Уилбур Смит - Наемник Страница 23

— Ну, Хейг, займемся, — он нагнул Хейга над раковиной, раскрыл ему пальцами рот и затолкал в рот скомканную салфетку.

— Все до конца, — он глубоко засунул палец в горло Хейга. Всю его руку облил горячий, вонючий поток. Он едва поборол приступ тошноты. Закончив, он открыл холодную воду и сунул голову Хейга под струю.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал, Хейг.

— Оставь меня в покое, черт возьми, — простонал Майк. Брюс поднял его и прижал к стене.

— В миссии у одной женщины очень трудные роды. Она умрет, если ты ей не поможешь.

— Нет, только не это, — прошептал Хейг, — только не это.

— Мы едем туда.

— Нет, прошу тебя, только не это. Я не могу, ты же видишь, что я не могу.

Маленькие красные и лиловые сосуды на его носу и щеках четко выделялись на фоне бледности. Брюс ударил его ладонью, от головы разлетелись капельки воды.

— Нет, Брюс, прошу тебя.

Брюс ударил еще два раза, и заметил первые признаки пробуждающейся в нем злости.

— Брюс, будь ты проклят.

— Ты сможешь, — обрадовался Брюс. — Слава богу.

Он вытолкнул его обратно в бар. Шерман по-прежнему стояла над Хендри с пистолетом.

— Шерман, поехали. Займемся этой скотиной, когда вернемся.

Проходя через холл, Брюс спросил.

— Вы умеете водить «Форд»?

— Да.

— Чудесно. Вот ключи. Я поеду с Хейгом на заднем сиденьи.

На ступенях Хейг потерял равновесие. Брюс подхватил его и практически донес до машины. Он затолкал Майка на заднее сиденье и сел рядом. Шерман завела двигатель и развернула машину.

— Ты можешь меня заставить сделать это, Брюс. Я не могу, просто не могу.

— Посмотрим.

— Ты не знаешь, что это такое. Не можешь знать. Она умрет на столе, — он протянул Брюсу руки. — Посмотри на них. Как я могу работать? Его руки страшно тряслись.

— Она все равно умрет, — резко ответил Брюс. — Ты можешь избавить ее от страданий.

Хейг ладонью вытер губы.

— Дай мне выпить, Брюс. Это поможет. Если дашь мне выпить, я попробую.

— Нет, — сказал Брюс, и Хейг начал ругаться. Из его рта потоком полились мерзости, лицо его исказилось. Он ругал капитана Брюса, себя, Бога. Таких ругательств от него Брюс не слышал никогда. Затем Майк попытался открыть дверь. Брюс ждал этого момента, поймал Майка за воротник и прижал к сиденью. Хейг перестал сопротивляться и зарыдал. Шерман быстро провела машину по дамбе, въехала на холм и свернула на боковую дорогу. Свет фар разрезал темноту, тихо гудел ветер. Хейг всхлипывал на заднем сидении. Затем сквозь деревья показались огни миссии. Шерман снизила скорость, объехала церковь и остановилась у здания больницы. Брюс помог Хейгу выбраться из машины. Боковая дверь больницы открылась, из нее появился отец Игнатиус с керосиновой лампой в руках. В ярком свете лампы лицо Хейга казалось еще более отвратительным.

— Святой отец, — объявил Брюс. — Вот ваш доктор.

Игнатиус поднял лампу и сквозь очки вгляделся в лицо Хейга.

— Он болен?

— Нет, святой отец, он пьян.

— Пьян? Значит он не сможет оперировать?

— Нет, он сможет!

Брюс провел Хейга по коридору в маленькую операционную. Игнатиус и Шерман шли следом.

— Шерман, помогите святому отцу привезти сюда женщину, — они ушли, Брюс обратился к Майку.

— Ты уже настолько погряз в дерьме, что даже не понимаешь меня?

— Я не могу это сделать, Брюс. Ничего не получится.

