Богдан Сушинский - Черный легион Страница 24

«Что за идиотская манера: выдавать фамилию, не привязывая ее к обстоятельствам?!»

— Не имею чести, как говаривали в таких случаях русские дворяне. Какой-нибудь несостоявшийся поручик, из бывших белогвардейцев?..

— Напротив, из бывших красных. Только что прибыл к нам из Ровно, из ставки гаулейтера, с отличной рекомендацией, в звании майора вермахта. На должность начальника областного управления полиции. До этого он уже несколько месяцев был начальником районной полиции.

— Начальниками районных полиций теперь становятся русские майоры вермахта? Что-то новое.

— Не сказал бы, — спокойно, с ленцой возразил Роттен-берг. — Вся беда ваша в том, что вы никогда не чувствуете недостатка в информированности. А между тем времена меняются. Многие русские давно стали немецкими офицерами, командуя охранными ротами и батальонами, награждены орденами за службу в зондеркомандах, полиции и далее гестапо. Лично я знаю уже троих русских, которым присвоили чины офицеров СС.

— Вот как? Теперь они политруки СС? — злорадно хохотнул Штубер. — Такой информации мне явно не хватало. Однако вернемся к Масловскому, господин оберштурмбанн-фюрер, — жестко предложил он, не опасаясь показаться некорректным.

— Рашковскому, — недовольно уточнил гестаповец.

— Я знаю, что уже пятые сутки подряд вы отказываете себе в удовольствии допросить этого самого Беркута. Хотя и требовали никому не отдавать его, никуда не увозить и даже не переводить в гестапо, а главное — не отправлять на виселицу. Попытаетесь хоть как-то объяснить свою привязанность к партизану?

— Все рассчитано. Беркут ждет встречи со мной. Надеется, что в последний момент его старый знакомый Штубер вмешается и спасет. При этом готовится к моим допросам. Я же, в свою очередь, изматываю Беркута ожиданием и неведением. При этом внимательно слежу за его настроением. Так что пусть ждет моего появления, как второго пришествия Христа.

— Ну да, на харчах рейха, — проворчал Роттенберг. И Штубер не воспринял его слова как шутку. Он знал, что Роттенберг вырос в семье обедневшего многодетного помещика. И «дармоедство» кого бы то ни было воспринимал очень ревностно. Иное дело, что в дармоедстве он склонен был подозревать большую часть мира.

— Ничего, хлеб наш — да окупится, — успокоил его Штубер. — Обрабатывайте Беркута основательно. Только без уродств. И постоянно держите при себе… Он нам еще понадобится, этот горький плод войны.

— Будем надеяться. Но уже сейчас всплывает интересная деталь. Знакомясь с личным делом майора Рашковского, я, к своему удивлению, обнаружил, что в прошлом он, тогда еще старший лейтенант Красной армии, был командиром роты прикрытия тех самых дотов, в одном из которых держал оборону ваш Беркут, то есть лейтенант Громов.

— Что-что?! Командир роты прикрытия? Простите, господин оберштурмбаннфюрер, но… этого просто не может быть.

Роттенберг терпеливо промолчал, однако по его нервному кряхтению Штубер определил, что оберштурмбаннфюрер еле сдерживается, чтобы не одернуть его.

— Но согласитесь, господин оберштурмбаннфюрер, слишком уж это неожиданно.

— Вам приходилось встречаться с ним?

— Если это тот самый командир роты, который упустил меня при переправе через Днестр. После неудавшейся операции по захвату моста.

— Ну да, я должен помнить все проваленные вами операции начиная с 1939 года!

Теперь уже помолчал Штубер. Оберштурмбаннфюрер своего шанса не упустил.

— Давно он в наших краях, этот Рашковский?

— Прибыл две недели назад. До сих пор им занималось управление полиции. Мне же просто недосуг было полистать его дело. Знаете, биографии «неофитов рейха» на удивление однотипны: сын бывшего помещика, бывший куркуль, неу-давшийся вор-рецидивист, бывший заключенный сталинских концлагерей, жертва большевистских партийных чисток. А тут вдруг изюминка. Я, конечно, сразу же вспомнил о вас. Так что цените дружбу, Штубер, цените.

— Как он вообще оказался в вермахте? Кто его вербовал?

— Знаю, что перешел добровольно, уже где-то под Воронежем. Подробности Рашковский изложит вам лично. Судя по документам, испытан в боях. Прошел подготовку в специальном лагере на территории Белоруссии, причем оказался довольно способным курсантом. Рассматривается как возможный резидент немецкой развед ки на территории Правобережной Украины. В случае непредвиденных обстоятельств, естественно…

«А ведь под непредвиденными обстоятельствами он подразумевает отступление войск с Украины, что как раз вполне поддается предвидению», — ухмыльнулся Штубер.

— Предлагаете начать вербовку Беркута через бывшего комроты, друга-фронтовика? Сюжет банальный, но, согласен, довольно часто срабатывает. Очевидно, потому, что в нем есть нужная в таком процессе доля сентиментальности. Только сначала я бы хотел встретиться с Рашковским и присмотреться к нему при свете своей настольной лампы.

— Через полчаса будет у вас. Он находится в управлении полиции и ждет звонка из моего учреждения. Где сейчас Стрелок-Инквизитор? Не ожидал, что он столь удачно выйдет на Беркута.

— Сработала его легенда. В конце концов «Летчику» подсказали, где ночует партизан. Буду представлять его к награде и к чину унтер-офицера.

— Считаете, что выводить его из игры еще рано? — Анализ обстоятельств, при которых был взят Беркут, свидетельствует, что Стрелок-Инквизитор не раскрыт. Таких агентов следует использовать до последней возможности. Он получил задание с той же легендой проникнуть в десантную группу, которой, по нашим сведениям, командует некий младший лейтенант.

— И через нее — в отряд Ивагаока. Это мне известно.

— Стрелка-Инквизитора спасают холодный, твердый расчет и удивительное чутье на опасность. Если он почувствует, что все его козыри вышли, то попытается уйти или покончит с собой. Этот покончит. Но я понял, что у вас появился интерес к нему.

— Хотелось бы еще раз использовать его в лагере для военнопленных. Нет, не в том, где он в свое время был. В другом. Начальник лагеря подозревает, что там создана подпольная группа, имеющая связь с партизанским отрядом. Конечно, можно было бы основательно почистить лагерь, но его «курортники» работают на заводе. Все специально отобраны, имеют определенную квалификацию. Пускать их в расход нужно расчетливо. И только зачинщиков.

— Но все же будет благоразумнее дать Стрелку-Инквизитору еще две недели. Все равно долго в лагере он задержаться не сможет. Партизаны по рации свяжутся с Москвой, запросят, был ли в одном из недавно сбитых самолетов такой стрелок, и все раскроется. Теперь его задача — установить местонахождение базы, заманить в ловушку или уничтожить командира отряда и рацию. С условием, что в ходе операции он тайно будет истреблять партизан. Любыми способами. Без этого он не мыслит себе никакого задания.