Алексей Козлов - Золотая крыса. Новые похождения Остапа Страница 3

И эти черномазые за Мумутина взялись – вот де какой злодей, их не слушается, не хочет позволить Белоцерковину снова разграбить и её богатства всему миру предложить! Нефть отправлять белым, хлопок – чёрным, воду Байкала – африканцам! Только и ждут, кто бы выронил монетку из руки, чтобы за ней броситься вдогонку! Сами-то каковы! Караульщики!

Если посчитать, сколько амеры с ровного листа, когда их никто не трогал, вообще не было темы, убили людей в Японии, во Вьетнаме, Ираке, Сербии Ботсване этой и… знает где, Мумукин на фоне этого ада выглядит ангелом, хотя я его недолюбливаю, как личность, если честно. Мне он чем-то претит! Мелет что-то невнятное! Он так и не вознамерился возвращать нам наши сбережения, какие его предшественник так ловко у нас умыкнул, что мы даже сначала не заметили пропажи, и этот умник, когда старикан кони нарезал, сделал вид, что ничего не понимает, ничего не видит, не слышит, подслеповат, ну просто ничего не видит. Маму у него, кстати, тоже грабанули, но у него мораль видно такая, думает, из своих доходов ей компенсирует. Ха-ха! Моралисты! Ладно, его дело, если у него совесть такая, что он в собственном глазу бревно не видит, она его всё равно настигнет, пусть Мумукин не думает, что им всё так сойдёт с рук – Провидение их, ха-ха, всё это ещё пригвоздит к кресту правды! Возьмёт вот так своей железной клешнёй и выдавит весь этот гнилой лимон в одно мгновение. Представляю, что будет, когда это случится, и что будут говорить местные лживые патриоты! В церковь в мокрых штанах все сразу помчатся – грехи замаливать! Но, я признаю, чужих народов он не бомбил и никого своими руками не убивал, как его теперь обвиняют всякие литовцы малообразованные. Так что не в коня корм, господа!

Он точно немного получше Пирата Кидда, Черчилля или самого Ротшильда, на которых пробы негде ставить – такие это отпетые люди! Глядя на них, начинаешь, честно говоря, сомневаться, не пьют ли они на самом деле кровь христианских младенцев? Так, для заполнения досуга!

Но удивляет этот рабский двойной стандарт в них. Почему они никогда правде не служат, почему даже цели в душе у них такой нет – правде служить! Вах-вах-вах! Видать, чрезмерным христианским послушанием и покорностью к ограблению 1919, 1991 года мы так убедили саксонских наглюг в своём ничтожестве, что они уж и здравому смыслу неймут, им теперь не только ясак нужен, но и кишки наши. Это в них рабское что-то! Такое моральное говно – этот негритос, напишите, вот тото – Мумукин, а этот черножоп – не лучше! Хотя бы так! Хоть порядочно будет с их, стороны! Всё в мире несовершенно! В беседах людей непростительна только откровенная ложь и ангажированность.

