Александр Тюрин - Доктор Джонс против Третьего рейха Страница 26

На его горло легла удавка.

Фаги! Душители, которые душат не абстрактную свободу, а конкретное тело. Это их прием: накинуть на горло шелковый шнурок – и оп-ля. Гость раджи успел подумать об этом, потому что шея у него была крепкая. Он сумел протащить врага вперед, а потом, резко присев, бросил его приемом греко-римской борьбы набок. Увы, здоровяк-убийца не отпустил удавку – видимо, хорошо поднаторел в душительском мастерстве. Он даже смог подняться. Еще немного, и все… В бессмысленно мечущиеся руки археолога попался металлический кувшин стиля «бидри» с серебряными аппликациями, которым он и влепил душителю в лоб. Тот немного обалдел, тогда Индиана, приподняв его локти, попробовал швырнуть приемом джиуджитсу через себя. Но душегуб был цепким, как бульдог, и ловким, как пантера. У более худого борца подкосились ноги под массой бросаемого тела, и он упал на ковер. Подлый незнакомец вновь оказался за спиной у доктора Джонса.

Сквозь запертую дверь прорвались гневные слова Лилиан.

– Ну, мистер Джонс, эту ночь ты никогда не забудешь! Я просочилась у тебя между пальцев! Спи спокойно, надеюсь тебя не будут мучить кошмары! Я могла быть самым интересным твоим приключением!

Доктора Джонса кошмары не только мучили, но уже добивали, поэтому вместо слова «помоги» из его передавленного горла вылетело лишь слабое «и-и-и-и».

Палец, засунутый под шнурок, помогал все хуже и хуже. Голова наливалась тяжестью и пухла, в глазах темнело и темнело… Незадолго до наступления непроницаемой ночи, Индиана удачно двинул назад затылком и попал душителю в переносицу. Это называется у чикагских гангстеров «датским поцелуем». Удавка ослабла, тогда Индиана, чуть развернувшись, врезал душегубу локтем в солнечное сплетение и тылом кулака – по горлу.

Враг чуть-чуть раскис, не более того. Возможно, поединок продолжался бы долго и неизвестно чем закончился, если бы не прекрасная ваза. Это очередное произведение искусства было нахлобучено на голову неприятеля. Размеры обоих предметов прекрасно сочетались. Оставалось повернуть вазу вместе с головой налево, и еще налево – до хруста. Душитель пал.

Индиана поспешил в покои мисс Кэмден. Это было недалеко – напротив. Она подпрыгнула на постели и закудахтала с неприкрытой радостью:

– Наконецто! Будь нежен со мной, будь аккуратен, как с фарфоровой статуэткой…

Но сейчас совсем другая задача стояла перед долгожданным гостем. Новый душитель мог прятаться в этой комнате или же в любой момент пожаловать сюда через потайной ход. Однако мисс Кэмден явно не понимала сути метаний профессора по ее покоям. Возможно, она посчитала его слегка поддатым или обкурившимся опия.

– Да вот же я, Инди. Ку-ку!

– Здесь никого нет, – хрипло сказал доктор Джонс.

– Я здесь, – ласково возразила женщина.

И тут ему показалось, что мелкие цветы в приземистой вазе у изголовья кровати слегка колышутся, будто от сквозняка. Однако окно было плотно закрыто, чтобы комнату не навещали противные южные насекомые и зверюшки покрупнее, вдобавок оно находилось в стороне.

Тогда внимание переключилось на шикарную кровать. После тщательного осмотра профессор несколько раз прыгнул на нее, даже попробовал оторвать от пола.

– Инди, все в порядке, – забеспокоилась мисс Кэмден. – Крепкий станок. В крайнем случае, мы можем перебраться на ковер.

Настойчивый археолог опустился на колени, его взгляд остановился на ножках кровати. Они представляли собой голых бронзовых дамочек и тоже нуждались в проверке.

– Эй, отпусти их! Вот я, ну вот же я, – несколько раз напомнила удрученная женщина, сделанная из живой плоти, и поманила к себе рукой. Ей казалось, что дела доктора Джонса совсем плохи. Но стоило повернуть одну из бронзовых фигурок вокруг оси, как кровать вместе с частью пола вдруг двинулась вниз.

7. Кошмар атакует

Спуск кровати в подполье оказался недолгим. Открылась шахта, футов на шесть в глубину, в которую стал глядеть Индиана.

– Чего менято не позвали? – звенящим от восхищения голосом упрекнул Клопик.

Оказалось, что он тоже присутствует в женских покоях! Наверное, потому что Индиана забыл от нетерпения запереть дверь за собой.

– Ну и чутье у этого парня! – тревожно оглянулся доктор Джонс. – Постучался хотя бы.

– Вы тоже не постучались, – уличил малыш. – Ввалились без спроса.

– Мне, наверное, можно.