— Значит она умрет, но ты все-таки попробуешь.

— Мне нужно выпить, Брюс, — Майк облизал губы. — У меня внутри все горит. Ты должен мне дать выпить.

— Сделай это и получишь полный ящик.

— Мне сейчас нужно.

— Нет, — твердо сказал Брюс. — Посмотри, что у них есть из инструментов. Достаточно ли для такой операции?

Брюс подошел к стерилизатору и поднял крышку. Из него вырвалось облако пара. Хейг заглянул внутрь.

— Здесь все, что нужно. В помещении только не достаточно светло, и я хочу выпить.

— Что-нибудь придумаю со светом. Мой руки.

— Брюс, прошу тебя, дай мне…

— Заткнись! — зарычал Брюс. — Вон там раковина. Готовься.

Хейг прошел к раковине. Он уже лучше стоял на ногах, лицо приобрело более твердое выражение. «Старый ты дурак, — подумал Брюс. — Как я на тебя надеюсь. Господи, как я надеюсь, что ты сможешь это сделать».

— Поторопись, Хейг. Мы не можем заниматься этим всю ночь.

Брюс вышел и прошел по коридору в палату. Окна операционной были закрыты, Хейг убежать не мог. Только в коридор, а здесь он его поймает. Он заглянул в палату. Шерман и Игнатиус при помощи санитара поднимали женщину на каталку.

— Святой отец, в операционной мало света.

— Я могу только предложить еще одну керосиновую лампу.

— Хорошо, принесите ее. Я перевезу женщину.

Игнатиус с санитаром ушли. Шерман с Брюсом вывезли каталку из палаты. Женщина застонала от боли, ее лицо стало серым и казалось восковым. капитан видел такие лица у чернокожих, когда они на пороге смерти.

— Она скоро умрет, — сказал Брюс.

— Наверное, — ответила Шерман. — Но надо торопиться.

Женщина заметалась на каталке, пробормотала что-то, глубоко вздохнула, всколыхнув простыню над огромным животом, и снова застонала. Хейг был в операционной. Он снял китель и тщательно мыл руки, склонившись над раковиной. Он даже не обернулся, когда они появились с каталкой.

— Перенесите ее на стол, — сказал он, намыливая руки до локтей. Стол был такой же высоты, что и каталка, и они легко перенесли женщину на стол.

— Она готова, Майк, — сказал Брюс. Хейг вытер руки чистым полотенцем, протер их спиртом, морщась от запаха, который больше не волновал его. Он снова становился хирургом. Он подошел к столу и склонился над женщиной. Она не знала о его присутствии; глаза ее были широко открыты, но не видели ничего. Хейг глубоко вздохнул. На лбу его выступили капельки пота. Седая щетина на щеках поблескивала в дрожащем свете керосинки. Он откинул одеяло. На женщине была распахнута спереди короткая белая блузка, не закрывавшая ее живот. Живот был огромный, твердый, с вывернутым на изнанку пупком. Колени были приподняты, толстые бедра широко раскинуты. Ее тело потрясла очередная схватка. Брюс мысленно помогал ей, видя как под серой кожей напряглись мускулы в попытке вытолкнуть застрявший плод.

— Майк, быстрее! — Брюса потрясла эта картина. «Я не думал, что это так тяжело, — подумал он. — В муках будешь ты рожать детей своих». С искусанных губ женщины сорвался очередной крик.

— Скорее, черт тебя возьми! — взмолился Брюс к хирургу. Хейг начал осмотр. Его пальцы казались неестественно белыми на фоне темной кожи. Наконец, он удовлетворился и подошел к стерилизатору. Появились Игнатиус и санитар с двумя лампами. Священник хотел что-то сказать, но почувствовав напряженность в комнате, промолчал. Все смотрели на Майка Хейга. Его глаза были плотно закрыты. Лицо в свете лампы, казалось, состояло из плоскостей и острых углов. Он тяжело дышал.