Алистер Маклин - Там, где парят орлы. Последняя граница Страница 25

– Ее лицо, идиот! Её волосы!

– Волосы закрывал капюшон. Глаза голубые. Очень голубые глаза… – Управляющий ухватился за эту деталь, но потом заколебался и умолк. – Я боюсь, товарищ…

Рейнольдс оборвал его на полуслове и отпустил. Он достаточно узнал. Описание совпадало в какой–то мере с обликом дочери Янчи. Сначала он слегка разозлился – что удивило его самого, – зачем ей было рисковать. Но, поразмыслив, понял, что злится напрасно. Это опасно делать самому Янчи, который был хорошо известен сотням людей. Ему еще опаснее ходить по улицам, чем Шандору и Имре, выделявшимся из толпы фигурами, замеченными еще во время Октябрьского восстания, их помнили слишком многие. А вот молодая девушка не вызовет ни подозрений, ни нареканий, даже если потом начнут спрашивать о ней. То описание, которое дал управляющий, совпадало с обликом тысячи других девушек.

Он разрезал конверт. Послание было коротким, большими печатными буквами:

«ПРИХОДИТЕ СЕГОДНЯ В ДОМ, ВСТРЕТИМСЯ С ВАМИ В КАФЕ «БЕЛЫЙ АНГЕЛ“ МЕЖДУ 8 И 9 ЧАСАМИ».

Подписано «Ю».

Юлия, конечно, не Янчи. Тот не рискнул бы ходить по улицам, тем более назначать встречу в переполненном кафе. О причине изменения в планах Рейнольдс не мог догадаться. Раньше они решили, что Дженнингс после встречи с Рейнольдсом придет домой к Янчи. Могло случиться, что за домом установили слежку полицейские или информаторы. Могла быть и дюжина других причин. По обыкновению, Рейнольдс не стал тратить время на раздумывание. Догадки ни к чему не приведут. В свое время он все узнает от девушки. Он сжег в ванной письмо и конверт, смыл в раковину пепел и уселся за отличную еду.

Время шло. Проходил час за часом. Два. Три. Четыре часа. А от Графа не было никаких сообщений. Или у него возникли трудности с получением информации. Или, что более вероятно, пока не появилась возможность ее передать. Рейнольдс мерил шагами комнату, подходя иногда к окну, чтобы посмотреть на продолжающийся тихий снегопад, покрывающий уже темнеющие улицы города. Он начинал беспокоиться. Ему необходимо было встретиться с профессором, убедить того бежать к австрийской границе, требовалось время на встречу в кафе «Белый ангел», адрес которого он отыскал в справочнике. На все это времени оставалось очень мало.

Пять часов вечера тоже прошло. Еще полчаса… Без двадцати шесть резко зазвонил телефон, нарушив тревожную тишину ожидания. Рейнольдс протянул руку к трубке, добравшись до нее в два прыжка, и поднял ее.

– Мистер Джонатан Буль?.. – тихо и торопливо спросил Граф. Безусловно, это был его голос.

– Буль у телефона.

– Хорошо. Отличные новости для вас, мистер Буль. Я был днем в министерстве. Они заинтересованы в предложении вашей фирмы. Особенный интерес вызывает прокат алюминия. Им хотелось бы обсудить это с вами прямо сейчас, при условии, что вы согласны принять их верхний предел цены – девяносто пять.

– Думаю, моя фирма сочтет ваши условия приемлемыми.

– Тогда сделка состоится. Мы можем переговорить о деталях за обедом. Шесть тридцать не очень рано для вас?

– Вовсе нет. Я буду там. Третий этаж, не так ли?

– Второй. Тогда до шести тридцати. До свидания. – В трубке раздался щелчок, и Рейнольдс опустил ее на рычаг.