Индиана осторожно глянул на притихшую Лилиан и понял, что она не возражает.

– Что вы такое нашли? – не унимался настырный мальчик.

– Ничего особенного. Обыкновенный потайной ход…

Археолог отправился вниз, и вскоре наверх пошли сообщения:

– Тут коридор какойто. Ого, надпись на санскрите! «Душу нельзя рассечь на куски оружием, сжечь огнем, смочить водой, иссушить ветром». Это вдохновляет.

Лилиан как всегда ничего не поняла:

– Помоему, бессмысленные слова.

– Они означают, Лили, что, пока мы не наложим в штаны со страху, все будет хорошо… Эй, Клопик, несика наши вещички сюда.

Решение созрело вмиг. Возможно, оно было ошибочным. Возможно, трагическим. Но доктор Джонс придерживался принципа: или думаешь, или действуешь. Покрайней мере, интуиция подсказывала ему, что обычные пути для него и его спутников уже отрезаны. Лау или ктото вроде него собрался покончить с непрошенными гостями, чтобы никто больше не портил аппетит в пиршественной зале.

– Лилиан, ты останешься наверху, – распорядился командир маленького отряда. – Пока тебя не позовут, не дергайся. А мы с мистером Лопсангом сходим на экскурсию по местным достопримечательностям… Клопик, двигайся за мной след в след.

Мальчик спрыгнул вниз и шел след в след, сколько мог. Но ярдов через тридцать он потрогал странный выступ в стене, отчего открылась ниша, из которой вылетело два мертвеца с длинными волосами.

– Я буду ступать туда же, куда и вы, доктор Джонс. Я ничего не буду трогать, честное слово, – пообещал изрядно струхнувший агент, еле ворочая заледеневшей челюстью.

Ярдов двадцать спустя стало совсем темно. Индиана пожалел о том, что своевременно не соорудил факел.

Чтото отчаянно хрустело под ногами. По мнению Клопика это было сухое печенье. Он погрузился в сладкие мысли о том, откуда здесь взялось печенье, да еще в таких количествах. А Индиана пытался откопать пару спичек, затерявшихся в бездонных карманах куртки. Наконец появилось слабое освещение.

Весь пол был густо залеплен насекомыми. Тысяченожки и сколопендры, тарантулы, муравьи, термиты, скорпионы и жуки. Некоторые из них уже резво взбирались по ботинкам путешественников и пытались внедриться под штанину, отчего ноги самопроизвольно заплясали «степ». Твари питались друг другом, о чем свидетельствовала шелуха из хитиновых покровов, густо усеивающая пол. Можно было предположить наличие подкормки, либо притягивающих запахов, либо влияние демонической силы. Последнее доктор Джонс оставил вне рамок серьезного рассмотрения, но решил все-таки учитывать.

– Это не печенье! – Клопик распрыгался, как чертик на пружинке.

– Давай-ка выбираться отсюда, покуда какой-нибудь местный житель не засадил нам ядовитый хобот, – предложил в ответ Индиана.

Путники заторопились вперед. Коридор несколько расширился, превратившись в сумрачную камеру с высоким потолком, входом сзади и выходом спереди. Когда мужчина и мальчик попали на ее середину, здоровенное колесо, выкатившись из какой-то щели, перекрыло вход, а следом и каменная плита, опустившись сверху, отсекла выход.

В помещении было много скелетов и более свежих мертвецов, оставшихся от прежних посещений. У одного в костяных пальцах даже имелась плошка с фитилем и остатками масла, которая стала источником слабого света для двух новых заключенных.

– Пожалуй, нам не стоило торопиться, – заметил мальчик.

– Клопик, застынь у стены и ничего не трогай, – предупредил искушенный доктор Джонс.

Мальчик послушно застыл. Более того, он прислонился к стене, нажав спиной на что-то. И подземелье откликнулось, дрогнуло. Какой-то огромный механизм заявил о себе неприятным скрежетом. Пол вдруг наклонился, а вдоль стены появилась щель, из которой потянуло неприятным холодком. Мистер Лопсанг с воплем отпрыгнул на середину камеры, но пол неумолимо продолжал вращательное движение, проворачиваясь вокруг некой оси. Как отдельные кости, так и целые мертвецы покатились и заскользили в разрастающуюся прореху у стены. По звуку было понятно, что падение их заканчивается далеко внизу.

– Вы же сами велели стоять у стены, значит, я не виноват! – заорал Клопик.

Однако старший товарищ не думал над вопросом «кто виноват?», гораздо больше его интересовало «что делать?».

Пленники уцепились за противоположный вздымающийся край пола, но было ясно, что это средство не спасет от падения в пропасть. Несмотря на нервную обстановку, Индиана попытался расслабиться и узнать у своей памяти, не запечатлела ли она чтонибудь интересное перед входом в камеру смерти. Нет, ничего. Вход не был оформлен – ни дверями, ни замком, ни косяком.