреющим полетом над поверхностью тундры.

— Привал! — скомандовал мичман Конопицин.

Собак освободили от ременной упряжи и накормили мороженой рыбой. Отдохнув, они принялись деловито разгребать снег, а вырыв углубления, улеглись, свернулись клубком и накрыли носы хвостами. Собачьи приготовления ко сну были закончены.

А где пережидать метель людям? Утром Конопицин так торопился, что не захватил с собой палатки, подбитой байкой, без которой обычно не отправлялся в патрульные поездки.

— Не горюй, Валентин! — бодро сказал Тюрин. — На наше счастье, в гостинице «Куропачий чум»[16] есть свободные номера. Тебя какой сугроб устраивает?

Он принялся быстро рыть длинную и узкую нору в одном из сугробов. Конопицин и Гальченко, не мешкая, последовали его примеру. В нору пришлось залезать ногами вперед и лежать там, вытянувшись, будучи стиснутым снегом со всех сторон. Зато сугроб, превращенный в чум, надежно защищал от ледяного режущего ветра.

Но, думаю, никому из поисковой группы, пережидавшей в сугробах низовую пургу, не спалось. Слишком необычным и тревожным было появление над Ямальским полуостровом «хейнкеля-111» с парашютистами и походной метеостанцией.

Мы в штабе флотилии расценили историю с «хейнкелем» как серьезный симптом. Очевидно, летом сорок второго года гитлеровское командование намеревалось активизировать деятельность своих подводных лодок в Карском море. Чтобы реализовать это намерение, полагалось бы иметь по меньшей мере одну метеостанцию на западном берегу Ямала, которая давала бы погоду подводникам.

У меня щемило сердце. А что, думал я, если этим летом гитлеровцам вздумается высадить воздушный десант в самой Потаенной, чтобы захватить — пусть на короткий срок — наш пост?

С такой возможностью считались, конечно, и на посту.

Впрочем, по свидетельству Гальченко, об опасности, угрожавшей посту, каждый думал про себя.

Полагаете, что после аварии «хейнкеля» в Потаенной перестали фантазировать о ее будущем? Ошибаетесь. Наоборот, споры по возвращении поисковой группы возобновились и даже более пылкие.

Как-то вечером Калиновский, присев к столу, на котором лежала эскизная карта Порта назначения, во многом уже дополненная Гальченко, принялся задумчиво ее рассматривать. Потом чуть слышно, сквозь зубы, он стал напевать: «Тучи над городом встали…» Была, если помните, такая песенка в одном популярном довоенном фильме.

Гальченко вскинул на Калиновского взгляд. Слова эти удивительно подходили к их теперешнему общему настроению.

И тогда Тимохин поднялся с нар, где сидел, накладывая заплату на свой ватник.

— Ну что пригорюнились, сказочники? — сказал он, неторопливо приблизясь к столу. — Все разочли-распланировали: где у вас улица Веселая, где кино будет, где театр. А про косу забыли? Косу-то захлестывает в шторма, нет? То-то и оно! Может, косу эту к шутам? Подорвать ее аммоналом и все!

— Как бы не так: подорвать! — обиженно сказал Галушка.

— Смотри ты, какой умник нашелся: подорвать! А кто акваторию порта от прибоя будет защищать?

— Тут призадумаешься, это ты верно! — Тимохин раздвинул плечом сидящих за столом. — Двиньтесь, ну! Пышно как расселись! Это именно семь раз прикинешь, прежде чем… — Он помолчал, потом толстым указательным пальцем повел по карте. — Наращивать косу надо, вот что я вам скажу!

— В длину?

— Зачем в длину? В высоту! Дамба должна быть здесь, а не коса! Иначе будущей осенью не оберемся горя со штормами. Как ударит с моря шторм в десять баллов, так все корабли мигом размечет в порту!

Он выпрямился над картой:

— А так что ж! Ничего не скажешь, место для порта подходящее! Я и то удивляюсь: как никто до нас о порте в Потаенной не подумал!..

Глава десятая. «ХОД КОНЕМ В СТРАНУ ЧУДЕС»

Летняя гроза пришла в Потаенную с запада, откуда обычно всегда приходят грозы. Событиям в Карском море предшествовали события на Баренцевом.

В этом особенность пиратского набега «Шеера». Немецко-фашистское командование придерживало осуществление его до поры до времени — выжидало случая. И вот случай представился. Это был разгром семнадцатого англо-американского конвоя, следовавшего с военным грузом в Советский Союз.

Гитлеровцы закодировали эту операцию под названием «Ход конем». По времени она предваряла операцию «Вундерланд». Но обе были теснейшим образом связаны друг с другом. Я бы сказал так: двигаясь вприскочку, зигзагом, шахматный «конь» проложил, вернее, попытался проложить дорогу немцам в Вундерланд — нашу заполярную Страну Чудес.

Это-то ясно теперь. Но до сих пор во многом остается загадочным поведение союзников во время разгрома семнадцатого конвоя.

Заметьте, семнадцатый конвой был наиболее многочисленным и особо тщательно охраняемым из всех англо-американских конвоев. Тридцать семь транспортов двигались внутри непосредственного охранения из двадцати пяти кораблей эскадренных миноносцев, сторожевиков, тральщиков, спасательных судов и так далее Кроме того, ту сторону конвоя, которая была обращена к норвежскому побережью, прикрывали две эскадры. В группу ближнего прикрытия входили четыре крейсера и три эсминца, в группу дальнего — два линкора, авианосец и девять эсминцев. А западнее развернута была еще и завеса из девяти подводных лодок. Силища, колоссальная силища!

Четвертого июля мы были взволнованы в штабе флотилии сообщением о том, что из фиордов Северной Норвегии наперехват семнадцатому конвою вышли «Тирпиц», «Шеер», «Хиппер» и девять сопровождавших их миноносцев.