Юрий Кунов - Искатель, 2014 № 07 Страница 27

— Калитка! — вскочила с дивана Татьяна Владимировна.

— Сидеть! — вполголоса приказал Посохин. — Всем сидеть.

На веранде послышались шаги. Дверь в комнату открылась.

— Вот блин! — споткнувшись, выругался вошедший в комнату подросток. Он поправил ногой скомканный половичок и поднял голову. Заметив Посохина, он тотчас развернулся, но выскочить за дверь не успел. Майор в два прыжка настиг паренька, схватил его за плечи и, рванув на себя, через секунду припечатал грудью к стене.

— Стоять!

— Больно! — взвизгнул подросток.

— Леша!

Татьяна Владимировна бросилась к Посохину и повисла на нем. С дивана тотчас сорвалась и Анна. Она подскочила к полицейскому и попыталась стащить правую руку Посохина с плеча брата. Девушка оказалась очень сильной. Посохин от неожиданности едва не выпустил Алексея.

— Брысь! — рявкнул майор, отбрасывая Анну в угол комнаты. — Жарких, ко мне!!!

В комнату влетел старший лейтенант. Его взгляд заметался по комнате. Он никак не мог сообразить, что предпринять в такой ситуации. Подобного развития событий, к своему стыду, он никак не ожидал.

— Мать и сестру убери! — заорал Посохин.

— Есть!

Жарких оторвал женщину от майора и, поймав за талию, снова кинувшуюся на помощь матери Анну, потащил их в другую комнату.

Посохин оглянулся, чтобы оценить обстановку.

— Придержи их там. Пусть успокоятся.

Майор придавил Алексея одной рукой за шею к стене, а другой его обшарил. Сунув руку в задний карман джинсов подростка, Посохин вытащил оттуда смартфон.

— «Е7»! Где взял?

— Отпусти! Нашел!

— Заткнись! Ты знаешь, что это коммуникатор убитой женщины?

— Никого я не убивал! — заорал подросток.

— Леша!

— Куда вы, гражданка?!

Жарких едва успел перехватить рванувшуюся к сыну женщину.

— В наручники захотели?! — бросил зло через плечо Посохин и, сделав паузу, уже ровным голосом продолжил: — Все сядете на пятнадцать суток, если не угомонитесь. Спокойно. Ведите себя спокойно, и никто вас пальцем не тронет. Все поняли? Тогда все присутствующие здесь граждане чинно усаживаются на стульчики и отвечают на мои вопросы. Жарких, посади их, но тащить не надо. Действуй аккуратно. Алексей, я тебя отпускаю. — Посохин ослабил хватку. — Поверь, все будет хорошо. Успокойся, пожалуйста.

Опустив руки, подросток продолжал стоять у стены, уже не пытаясь бежать.

— Хорошо. Все правильно меня поняли. Теперь давайте обсудим ситуацию.

Майор отошел от Алексея и глубоко вздохнул.

— Фу! Я хочу наконец поговорить спокойно. Алексей, присаживайся, пожалуйста. И вы, милые дамы, устраивайтесь поудобнее.

Подросток сел на стул, на котором до этого располагался Посохин, и поджал под себя ноги. Бежать, видно, он уже никуда не собирался. Следом опустились на диван его мать и сестра.

— Я тоже присяду, — сказал Посохин. Он одной рукой взял стоявший возле стола стул за спинку и перенес его к двери.

— Итак, Алексей, расскажи, пожалуйста, полиции, где ты взял смартфон? — спросил майор, стараясь придать своему голосу отеческие интонации.

— Я его нашел.

Посохин присел на край стула и оперся руками о колени.

— Где и когда?

— Во вторник.

Подросток отвечал на вопросы полицейского, не поднимая головы. «Малыш, кажется, сожалеет о своем поступке, — подумал Посохин. — Будем считать, что человек он еще не конченный».

— Неделю назад, так? — спросил майор, еще больше смягчив тон.

— Да.

— Где?

— На старом пляже.

— Время не вспомнишь?

— Утром. Я хотел порыбачить, пришел на пляж, а он там лежит.

— Часов в шесть нашел?

— Не… раньше. Часов в пять.

— Видишь, все идет у нас нормально. Мы спокойно с тобой разговариваем и хорошо друг друга понимаем. Итак, еще вещи какие-либо там были?

— Да. Халат и босоножки. Полотенце еще было. Большое такое.

— Что еще ты нашел?

— Еще очки солнечные, — с явной неохотой ответил подросток.

— Где они?

— Очки?

— Очки и все остальное.

— Очки я Ане подарил, а все барахло засунул в лодку.

— В какую лодку?

— Там, в конце пляжа стояла.

— Можешь описать?

— Дюралевая. С синей полосой.

— Номер на ней был?

— Я не видел. Может и был. Не помню.

— Ключи в халате лежали?

— Ключи? Ключей не было.

— Не врешь?

— Честное слово! Зачем они мне?

— Хорошо. Аня, принесите, пожалуйста, очки.

Девушка встала и прошла в другую комнату. Она почти сразу оттуда вышла и протянула очки Посохину.

— Вот. Они?

— Они, они. Здесь на дужке и название фирмы выбито.

— Я не знала. Леха сказал, что он их в траве подобрал, когда утром на пляж шел.

— Никто вас ни в чем не обвиняет. Он их действительно нашел. Он не врет. Почти.

Посохин повертел очки в руках.

— Красивые. И дорогие, между прочим! У погибшей женщины от них дома футляр остался.

Майор передал очки Жарких.

— На телефон девчонок снимали, молодой человек? — с грустью глядя на Алексея, спросил Посохин.

— Снимал.

— Есть чего-нибудь такое? Ну, сам понимаешь.

— Есть.

— Ладно, не переживай. Никто ничего не узнает.

— Я не переживаю.

— Вот и славно. Ничего с телефона не удалял?

— Не знаю. Я с ним еще не совсем разобрался.

— Ничего, восстановим, если понадобится. Значит, сделаем так: завтра придешь с мамой в полицию, и мы весь твой рассказ там запишем. Покажешь, где вещи нашел?

— Покажу. И лодку покажу.

— Кражу на тебя мы вешать не будем, я обещаю, но завтра старший лейтенант, — Посохин указал на Жарких, — проведет с тобой серьезную воспитательную беседу. Придете в полицию в десять часов утра. Дежурный вас проводит в мой кабинет. Там со старшим лейтенантом и поговорите.

Посохин поднялся со стула и перенес его к обеденному столу, точно на то место, где он прежде стоял.

— Извините за беспокойство. Служба! Жарких, на выход.

— До свидания! Извините, — сказал старший лейтенант, который как показалось Посохину, уже начисто забыл, с какой целью он сюда прибыл. Он не сводил глаз с Анны.

«Если верить древним индусам, которые считали зеркалом души ноги, — подумал Посохин, — душа у девушки должна быть красоты замечательной».

Татьяна Владимировна, вероятно еще не веря, что все плохое осталось позади, нервно теребила на блузке верхнюю пуговицу.

— Может, чаю? — неожиданно спросила она, поднимаясь с дивана.

— Нет-нет, спасибо! Уже очень поздно. Мы пойдем. Всего доброго!