Георгий Свиридов - Джэксон остается в России Страница 24

Джентльмен вместе с Максуэллом подкатил к Сиднею и, словно они сто лет были знакомы, дружески хлопнул боксера по плечу.

– Хелоу, Сид! Мы уже успели без тебя познакомиться со всем семейством. У тебя, старина, замечательная мать, – он говорил быстро и просто, маленькие глаза его приятно лучились, а на розовощеком круглом лице расплывалась самая искренняя улыбка, такая улыбка, от которой на душе становится тепло.

– У нее золотые руки. Не успели мы с Максуэллом осмотреться, как она воздвигла такой стол! Просто объедение! Приглашай нас!

Незнакомца звали мистер Норисон. Максуэлл сообщил Сиднею, что мистер Норисон является крупной фигурой в спортивном мире, что он смотрел соревнования и заинтересовался Джэксоном.

– Кажется, нам улыбается счастье, – шепнул тренер.

Слова тренера были ошеломляющи. Шутка ли – сам президент ассоциации! Неужели, наконец, пришло то, к чему он стремился столько лет?

Миссис Джэксон, растерянная от радости и гордости за себя и сына (ему оказывают такое внимание!), всячески хотела отблагодарить влиятельных гостей и поминутно говорила:

– Вы извините, мистер Норисон, может быть, что не так. Мы бедные люди.

Иллай сидел молча. Он не знал, куда деть руки, большие, мозолистые, рабочие руки, изъеденные химикатами, такие послушные и сильные там, на заводе, и столь ненужные и беспомощно-некрасивые здесь, за столом.

Что касается Риты, то она ничего не ела, а только смотрела на мистера Норисона. Смотрела и не верила, – неужели ее брат, Сид, – почти знаменитость!

Мистер Норисон говорил больше всех, и Сидней с радостью слушал его. Тот восхищался семьей Джэксонов, трудовой, настоящей американской, не испорченной заразой социализма (Иллай криво усмехнулся и нагнул голову к тарелке), восхищался миссис Джэксон, настоящей американкой, сумевшей вырастить и воспитать детей, бодрых, жизнерадостных и трудолюбивых, восхищался Сиднеем, чей талант и мастерство станут гордостью Штатов, его – парня из народа – вся Америка будет скоро носить на руках.

Потом мистер Норисон велел вызвать домовладельца.

– Да, да, вам надо сейчас же перебраться в другую квартиру. Подумать только: лучший боксер живет в таком чулане! Нет, нет, так не годится!

О том, что у Джэксонов нет денег, он не хотел и слушать.

Пришел домовладелец, заспанный, удивленный и услужливый. Мистер Норисон тоном, но терпящим возражения, сказал, что семью будущего чемпиона нужно поселить в приличную квартиру.

– Все расходы я беру на себя.

И тут же выдал оторопевшему домовладельцу чек с трехзначной цифрой. Тот, схватив зеленую бумажку, долго кланялся и ушел, пятясь задом к двери.

Мать Сиднея не знала, как и благодарить мистера Норисона. Она теребила в руках салфетку и повторяла:

– Зачем такие большие расходы… Мы простые люди, мы и так, как все…

Иллай и Рита молчали, словно вдруг лишились дара речи. Они не верили ни ушам, ни глазам. Не верил этому и сам Сидней. Он старался держаться свободнее, непринужденнее, однако это ему не удавалось. Руки и ноги словно одеревенели, а язык превратился в кусок жести.

– Ну что вы застыли, как мумии? – набросилась на них мать. – Откройте рты, поблагодарите!

– Что вы, что вы, я ничего особенного не сделал! – отмахнулся мистер Норисон. – Я только исполнял свой долг.

Не успели все прийти в себя от щедрости мистера Норисона, как тот стал читать пункты контракта, перечислять проценты расходов и прибыли. Из сложного каскада расчетов и процентов Сидней так ничего и не понял. Он не знал – хорошо это или плохо. Единственный, кто мог бы ему помочь разобраться в сложном вопросе, был Максуэлл. Тот, сохраняя спокойствие, с невозмутимым видом молча сидел за столом. По его виду можно было сделать заключение, что все происходящее в комнате его не интересует. Но это было не так. Тренер волновался не меньше своего ученика. Еще бы! Тот выходит на самостоятельный путь, на тот, на который некогда он сам выходил вот так же стремительно и многообещающе. Волнение тренера выдавали пальцы. Они торопливо разминали хлебный мякиш.

Сидней бросил на него умоляющий взгляд. Он просил о помощи, просил совета. А что тот мог ответить своему ученику? Сказать, что проценты занижены, что расходы завышены, а пункты составлены таким образом, что в любой ситуации пострадавшим, виновным окажется боксер? Нет, он не мог так сказать. Не мог! Много на то имелось причин. И одна из них заключалась в том, что с этим контрактом связывалась и его судьба. Мистер Норисон брал Максуэлла тренером и секундометристом, обусловив на три года постоянный заработок и, в случае блестящего успеха, возможность получать еще больше. Что поделаешь, когда не добродетель, а доллары определяют жизнь! Что поделаешь, когда за плечами лишь груз прожитых лет, а впереди старость! Разум, расчет управляли действиями тренера. На душе было тревожно. Недремлющая совесть била тревогу, призывая спасти талантливого ученика от цепких щупальцев золотого осьминога, который, заметив жертву, вопьется в нее и не отпустит до тех пор, пока не высосет из нее всю кровь…

Да, если бы по-честному, по-справедливому, то Джэксона ни в коем случае не следовало бы отдавать в лапы добродушного на вид мистера Норисона. По-честному, по-справедливому… А где они есть, эти честность и справедливость? В американском спорте?! Нет, Максуэлл не из тех, кто верит в справедливость. Он хорошо знает, что если удастся избежать щупальцев одного дельца, то нет гарантии, что тут же не попадешься в клещи другого, еще более алчного и кровожадного. Так было всегда. Так начинали свой путь большинство прославленных спортсменов. Да и не только прославленных. Все эти мысли проносились в голове тренера, пока он слушал мистера Норисона, читавшего с выражением пункты контракта. В содержание контракта Максуэлл не вдумывался, ибо уже знал его наизусть. Накануне он спорил с мистером Норисоном до хрипоты, отстаивая интересы Сиднея и свои, однако почти ничего путного не добился. «Против меча надо выходить с мечом, а против золота – с золотом», говорится в ирландской поговорке. Ее не раз вспоминал Максуэлл. Будь у него состояние, разве стал бы он совать свою шею в ярмо или надевать его на своего любимца!

– А теперь, Сидней, небольшая формальность. Поставьте свою подпись вот здесь, – мистер Норисон показал пальцем место. – И вы с Максуэллом можете начать подготовку к турне по городам Штатов. Я правильно предвидел, считая, что лучше Максуэлла для вас нет тренера?

Сидней утвердительно кивнул головой.

– Он меня сделал боксером.

– О, мистер Норисон, мой сын с радостью принимает ваше предложение! – сказала мать. Она спешила отблагодарить заботливого и доброго господина.