Владимир Михайлов - Искатель. 1964. Выпуск №2 Страница 28

Я был орудием чужой воли, слепым орудием!.. Мне только казалось, что решаю я. На самом деле все мое поведение было кем-то тщательно запрограммировано. Но программист остался в тени, а робот действовал. И этот робот — я. Каждый мой шаг — это документ в полевом журнале, документ, скрепленный подписью робота.

Я попытался припомнить события последних месяцев. Звено за звеном восстановить в памяти цепь причин и следствий, опутавших мою волю, мое право выбора.

Сначала была встреча в аэропорту… Мужественный, сдержанный англичанин с лицом Стэнли… Мальчишка жадно расспрашивает, удивляется баобабам, тает от музыки экзотических слов «пальма дум», «бери-бери»… Так Пирсон получает ключ к электронной схеме робота, нехитрой схеме восторженных эмоций разомлевшего под африканским солнцем щенка. Два-три контрольных опыта — и англичанин убеждается, что ключ действует безотказно. Потом парализуется защитное реле. Мощный импульс экзотики и самопрограммирующееся устройство выведено из строя. Теперь робот будет действовать по чужой программе. Нужно только ее задать…

Тень пальмовых циновок, чаша забвения с манговым соком. И «случайно» забытая книжка, которая «случайно» раскрывается как раз на описании болот Оберры. Теперь получающему чужую информацию электронному мозгу будет казаться, что он сам ее выдает.

Контролирующие устройства тоже можно обмануть. Нарочито не обосновывая свой совет, Пирсон рекомендует искать нефть в Аледжире, а не на Оберре. Контроль замечает лишь эту нарочитую необоснованность, а сигнал предпрограммирования и фотоэлемент узнавания замыкаются на уже имеющейся информации о болотах Оберры. «Нет, — думает жалкий автомат, — уж лучше Оберра. Там приключения, опасности… Правда, нефть там можно не найти, но ведь и в Аледжире ее тоже нет. Раз так, лучше Оберра…» Затем следует страшный электрошок в виде поездки по реке и бесед о корчащихся в лужах сомах.

Плавятся предохранители, выходит из строя автоблокировка. Думающая машина превращается в машину недумающую, в обычный автомат. Он жаждет одного — информации. А уж ее-то хватает с избытком. Сначала робкие намеки, потом все смелее и смелее… На сцену выходит кангамато. Выдуманный или реальный, не все ли равно, он тоже сыграл свою роль. Ах, как не потрясти тут антенной на головной коробке! Красный птеродактиль! Какой парадокс! Красный, именно красный, а не бурый, не пегий, не рыжий. Воображение поражено. «Нет, я так его и не встретил, но уверен, что он существует». — «Конечно же существует, — радуется робот. — И какой вы честный, мистер Пирсон: могли бы сказать, что видели своими глазами, но правда есть правда. Не видели, но верите. И я верю! Я верю даже больше, чем вы. Теперь я всему поверю. Вы же такой честный».

Дубль 147. Кошка играет с мышью. «Не ходите на Оберру, там Бармалей». А мышке плевать. Она ужасно храбрая. Она ужасно умная, эта электронная мышка, и обязательно пойдет на Оберру. «Ах, мистер Пирсон, я знаю, вы поступили бы точно так же! Вы не советуете, но ваши глаза говорят обратное: они поощряют смельчака на подвиг», Всего этого вполне достаточно, но мистер Пирсон не хочет рисковать. В самом деле, кто их знает, этих русских… Так, несчастный кибер «случайно» находит в «любезно предоставленных документах» «забытую» сейсмограмму. Эврика! Водонефтяной контакт! Где? Ага, вот экспликация! Оберра! «Ну, я так и знал, я был прав!» Робот чувствует себя Дираком и Гейзенбергом.

«Ах, тут нефть, мой мальчик, — закатывает глаза мистер Пирсон, — это, конечно, другое дело… Но вы все равно не ходите на Оберру. Там серый волк, он вам бо-бо сделает».

Как бы не так! Подняв хвост трубой, робот несется в болото. Еще минута — и он сделает величайшее открытие. Посадит в клетку красного птеродактиля. Заодно, играя, он откроет крупнейшее нефтяное месторождение и осчастливит одну из экваториальных стран. «Право, пустяки, мне это совершенно ничего не стоило!.. Мой приятель Тряпичкин… Сорок тысяч одних курьеров…»

Да, Уильям Росс Эшби, наверное, порадовался бы такому блистательному окибернечиванию человека. Но вторая линия не казалась столь ясной. Я не мог понять, зачем понадобились Пирсону эти комедии с бегством рабочих. Впрочем, первый раз он мог сделать это, чтобы еще раз блистательно «услужить» мне и завоевать доверие. А во второй… А во второй раз я сам видел какое-то диковинное чудовище. Махди мог воспользоваться этим обстоятельством и сорвать экспедицию. Но зачем? Зачем? Наверное, чтобы оттянуть время. Возможно, Пирсон опасался, что я скоро пойму бесперспективность работы на Оберре и переключусь в другой район. Боюсь, что он меня переоценивал. Я бы еще год крутился в этом жарком болоте.

Все как будто бы логично. Даже поведение Махди. О, как он охранял, и оберегал, и лелеял меня! Естественно, не дай бог, что-нибудь случится с этим младенцем, который вот-вот авторитетно распишется в бесперспективности провинции на нефть. Могут прислать другого, более умного, который найдет… Да, именно найдет! Если меня так старательно увлекали на ложный путь — значит, нефть есть где-то, и близко! Иначе бы такой человек, как Пирсон, и взглядом меня не удостоил.

Либо Оберра, либо Аледжира. «Аледжира», — говорил Пирсон и этим толкал меня на Оберру. Так, значит, нужно искать в Аледжире? По логике вещей выходило, что именно так. И все-таки одно, самое важное, было непонятно.

«Ищите женщину, — говорят французы, — ищите побудительную причину». А я не смог понять, почему Пирсон не хотел, чтобы я нашел нефть. Боялся за свое влияние? Едва ли: значение провинции, окажись здесь нефть, сильно возросло бы. Пирсон от этого только выигрывал. Конечно, Пирсон мог оказаться лишь пешкой — точнее, слоном — в этой замысловатой партии. Возможно, кто-то, стоящий за его спиной, не хотел, чтобы здесь нашли нефть. Тогда кто он? И почему ему это не выгодно?.. За всеми действиями этих людей скрываются вполне конкретные деловые и политические интересы.

Моментом наивысшего напряжения неведомой мне игры было бегство рабочих с Оберры. Ведь вопрос упирался в одно: было ли оно преднамеренным или спонтанным, самопроизвольным? Если все подстроено, то у меня нет никакой уверенности, что даже теперь я мыслю и действую самостоятельно. В этом случае кто-то заинтересован толкнуть меня на плато Аледжиру. Зачем?.. Идет битва за время.

Если же верно другое предположение, то случайное приключение на черной реке разбило чьи-то тщательно продуманные планы. Рабочие, гонимые ужасом, сбежали; я поехал в Джелу, случайно (именно случайно!) разговорился с рабочими… и вообще в этом случае мое решение прекратить разведку Оберры получает какое-то обоснование. Итак, вновь передо мной стояла жестокая дилемма. Порочный круг замкнулся. Оберра или Аледжира? Только теперь выбирать еще труднее. Ошибиться значило не только потерпеть поражение в схватке с темным прошлым, но и потерять себя. Неверное решение — и я вновь превращаюсь в слепого робота, в орудие врага. Эта мысль была нестерпимой.