Судя по звучанию голоса, Граф торопился и опасался, что его подслушают, но Рейнольдс получил нужную информацию. Буква «Б», с которой начиналась фамилия, означала отель «Три короны», полностью укомплектованный сотрудниками АВО и его агентами. Жаль… Это делало втройне опаснее встречу с профессором. Но по крайней мере он будет знать, куда попал. Все в отеле будет против него. Номер пятьдесят девятый, второй этаж, обед у профессора в шесть тридцать. По идее, в это время номер должен быть пустым. Рейнольдс взглянул на часы и не стал мешкать. Он подпоясал куртку, нахлобучил по самые уши шляпу, привинтил специальный глушитель к своему бельгийскому автоматическому пистолету и положил его в правый карман. В другой карман он сунул фонарик с прорезиненной ручкой. Две запасные обоймы к пистолету он спрятал во внутренний карман пиджака. Затем позвонил управляющему на коммутатор и приказал ни в коем случае не тревожить его ни посещениями, ни телефонными звонками, ни посланиями, ни едой в ближайшие четыре часа. Закрепил ключ в замке, оставил включенным свет для тех любопытных, которые захотят заглянуть в замочную скважину. Открыл окно в ванной комнате и покинул помещение по пожарной лестнице.

Ночь была очень холодной. Густой мягкий покров снега был выше щиколотки, когда Рейнольдс пробирался от здания отеля. Он еще не прошел и двухсот ярдов, когда его куртка и шляпа покрылись таким же пушистым слоем снега, как и тот, который скрипел у него под ногами. Рейнольдс был доволен и холодом, и снегопадом. Холод прогнал с улицы даже сознательных сотрудников полиции и секретной службы. Они не болтались по ним со своей обычной бдительностью. А снег скрывал его своим белым обезличивающим покровом и приглушал все звуки так, что он временами и сам не слышал своих шагов. Эта ночь для охотника, мрачно подумал Рейнольдс.

Он добрался до отеля «Три короны» чуть ли не за три минуты. В наполненной снегом темноте безошибочно нашел дорогу, как если бы всю жизнь прожил в Будапеште. Внимательно осмотрел здание отеля и подходы к нему с противоположной стороны улицы.

Громадный отель занимал целый городской квартал. Главный вход с большими стеклянными двойными дверями, открывавшимися наружу, и еще одной вращающейся дверью, которая вела в вестибюль, ярко освещенный лампами дневного света. Два швейцара в униформе время от времени притоптывали от холода, похлопывая себя по плечам. Они охраняли вход. Рейнольдс увидел, что оба вооружены пистолетами в застегнутых кобурах. Каждый держал в руке по дубинке. Рейнольдс догадался, что они такие же швейцары, как он сам: почти наверняка кадровые сотрудники АВО. Одно ему стало ясно – можно любым способом проникнуть в отель, но только не через главный вход. Все это Рейнольдс отметил, торопливо шагая по противоположной стороне улицы, наклонив голову вперед, чтобы защитить лицо от косого снегопада. Он выглядел обыкновенным прохожим, стремящимся побыстрее попасть домой, к тихому теплу семейного очага. Но едва он исчез из поля зрения швейцаров, как сразу изменил направление и осмотрел «Три короны» со всех сторон, обнаружив, что и там не больше надежды проникнуть внутрь, чем у главного входа. Все окна первого этажа были зарешечены, а окна других казались такими же недосягаемыми, как если бы были на Луне. Оставалась только задняя сторона здания.

Служебный вход находился в глубокой арке, в самом центре заднего фасада. Арка была достаточно широкой и высокой, чтобы пропустить во двор большой грузовик. Через арку Рейнольдс обозрел покрытый снегом двор, образованный зданиями отеля, замыкавшими его со всех четырех сторон. На дальней стороне двора имелся вход, соответствующий главным дверям отеля. Там стояли две–три машины. Над входной дверью в главный корпус здания ярко светила электрическая лампочка. Свет падал во двор еще и из нескольких окон первого и второго этажей. Света было немного, но достаточно, чтобы разглядеть очертания трех пожарных лестниц, уходивших вверх зигзагами маршей, прежде чем затеряться в темноте снегопада. Рейнольдс прошел на угол, быстро огляделся, быстрыми шагами пересек улицу и направился к арке, прижимаясь поближе к стене отеля. У самой арки замедлил шаги, остановился, сильнее нахлобучил на глаза поля шляпы и осторожно выглянул из–за угла.