Густав Эмар - Тайные чары великой Индии Страница 24

— Этот пучок, — сказал он тогда, — изображает индейские племена; соединенные вместе, они так сильны, что ничто не может их победить; эти стрелы, связанные таким образом, выдержат всякие усилия, но, разрозненные, они могут быть сломаны ребенком.

И разбросав кругом себя стрелы, он поднимал одну за другой и мало-помалу все их переломал.

— Мои братья поняли меня? — спросил он.

— Да, — ответил Красный Нож, — всесильный, великий Сагамор Окассов советует нам соединиться. Индейцы предупредили его желание; уже несколько племен разделили между собой топор мира и соединились против бледнолицых. Но предприятие, которое они замышляют, теперь трудно; враги очень сильны, индейцы боятся быть побежденными; отчего Искатель следов, друг индейцев, не хочет помочь воинам краснокожих? При его поддержке они были бы победителями.

— Искатель следов имеет много врагов; эти враги его преследуют; если он придет на помощь краснокожим, может ли он надеяться и на их поддержку? Он не один, более тридцати известных охотников идут по его следам; пусть мои братья решают.

— Нужна ли помощь Кенхассов Искателю следов? — спросил Красный Нож сильным голосом. — Не послан ли сахем к черноногим, чтоб просить их помощи?

— Нет, — ответил холодно Курумилла, — Искатель следов никогда не отказывает в помощи своим друзьям краснокожим. Часто он им помогал, но никогда до сегодняшнего дня он не просил их поддержки. — Слова, произнесенные Курумиллой, были отголоском его сердца, в котором хранилась дружба и расположение к кайенам. — Ему ничего не поручено сказать им. Может быть, если Кенхассы попросят поддержки у Великого Бледнолицего охотника, он согласится на это, но никогда не спросит сам их покровительства. Сахем все сказал, пусть вожди размыслят.

Курумилла встал и, предшествуемый Красным Ножом, вошел в хижину, которую для него устроили по приказанию вождя.

Там сахем и Курумилла расстались со всей предписанной индейскими обычаями церемонией, потом Красный Нож возвратился медленными шагами и задумчиво сел к советному огню.

Вечером, перед закатом солнца, вожди, которые устроили между собой большой совет, встали и вошли в хижину, занимаемую Курумиллой.

— Добро пожаловать, — сказал он, приветливо улыбаясь.

Воины молча поклонились и по молчаливому приглашению вождя присели кругом огня и закурили свои трубки.

Когда трубки были докурены, после непродолжительного молчания Красный Нож поклонился Курумилле и начал говорить.

— Воины кайены, — сказал он, — выслушав слова сахема Акассов, размышляли много часов вокруг советного огня насчет того, какое решение принять. Курумилла мудрый, верно он знает, что только женщины и дети, не имеющие способностей и опытности воинов, решают легко и не обдумывая свои решения, потому что они не могут и понять, что из этого может выйти, но кайены не так действуют, потому что они мужчины; вот что говорят вожди, великие храбрецы этого племени: Курумилла любит своих братьев черноногих; когда он говорил на совете, то все слова, исходящие из его уст, были внушены ему его сердцем, и совет его надо принять в соображение.

Искатель следов друг краснокожих; постоянно он им помогает и их поддерживает; ему не нужна их помощь; это они должны желать его покровительства. Курумилла говорит правду, его друг не дал ему никакого поручения. Кайены, у которых он гость, просят от него услуги, вожди желают видеть Искателя следов, пусть он придет в лагерь; если б они знали, где его найти, они немедленно пошли бы к нему, но Курумилла знает стоянку своего друга, он пойдет к нему и скажет: Искатель следов! Твои сыны Пиканы имеют толстую оболочку на сердце, они умоляют тебя поддержать их, они просят твоей помощи против врагов, приди к ним как можно скорее, пусть твое присутствие их утешит и радость заменит место горести в их сердцах, которая в последнее время неотступно пребывает с ними и поглощает их.

— Слова моего брата сахема раздались в моих ушах, — с особенною сладостью ответил Курумилла, — то, что желают кайены, Курумилла сделает сегодня же ночью. Облако, лежащее на сердцах моих сынов, должно быть скоро рассеяно; через час Курумилла покидает лагерь своих братьев, доверяя их чести бледную молодую девушку, приведенную им. Я сказал все.

— Молодая бледнолицая девушка — сестра кайенов, — ответил с благородством Красный Нож. — Она под покровительством тотема нашего племени. Никакая опасность не постигнет ее, если б Курумилла даже в продолжение целого месяца был далеко от своих друзей.

Через час, т. е. когда ночь окончательно воцарилась, Курумилла покинул лагерь, как он это обещал.

Мы уже в предшествующей главе объяснили, как Курумилла и Валентин Гиллуа, несмотря на расстояние полумили, успели переговорить и передать друг другу все необходимые подробности, подражая крику разных животных.

Немного до восхода солнца Курумилла вернулся в лагерь черноногих.

Красный Нож, их первый сахем, спрятавшись за укрепления, ожидал прихода вождя.

— Что сказал мой отец, Искатель следов? — спросил сахем черноногих, раскланиваясь с вождем.

— Искатель следов, — ответил Курумилла, — сказал вам вот что: Я не буду глух к призыву моих красных детей; когда солнце поднимется далеко на небо и тень исчезнет с деревьев, я приду в лагерь черноногих.

— Хорошо, — ответил приветливо сахем, — мой брат честно исполнил свое обещание, я его благодарю. Искатель следов будет встречен как следует его красными детьми.

В эту минуту приподнялась пола одеяла, служащего дверью в палатку донны Долорес де Кастелар, и молодая девушка показалась.

Хотя она и знала, что находится в безопасности между индейцами, порученная им Курумиллой, но неопределенность положения, в котором она все еще находилась, наполняла горечью сердце молодой девушки; в продолжение целой ночи она не спала от возбуждения после тех происшествий, героиней которых она была несколько часов тому назад, и той бешеной скачки по горам и оврагам.

При первых лучах рассвета донна Долорес вышла, чтоб освежить свой горячий лоб холодным утренним ветерком. Она приблизилась к двум сахемам и поклонилась им с приветливой грустной улыбкой.

Красный Нож с той грацией и любезностью, которая врождена краснокожим, поклонился молодой девушке с почтением и спросил ее дружелюбно, как она провела эту ночь. Чтоб ее окончательно успокоить, он еще раз повторил, что ей более нечего бояться своих врагов, что она никогда более не попадет в их руки.

— Я вам так благодарна, вождь, — ответила она, — но, — прибавила молодая женщина, и взгляд ее блеснул мрачной решимостью, — если бы, несмотря на ваше всемогущее покровительство, этим бандитам удалось еще раз меня захватить, они найдут меня только мертвой. Я скорей убью себя, чем опять сделаюсь их пленницей.