Трим. Сборник рассказов - Тима Феев Страница 28

Они прошли по широким, истертым каменным ступеням. Потом миновали ворота, по дальним краям которых, изогнувшись в услужливых позах, стояли все те же белые скелеты, но уже одетые во фраки. Потом была небольшая колоннада с чудесным изразцовым потолком и в конце нее зал. Зал этот был довольно хорошо освещен, хотя и не слишком ярко. Ведь там были в основном парафиновые и сальные свечи, которых, правда, было невероятно много. Они были и в подсвечниках, и в серебряных канделябрах, и даже в огромных бронзовых люстрах под потолком. Наконец высокий юноша и Джулия подошли к двум роскошным позолоченным тронам, что стояли на возвышении у дальней стены этого зала и сели на них. Причем Джулия во время этого шествия, постоянно поглядывала на своего спутника, словно бы желая его о чем-то спросить. Но отчего-то не решалась. Когда же они устроились поудобней, юноша махнул своим шелковым платком, который достал из-за лацкана шитого серебром камзола и веселье началось. Это был, по всей видимости, бал или иное празднество, которого Джулия также никогда еще не видела. Однако вокруг нее все было таким невероятно красивым и столько платий и костюмов как-то неожиданно выступило из теней по краям зала, что она просто не выдержала:

– Что это? – спросила она дрожащим от волнения голосом, обратившись к своему спутнику.

– Свадьба, – коротко ответил тот, приветливо улыбнувшись.

– Чья? – снова с трудом спросила Джулия, потому что в горле у нее в тот момент отчего-то пересохло.

– Наша, – сказал ей юноша и, неторопливо повернув голову, вновь приветливо улыбнулся.

И тогда уже Джулия смогла наконец рассмотреть его в подробностях, отчего невольно разрумянилась и едва не перестала дышать. Поскольку юноша был очень красивым. Он был именно таким, каким она только могла себе вообразить: с изящными чертами лица, темными вьющимися волосами и серыми, но невероятно умными глазами. Причем юноша также заметив это ее смущение, опустил и поднял веки, словно в знак запоздалого приветствия. Однако тут же встав со своего позолоченного трона, обратился уже непосредственно к публике. И в тот же миг торжественная музыка, которая до сих пор доносилась неизвестно откуда стихла, а в зале гулко зазвучал один только низкий и уверенный его голос.

– Это моя невеста, – провозгласил он величественно, – а в скорости и жена. Прошу вас всех ее любить и жаловать. Она теперь всегда будет жить в этом замке. И вы будете служить ей так же, как прежде служили мне. А сейчас, – он сделал паузу, – веселитесь, танцуйте, празднуйте наше счастье.

После чего подхватил Джулию под руки и закружил в прекрасном, изящном, по-настоящему королевском танце. Так что она совсем даже не заметила, как у нее закружилась голова и как она упала на руки своему возлюбленному. И как тот понес ее куда-то вдаль, и как за ними закрылись огромные, покрытые тяжелой позолотой массивные дубовые двери.

А наутро Джулия проснулась на том же самом холме посреди леса. И рядом с ней уже не было ни придворных, ни замка, ни прекрасного юноши. Однако она не опечалилась совсем, а только лишь слегка вздохнула и пошла через дремучий лес назад в свою деревню. Вот только та минувшая ночь не прошла для нее бесследно. Потому что ровно в положенный срок она родила мальчика. И мальчик этот был очень красивым. И худым, и с черными вьющимися волосами. И Джулия даже сама придумала ему имя: Себастьян де Орж. «Что за странное имя такое, – шептались между собой тримы, – никогда такого не слыхивали». Однако спорить с матерью все же не стали, поскольку и сами видели, что ребенок был очень необычным. Он, как это выяснилось уже очень скоро, был настолько умным, что даже местный старейшина частенько приходил к нему за советом. Да еще и властным. Причем все слушались его как-то сами, без малейшего принуждения. Ведь стоило ему лишь что-либо сказать или даже просто указать рукой, как все его повеления тут же выполнялись.

Однако, когда он приказал местным тримам построить для него замок на холме в самой чаще того “постукивающего” леса, – все же призадумались. Но, потолковав между собой, пусть и нехотя, но согласились. И вот строительство началось. И долгим было оно. Причем Себастьян сам за всем следил и давал необходимые указания. Но даже при его чудесном руководстве потребовалось около десяти лет, чтобы завершить начатое. И это был точь в точь такой же замок, как и тот, что Джулия видела здесь в свою первую и единственную ночь. И даже флаги деревенские тримы вышили такие же золотые. Поэтому они с сыном по окончании строительства сразу в этот свой новый дом и переехали. Местные же тримы, не захотели в нем жить. Во-первых, потому что они все-таки побаивались этого постукивающего леса. А во-вторых, поскольку и в самом замке творились довольно-таки странные вещи. Ведь стоило им всем ночью в нем уснуть, как наутро все комнаты и залы, а их там было огромное множество, оказывались идеально прибраны и даже лужайка перед воротами пострижена и очищена от листьев. И только лишь ночной тиши, отчетливо, хотя и почти незаметно, раздавалось это совсем уже привычное, но все равно такое непонятное: стук-стук-стук.

19. Слезы пустыни

«Как жарко. Ну почему же так жарко, проклятое солнце», – шептал про себя Мару, в очередной раз увязая ногами в песке. Этот песок был похуже любой жары. Когда ты и идешь, и не идешь, вроде. Когда каждый шаг дается тебе с непередаваемым трудом. А потом ты вновь, немного оступившись, соскальзываешь назад и скатываешься вниз по склону бархана. «Пустыня, – что может быть прекраснее, но и ужаснее тебя?» – с тоскливой отрешенностью думал он. И сколько раз за время своего трехдневного путешествия он проклинал, а затем и восхищался этим местом. Сколько раз корил себя за то, что не послушал остальных торговцев и пошел напрямик. «Короткий путь, – Мару усмехнулся, – какой уж там короткий. Еще немного и он может стать длиной в мою жизнь». Он сел.

Это был совсем молодой еще трим. Выносливый и сильный. Но даже и ему этот путь давался с очень большим трудом. И потом, почему три дня? Ведь по его подсчетам он должен был пробыть в этой пустыне от силы день, ну, максимум два. Неужели же он заблудился? Да, похоже на то. Ничего вокруг. Одни лишь солнце, песок и ветер, от которого днем становилось еще