Михаил Федоров - Искатель, 2014 № 06 Страница 23

Холодильник, однако, был пуст — хоть шаром покати. Не только никакого намёка на «блондинку», но и на закуску. «Продать его тоже, что ли, к чёртовой матери? Зачем мне холодильник, если в нём, кроме инея, нет ничего?» — подумал Артём, пытаясь сообразить, куда он вчера подевал остатки водки. Информация никак не вспоминалась. Перед глазами стояла лишь классическая этикетка «Столичной», больше ничего из памяти извлечь не удалось. «Видимо, всё-таки до донышка я её выжрал, а бутылку в сортир закинул. Надо там посмотреть».

Туалет, совмещённый с ванной комнатой, у постороннего наблюдателя вызвал бы неприятный осадок. Кафельная плитка местами обвалилась, зеркало с повреждённой амальгамой треснуло, раковина висела на соплях, унитаз отдавал тухлятиной, а давно не используемая по назначению ванная была почти доверху завалена пустой стеклотарой. Владелец данного богатства удовлетворённо хмыкнул и под урчание мочи стал строить планы, как всю эту уйму бутылок превратить в товары, пригодные для хранения в холодильнике.

«Колбасы куплю и сыра. Сыра что-то я давненько не едал. А ещё огурчиков солёненьких. Или квашеной капусточки. Ну и на пару пузырьков должно хватить. Эх, сегодня попирую!.. Как же мне всю эту мутотень в пункт приёма посуды доволочь? Где-то у меня тут мешок полиэтиленовый валялся… Куда я его подевал? Чёрт, никак найти не могу!.. Куда он запропастился? Чёрт! Как же теперь тащить-то бутылки без мешка?! Чёрт, чёрт, чёрт!»

И вдруг он с поразительной ясностью вспомнил, что сказал ему тот самый чёрт из ночного сна. И от этой фразы Артём вспотел даже. А сказал ему нечестивый следующее: «Жить тебе, Тёмка, осталось недолго. По земле ходить скоро забудешь. Дрова горят. Вода закипает. Чугунный котёл ждёт не дождётся. Скоро встретимся у меня, в аду! Скоро увидимся в Машине!»

Чарльз, как и вчера, вышел первым. Хоть и были мы с ним в одном звании, но поскольку он являлся всё же командиром корабля и за плечами у него имелся богатый опыт полетов на «Близнецах», то положение, как говорится, обязывало. Субординация, так сказать. К тому же он был на два года старше меня. Я вышел на 10 минут позже. (Вчера — на полчаса позже!)

Как и вчера, мы собирали образцы лунного грунта, для чего исследовали шесть малых кратеров. А затем отправились выполнять основное задание второго дня. На расстоянии примерно ста шестидесяти ярдов от «Интерпида», почти в центре довольно большого цирка, стояла автоматическая межпланетная станция «Сёрвейер 3», находящаяся там с апреля 67-го. Нам нужно было демонтировать некоторые её элементы для изучения в земных лабораториях. Именно поэтому посадочный модуль сел неподалёку от «Сёрвейера».

Автоматическая станция на вид была неказиста. Этакая тренога с мачтой, на конце которой располагались две квадратные солнечные батареи. Но когда мы спустились в кратер и подошли к станции поближе, как я, так и Чарльз (как он мне потом признался), ощутили некое тёплое чувство от этого самого, неказистого на вид треножника, увидав за 240 тысяч миль от матушки-Земли что-то пусть и металлическое, но земное, что-то родное посреди абсолютно чужого, в основном однообразного, пейзажа.

Помимо солнечных батарей, на жёстком каркасе «Сёрвейера» имелась ещё куча всякого оборудования: основной и вспомогательный двигатели, различного рода антенны, контейнеры с электронной начинкой, топливный бак, телевизионная камера и прочая мелочевка.

Пришлось повозиться, пока мы с Чарльзом снимали одну из панелей батарей, контейнер с электроникой и телеглаз. Особенно намучились с антенной посадочного радиолокатора, находящейся рядом с соплами двигателя мягкой посадки, отчего возможно и деформировались болты крепления антенны. Не хотела антенна домой. Тем не менее, с заданием мы справились, а спустя 7 часов стартовали.

И только после стыковки с «Янки Клиппером» и фотографирования Луны с селеноцентрической орбиты — на прощание! — в компании с соскучившимся по нам Ричардом я неожиданно понял, что ведь на «Сёрвейерах» всегда было два контейнера с электронным оборудованием. А вот на «Обозревателе 3» — почему-то один. Но я об этом им не сказал. Ни Ричарду, пилоту основного блока корабля «Аполлон 12», ранее летавшему с Чарльзом на «Близнеце». Ни Чарльзу, нашему командиру, который был и постарше меня, и поопытнее.

Внешностью и ростом Толик одновременно был похож на известного рок-певца Ронни Джэймса Дио и на композитора детских песен Шаинского. Но сам Толик больше любил, когда его сравнивали с Дио, поскольку музыка Дио была ему гораздо ближе, чем какие-то там попсовые мелодии для дошколят. Толик Гусев по кличке Рок-н-ролл был меломаном, и не просто меломаном, а аудиофилом. Аппаратура, стоящая у него дома, стоила огромных денег, была, что называется, фирменная и на этой фирменной аппаратуре слушал Толик преимущественно виниловые пластинки. Которые тоже были фирменные и стоили немало.

— Ты зачем, придурок, продал Торгерсона какой-то шлюхе? — возмущался Рок-н-ролл и даже поплёвывал на Артёма брызгами слюны при этом. — Не мог мне его предложить? Я бы тебе хорошую цену дал, а не копейки копеечные. Ушёл за такой мизер! Мозги у тебя вообще есть или пропил все?.. Как она тебя охмурила? Чем взяла? На вид-то — сука из сук! Арт, ну что ты в самом деле! Зла на тебя не хватает… Ну, подумай, на кой ляд ей «Человек с лампочками»? Что она в этом понимает? Наверняка, толконула его уже…

Артём молчал, виновато пожимал плечами и криво улыбался. Объяснять ему ничего не хотелось. Да и трудно было словами объяснить. Соседка из второго подъезда — это просто его женщина, и всё тут. Пусть она страшненькая, пусть далека от совершенства, а он что — Ален Делон? Он же неудачник и алкоголик. С ней ему хорошо бывает. Этого достаточно. И рассказывать Толику подробности, как ему бывает с ней хорошо и от чего — всё равно, что трусы свои обосранные на всеобщее обозрение выставлять. Любовь — дело интимное. Индивидуальное. Даже Толику, близкому другу, о ней говорить не следует.

— Что это там по ящику показывают? — чтобы сменить тему, Артём перевёл стрелки на другие рельсы. Телевизор у Рок-н-ролла показывал что-то странное. Звука, правда, не было.

— Медведев в Кремле Deep Purple принимает. Вчера с телека записал. Как Гавел для «Пинк Флойда», так и Медведь для «тёмно-лиловых» устроил рокерам великосветский приём.

— Шутишь!

— Ты что, разве не знаешь? Ах да, у тебя же «Соника» больше нет… Смотри сам. Дима даже «дип-пёрпловцам» свой старый бобинный магнитофон продемонстрировал, на котором он их музыку раньше крутил. Вот сейчас они закончат икрой водку закусывать, и он им его покажет… Надо только звук врубить…