Кто рассказывает истории? Кто, кроме историков и болтунов? Да все рассказывают, вот и я кое-что хочу рассказать! История, конечно уважаемая наука, а её истории – очень полезны, назидательны и ценны для всяких ослов и губошлёпов, которых когда-то чему-то учили, и которые где-то чему-то вроде бы научились. Благодаря историкам мы знаем, как выглядели Александр Македонский – великий завоеватель полумира и Рыжая Бесс – величайшая королева Англии, та ещё стервокоза. Благодаря историкам мы можем воочию, во всех красках и деталях представить избиение младенцев злобным царём Иродом, и воскресить в звуках и красках взрыв вулкана Кракатау, покончивший с Римской Империей к радости расползшихся по миру иудеев. Полазив по архивам, мы найдём вещественное доказательство живой истории – отпечатанное на желтой слоновой бумаге меню Коронационных Торжеств Его Императорского Высочества Императора Николая II Миролюбца, с указанием поданных блюда – «Рыба фаршированная «Пиль по-Кронштадски» и «Пирожки разные в Ассортименте». Что это за пиль такой, до сих пор с раздумьях! Вау! Господи! Останови мои слюнные железы! Ибо мир иначе будет затоплен святой слюной! Ибо моря выйдут из берегов! Нет уже той рыбы, нет разных пирожков, нет наконец самого императора Николая II, а память о них живёт. И фантазия рисует парадную картину лакеев, носящих пирожки в серебряных блюдах и рыбу в золотых. Где она там живёт, и живёт ли вообще, это ещё большой вопрос, но кое-кто говорит, что живёт. История вообще наука живая, если не сказать более – слишком живая. За время существования знакомой нам цивилизации она переписывалась, подделывалась и уничтожалась бессчётное число раз. Ну, мою родину я вообще отдельно ставлю – тут архивами во все времена зимой печки топили. Если мы заглянем в анналы, то узрим, как впавший в опалу Нерон, до того превозносимый до небес римскими чмошниками, на второй день после своего свержения уже описывался в римских книгах не как благодетель и отец нации, а как омерзительное чудовище и маньяк. За одну ночь все книги переделали! Они успевали переписывать книги за одну ночь, и за одну ночь белое легко могло стать чёрным, а чёрное – белым. Сразу после смерти Нерону приписали по алфавиту все наиболее презираемые человечеством грехи, и всё это с таким умным видом, что душа радуется. Также нам станет известно, что благодаря нечеловечески дотошным Хайфским историкам-доброхотам за 70 лет, последовавших после второй мировой войны, рост Гитлера уменьшился со 182 до 170 сантиметров, и всем стало ясно, что у сионистской историографии есть тайные планы довести рост великого австрийца до 163 сантиметров или даже значительно менее. Вряд ли и это кого-то удивит. Если величественный исторический процесс, начатый Ротшильдами в середине 20 века и жирно смазанный их деньгами, затянется, вероятно, и дальнейшее неудержимое уменьшение роста Гитлера. Вероятно также, что наши внуки будут читать в больших, украшенным золотым тиснением, книгах, что Гитлер был карлик и мог уместиться в кармане у своего адъютанта. При этом, как полагают некоторые, рост мифического Моисея, бывшего на самом деле горбатым, карликом – заикой, уже сейчас достигает семи с вершками метров. Я сначала не понимал цветущей логики хайфских историографов, а потом предположил, что рост Гитлера они измеряли без головы. Да, я уверен в этом, врага приятней всего воображать без головы. И в таком состоянии мерить. Это направление современной историографии называется сейчас «Романтическим объективизмом». Бывает так, что историк становится необъективным и личная неприязнь становится между ним и историей. Если он умён, он врёт с таким видом, как будто читает 666-ю заповедь Библии. Тогда ему верят, как родному. Если глуп, он перегибает палку и попадает впросак. Я называю этот феноменальный подход «Эмоциональной Историографией».

Это всё так называемая Великая история. А моя история – мелкая, пошлая, честно говоря, я задумываюсь, порой, кому она будет интересна? Сколько на свете блох и Дундуков? Миллиарды. У каждого своя история, у одной блохи – история покусанной свиньи, у другого клопа – история преступного тапка, которым прихлопнули его папу, героически высосавшего кровь у эсэсовского генерала. Великая история так увлекала рассказчиков только тем, что они прикасались к силам и персонам неизмеримо большим, чем они сами, это так интересно оценивать Гитлера или Наполеона из кабинета с низким потолком, вращать так и сяк их решения и поступки, класть на предметный столик и рассматривать в лупу своей необузданной фантазии. Люди, описывавшие великих, были блохами и клопами, вознамерившимися прикоснуться к Человеку.

Не смея даже приблизиться к такой решительности, но разобравшись с терминологической путаницей, мы будем долго и нудно приближаться к основной теме нашего повествования – приключениям мелких жуликов, которых вы несомненно знаете. Судьба и произвол автора переместят их на сей раз в мутную российскую провинцию, где по-прежнему царят законы дикого запада.

Наш брат – литератор, как правило, влекущий ничтожную, скучную жизнь в водосточной трубе какого-нибудь замшелого городишки, ну, положим, Старобыдлова, часто норовит предстать этаким Геркулесом, всесильным и покоряющим сердца. Он жаждет признания и денег. Кому ж не нравится признание и кого ж пугают деньги? Ну, какие деньги может поиметь писатель в Старобыдлове? Не смешите меня! В Гуляй-Поле деньги бывают только у разбойников и воров! А в последнее время возможностей для ничтожной жизни у нормальных людей становится всё больше, а для нормальной и зажиточной – всё меньше. И в соответствие с ужесточением внутренней конкуренции среди борзописцев разного рода, вопрос о том, кем быть литератору – львом или палочником становится всё более насущным. Сильное, растущее и молодое государство ещё может позволить себе орду борзописцев-пропагандистов, но разрушенная империя никогда. Разрушенная империя изгоняет литераторов и художников, как пчёлы – трутней голодной зимой. Вы видели, как пчёлы избавляются от лишних ртов? Нет, они не сбрасывают трутней на землю, не перегрызают им глотки и не обламывают лапки, они уважительно и даже доброжелательно, медленно и последовательно подталкивают трутней сначала к выходу, потом к лотку, и наконец заставляют отважно вылезать на мороз. И жалкие трутни, повинуясь благодетельному инстинкту, но уже потерявшие волю к жизни, покорно ковыляют к краю лотка и сами сбрасываются на землю, где гибнут в одиночестве и тоске.